Цитаты из русской классики со словосочетанием «ну же»
— Как что? Гусь ты! как ты едешь? Ну же, потрогивай!
— Ну же, не трогай! — кротко заговорил Илья Ильич и, уткнув голову в подушку, начал было храпеть.
— Ты куда это? Пойдем к маменьке, она давно хочет сразиться с тобой в картишки… Старухи теперь в преферанс играют с Верочкой. Ну же, пойдем…
— Аз, буки, веди; да ну же, дурак, — говорил сиплый голос, — аз, буки, веди, глаголь… да нет! глаголь, добро, есть! есть!.. Ну же, дурак!
— Ну же, ну! — продолжал гримасничать Фердыщенко, — да ну же! О, господи, каких бы я вещей на такой вопрос насказал! Да ну же… Пентюх же ты, князь, после этого!
— Сегодня можно и припомнить… Да ну же, ангел мой, расскажи!..
— Ну же, ну, вылезай, няня, вытаскивай свой прах-то, — говорила, смеясь, Лиза.
— Voyons, messieurs (St.-Jérôme имел привычку ко всякому слову говорить: voyons)! faites votre toilette et descendons. [Ну же, господа! займитесь вашим туалетом и идемте вниз (фр.).]
— Да ну же! Что случилось? — схватила его за руку I.
— Что ж угадывать? Во мне все так просто и в жизни моей так мало осложнений, что и без угадываний можно обойтись. Я даже рассказать тебе о себе ничего особенного не могу. Лучше ты расскажи. Давно уж мы не видались, с той самой минуты, как я высвободился из Петербурга, — помнишь, ты меня проводил? Ну же, рассказывай: как ты прожил восемь лет? Что предвидишь впереди?..
— Ну же, разиня, молви что-нибудь, — прибавила Аграфена, — барыня дожидается.
— Что вижу? Да ну же, говорите что-нибудь!
— Да ну же, досказывай, истязатель!
Зоя поломалась… «Allons!» [Ну же! (фр.)] — ласково промолвила Анна Васильевна…
Сажусь, однако, беру первую попавшуюся под руку газету и приступаю к чтению передовой статьи. Начала нет; вместо него: «Мы не раз говорили». Конца нет; вместо него: «Об этом поговорим в другой раз». Средина есть. Она написана пространно, просмакована, даже не лишена гражданской меланхолии, но, хоть убей, я ничего не понимаю. Сколько лет уж я читаю это «поговорим в другой раз»! Да ну же, поговори! — так и хочется крикнуть…
— Гей! отпирайте проворней!.. — раздался под окном грубый голос. — Да ну же, поворачивайтесь! не то ворота вон!
Да ну же, ребята, выходи; полно вам срамиться перед девками — надо распотешить красавиц!
— Среди блеска, который меня окружал, как вы сейчас выразились. Именно, да, не теряла. Об этом блеске мы еще поговорим с вами; а теперь вы должны рассказывать, много, долго рассказывать, никто вам не помешает. Ах, как это будет чудесно! — прибавила Ирина, весело усаживаясь и охорашиваясь в кресле. — Ну же, начинайте.
— Нет, батушка!.. Allons! [Ну же! (франц.)] сейшас!.. Клеба, — ou sacristie!..
— Ну, дьявол, греби же!.. Тише!.. убью, собаку!.. Ну же, греби!.. Раз, два! Пикни только!.. Р-разорву!.. — шипел Челкаш.
Митенька, Митя… Что ж ты молчишь? Ты рассердился на меня? Я ведь говорю тебе, что шучу. Митя! Да ну же, скажи что-нибудь. (Берет его за руку.)
— Да ну же, ей-богу, я! Где ж это видано, чтоб я да не я был? Еще и божись. Вот чудасия…
— Ну! ну же! полезай, дурак! — говорил он ему.
Никита. Да ну же; что пристала? (Берет скребку, но жмется.) Не захочу — не пойду.
— «Поди сюда, — закричал отец, — возьми перо, пиши, тут — ну же».
— Черт возьми! Да нет же, нет, черт возьми! Слепы вы, что ли? Ведь я перед вами стою, ведь я не с ней нахожусь; ну! ну же! Да, впрочем, мне все равно; хоть говорите, хоть нет!
Анна Петровна. Но да ведь не один же он виноват! Сержель, все виноваты! У всех есть страсти, у всех нет сил… Беги! Скажи ему что-нибудь примиряющее! Покажи ему, что ты человек! Ради бога… Да ну же! Ну! Беги!
— Эх, грому на вас нет!.. Спят ровно убитые!.. Вставай, вставай, ребятушки!.. Много спать — добра не видать!.. Топоры по вас давно стосковались… Ну же, ну, поднимайтесь, молодцы!
Я куражиться стал: «Да начинай, ну же, растакая, сякая и этакая!» Ан не тут-то было — шабаш!
— Нет, поправишь! поправишь! — с новой силой убеждения воскликнула она, оживленная этими знаками пробуждения и участия к ней, — поправишь, мой милый! Сейчас же поедем в банк, вынем сорок тысяч — и ты отвези их!.. И о чем убиваться?! Боже мой, ну не все ли равно?.. Ну, раз проиграл, в другой уж не будешь!.. Ну, и полно же, Анзя мой! ну, прояснись! ну, улыбнись мне, солнышко мое!.. Ну же?.. ну?..
— Ну же, малыши! Будете вы слушаться или нет?
— Да ну же, выпей, чудачка! — продолжал фон Зайниц. — Легче станет. Попробуй-ка!
— Ну же, отвечайте, или вы оглохли, где русские, где казаки?
— Да ну же, садитесь скорей! — повторила Наташа, нетерпеливо раскачивая лодку.
— Молчат и любят уединение только очень гордые люди, — продолжала Нюта, отдергивая его руку от виска. — Вы гордец, Володя. Почему вы глядите исподлобья? Извольте мне глядеть прямо в лицо! Да ну же, тюлень!
— Да ну же! кайтесь! — понукала Серафима и через стол дернула его за рукав.
— Сделай что-нибудь! И на канате умеешь ходить? Да ну же!
— Теперь, магистр, на Любку посмотри! — продолжал Восьмеркин. — Эта у нас первая запевала… Ты там ездишь меж своих чухонцев и собираешь плоды народного творчества… Нет, ты наших послушай! Пусть тебе наши споют, так слюной истечешь! Ну-кося, ребята! Ну-кося! Любка, начинай! Да ну же, свиньи! Слушаться!
Коромыслов. Вздор, вставайте! Вы не виноваты! Да ну же, дорогая… Так, так, и лицо нечего прятать: со всяким бывает, и делать вам с собой ничего не надо. Вот я вас на креслице посажу и вина вам дам… или нет, не хотите? Ну не надо, — правда, нелепая привычка: от всего лечить вином. Ну как, лучше?
— Ну, ну… не разговаривай, доктор! Одевайся и валяй… Как, бишь, это поется в «Жизни за царя»? И на пути любви денек срываем мы как бы цветок… Одевайся, душа моя. Да ну же! Тимоша! Доктор! Да ну же, скотина!
Ну, раз, два, три, внимание, мои уши к твоим услугам, ну же, я жду…
Муха. Ведь только спрыснуть!.. Ну же вперед; ты у нас нынче князь, как на свадебном пиру. Жаль, музыкантов нет, а то бы туш! (Резинкин останавливается посреди комнаты; ступит шага два и опять стоит в нерешимости.)
— Ну же пошел, — кричал он ямщику. — Да проснись же, Вася, — обращался он к Денисову, который опять опустил голову.
Но из угрюмых уст слышны были на сей раз одни однообразно неприятные восклицания: «Ну же, ну, ворона! зевай! зевай!» — и больше ничего.
— Да ну же, расскажи, Николавна, — спать не хочется.
— А, видели! Ну, так я вам его опять покажу, коли видели. Можете полюбоваться на ваше произведение… в нравственном смысле. Поди сюда, идиот! поди сюда, голландская ты рожа! Ну же, иди, иди! Не бойся!
— Комаринского! А кто этот комаринский? Что такое комаринский? Разве я могу понять что-нибудь из этого ответа? Ну же, дай нам понятие: кто такой твой комаринский?
Вдруг ясно выговоренный немецкой швернот [проклятье.] раздался от него в двух шагах, и кто-то повелительным голосом закричал: «Allons, sacristie! en avant!» [Ну же, черт возьми! вперед! (франц.)]
Ну же, не хныкать, покуда не бита; чтоб я не видал бабьих слез!..
— Новенькую какую-нибудь, — продолжала Фленушка, не снимая руки с плеча Василья Борисыча. — Тоску нагнали вы своим мычаньем. Слушать даже противно. Да ну же, Василий Борисыч, запевай развеселую!..
Неточные совпадения
Городничий. Ну, слушайте же, Степан Ильич! Чиновник-то из Петербурга приехал. Как вы там распорядились?
Городничий. Ну что же, как вы, Иван Кузьмич?
Марья Антоновна. Ну, скажите же, какие же вы мне напишете?
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Ну, конечно, кто же сравнит с Петербургом!
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!
Анна Андреевна. Где идет? У тебя вечно какие-нибудь фантазии. Ну да, идет. Кто же это идет? Небольшого роста… во фраке… Кто ж это? а? Это, однако ж, досадно! Кто ж бы это такой был?
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же… Все зависит от той стороны, с которой кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех углов… ну, тогда конечно… Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
— Да чем же ситцы красные
Тут провинились, матушка?
Ума не приложу! —
«А ситцы те французские —
Собачьей кровью крашены!
Ну… поняла теперь...
Тут провинились, матушка?
Ума не приложу! —
«А ситцы те французские —
Собачьей кровью крашены!
Ну… поняла теперь...
— Ну да и врал же ты! —
Ну, в чем же ваша речь?..»
— Спрячь пистолетик! выслушай!
— Спрячь пистолетик! выслушай!
Скотинин (протянув руку). Ну, сестрица, скоряй же по рукам.
Тришка. Да ведь я, сударыня, учился самоучкой. Я тогда же вам докладывал: ну, да извольте отдавать портному.
Г-жа Простакова. Бредит, бестия! Как будто благородная! Зови же ты мужа, сына. Скажи им, что, по милости Божией, дождались мы дядюшку любезной нашей Софьюшки; что второй наш родитель к нам теперь пожаловал, по милости Божией. Ну, беги, переваливайся!
Скотинин. Это подлинно диковинка! Ну пусть, братец, Митрофан любит свиней для того, что он мой племянник. Тут есть какое-нибудь сходство; да отчего же я к свиньям-то так сильно пристрастился?
— Ну, старички, — сказал он обывателям, — давайте жить мирно. Не трогайте вы меня, а я вас не трону. Сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводите фабрики и заводы — что же-с! Все это вам же на пользу-с! По мне, даже монументы воздвигайте — я и в этом препятствовать не стану! Только с огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут недолго и до греха. Имущества свои попалите, сами погорите — что хорошего!
— Какой же дождь? Чуть покрапал. Так я сейчас приду. Так ты хорошо провел день? Ну, и отлично. — И Левин ушел одеваться.
«Ну, что же смущает меня?» сказал себе Левин, вперед чувствуя, что разрешение его сомнений, хотя он не знает еще его, уже готово в его душе.
― Ну, как же! Ну, князь Чеченский, известный. Ну, всё равно. Вот он всегда на бильярде играет. Он еще года три тому назад не был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает князь Чеченский у него: «ну что, Василий, кто да кто приехал? А шлюпики есть?» А он ему говорит: «вы третий». Да, брат, так-то!
«Ну что же? — сказала она себе решительно, пересаживаясь в кресле.
— Ну, полно! — сказал он. — Когда бывало, чтобы кто-нибудь что-нибудь продал и ему бы не сказали сейчас же после продажи: «это гораздо дороже стоит»? А покуда продают, никто не дает… Нет, я вижу у тебя есть зуб против этого несчастного Рябинина.
— Ну что же, завтра едем на охоту? — сказал Степан Аркадьич.
— Со мной? — сказала она удивленно, вышла из двери и посмотрела на него. — Что же это такое? О чем это? — спросила она садясь. — Ну, давай переговорим, если так нужно. А лучше бы спать.
— Войдем же. Ну, что ты делаешь?
— А, и вы тут, — сказала она, увидав его. — Ну, что ваша бедная сестра? Вы не смотрите на меня так, — прибавила она. — С тех пор как все набросились на нее, все те, которые хуже ее во сто тысяч раз, я нахожу, что она сделала прекрасно. Я не могу простить Вронскому, что он не дал мне знать, когда она была в Петербурге. Я бы поехала к ней и с ней повсюду. Пожалуйста, передайте ей от меня мою любовь. Ну, расскажите же мне про нее.
— Он всё не хочет давать мне развода! Ну что же мне делать? (Он был муж ее.) Я теперь хочу процесс начинать. Как вы мне посоветуете? Камеровский, смотрите же за кофеем — ушел; вы видите, я занята делами! Я хочу процесс, потому что состояние мне нужно мое. Вы понимаете ли эту глупость, что я ему будто бы неверна, с презрением сказала она, — и от этого он хочет пользоваться моим имением.
— Ну, так какие же патриархи?
― Ах, как же! Я теперь чувствую, как я мало образован. Мне для воспитания детей даже нужно много освежить в памяти и просто выучиться. Потому что мало того, чтобы были учителя, нужно, чтобы был наблюдатель, как в вашем хозяйстве нужны работники и надсмотрщик. Вот я читаю ― он показал грамматику Буслаева, лежавшую на пюпитре ― требуют от Миши, и это так трудно… Ну вот объясните мне. Здесь он говорит…
— Ах, как неприятно! — сказала княгиня. — Ну, чем же кончилось?
Ну, так что же он сказал тебе? — повторила она.
— Ну, я очень рад был, что встретил Вронского. Мне очень легко и просто было с ним. Понимаешь, теперь я постараюсь никогда не видаться с ним, но чтоб эта неловкость была кончена, — сказал он и, вспомнив, что он, стараясь никогда не видаться, тотчас же поехал к Анне, он покраснел. — Вот мы говорим, что народ пьет; не знаю, кто больше пьет, народ или наше сословие; народ хоть в праздник, но…
— Я помню про детей и поэтому всё в мире сделала бы, чтобы спасти их; но я сама не знаю, чем я спасу их: тем ли, что увезу от отца, или тем, что оставлю с развратным отцом, — да, с развратным отцом… Ну, скажите, после того… что было, разве возможно нам жить вместе? Разве это возможно? Скажите же, разве это возможно? — повторяла она, возвышая голос. — После того как мой муж, отец моих детей, входит в любовную связь с гувернанткой своих детей…
― Ну как же? где ты встретил Алексея Александровича? ― вдруг ненатурально зазвенел ее голос.
— Ну что же, ты доволен? — спросил у него Сергей Иванович.
— Ну, душенька, как я счастлива! — на минутку присев в своей амазонке подле Долли, сказала Анна. — Расскажи же мне про своих. Стиву я видела мельком. Но он не может рассказать про детей. Что моя любимица Таня? Большая девочка, я думаю?
― Так я же нападу на него, ― улыбаясь сказала Львова, дожидавшаяся конца разговора в своей белой собачьей ротонде. ― Ну, поедемте.
— Ну, про это единомыслие еще другое можно сказать, — сказал князь. — Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете. Он теперь получает место члена от комитета комиссии и еще что-то, я не помню. Только делать там нечего — что ж, Долли, это не секрет! — а 8000 жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, — он вам докажет, что самая нужная. И он правдивый человек, но нельзя же не верить в пользу восьми тысяч.
— Ну что же мы можем? — сказал Левин.
— Да нехорошо. Ну, да я о себе не хочу говорить, и к тому же объяснить всего нельзя, — сказал Степан Аркадьич. — Так ты зачем же приехал в Москву?… Эй, принимай! — крикнул он Татарину.
— Ну, что, дичь есть? — обратился к Левину Степан Аркадьич, едва поспевавший каждому сказать приветствие. — Мы вот с ним имеем самые жестокие намерения. — Как же, maman, они с тех пор не были в Москве. — Ну, Таня, вот тебе! — Достань, пожалуйста, в коляске сзади, — на все стороны говорил он. — Как ты посвежела, Долленька, — говорил он жене, еще раз целуя ее руку, удерживая ее в своей и по трепливая сверху другою.
— Ну что же ты скажешь мне? — сказал Левин дрожащим голосом и чувствуя, что на лице его дрожат все мускулы. — Как ты смотришь на это?
«Ну, так что же я сделаю?
— Ну что же мне? Я не могу ее принять! — вскрикнула она.
— Да что же в воскресенье в церкви? Священнику велели прочесть. Он прочел. Они ничего не поняли, вздыхали, как при всякой проповеди, — продолжал князь. — Потом им сказали, что вот собирают на душеспасительное дело в церкви, ну они вынули по копейке и дали. А на что — они сами не знают.
— Ну, полно увлекаться, — жалостно сказал Степан Аркадьич, — отчего же никто не давал?
— Ну, смотри же, растирай комья-то, — сказал Левин, подходя к лошади, — да за Мишкой смотри. А хороший будет всход, тебе по пятидесяти копеек за десятину.
«Ну, что же, надо же ему как-нибудь говорить с хозяйкой дома», сказал себе Левин. Ему опять что-то показалось в улыбке, в том победительном выражении, с которым гость обратился к Кити…
— Ну, иди, иди, и я сейчас приду к тебе, — сказал Сергей Иванович, покачивая головой, глядя на брата. — Иди же скорей, — прибавил он улыбаясь и, собрав свои книги, приготовился итти. Ему самому вдруг стало весело и не хотелось расставаться с братом. — Ну, а во время дождя где ты был?
— Не может быть! — закричал он, отпустив педаль умывальника, которым он обливал свою красную здоровую шею. — Не может быть! — закричал он при известии о том, что Лора сошлась с Милеевым и бросила Фертингофа. — И он всё так же глуп и доволен? Ну, а Бузулуков что?
Предложения со словосочетанием «ну же»
- – Я чувствую себя в полном порядке, – тепло, улыбаясь, сказала маркиза, – ну же милорд, отбросьте ваше недовольство, веселитесь, – добавила она сверкая карими глазами.
- Ну же одевай его, а я пока подумаю, что мы будем делать дальше с твоей внешностью.
- Ну же давай быстрее загружайся, мне нужна информация.
- (все предложения)
Значение слова «ну»
НУ1, междом. Разг. 1. Выражает призыв или побуждение к действию. [Бальзаминов:] Ну, давай плясать! Становись! А. Островский, За чем пойдешь, то и найдешь. [Чугреев] сунул Фадейцеву устав. — Переписывай! Быстро, ну. Вс. Иванов, Долг.
НУ2, частица. 1. вопросительная ( в сочетании с частицей „да“: да ну). Употребляется для выражения вопроса с оттенком недоверия, удивления и т. п.; соответствует по значению слову неужели. (Малый академический словарь, МАС)
Отправить комментарий
Дополнительно
Значение слова «ну»
НУ1, междом. Разг. 1. Выражает призыв или побуждение к действию. [Бальзаминов:] Ну, давай плясать! Становись! А. Островский, За чем пойдешь, то и найдешь. [Чугреев] сунул Фадейцеву устав. — Переписывай! Быстро, ну. Вс. Иванов, Долг.
НУ2, частица. 1. вопросительная ( в сочетании с частицей „да“: да ну). Употребляется для выражения вопроса с оттенком недоверия, удивления и т. п.; соответствует по значению слову неужели.
Предложения со словосочетанием «ну же»
– Я чувствую себя в полном порядке, – тепло, улыбаясь, сказала маркиза, – ну же милорд, отбросьте ваше недовольство, веселитесь, – добавила она сверкая карими глазами.
Ну же одевай его, а я пока подумаю, что мы будем делать дальше с твоей внешностью.
Ну же давай быстрее загружайся, мне нужна информация.
- (все предложения)