Неточные совпадения
— Э, э! Теперь так вот ко мне зачал жаться!.. Что, баловень? Э? То-то! — произнес Аким, скорчивая при этом лицо и как бы поддразнивая ребенка. — Небось запужался, а? Как услышал чужой голос, так ластиться стал: чужие-то не свои, знать… оробел, жмешься…
Ну, смотри
же, Гришутка, не балуйся тут, — ох, не балуйся, — подхватил он увещевательным голосом. — Станешь баловать, худо будет: Глеб Савиныч потачки давать не любит… И-и-и, пропадешь — совсем пропадешь… так-таки и пропадешь… как есть пропадешь!..
— Что ж так? Секал ты его много, что ли?.. Ох, сват, не худо бы, кабы и ты тут
же себя маненько, того… право слово! — сказал, посмеиваясь, рыбак. —
Ну, да бог с тобой! Рассказывай, зачем спозаранку, ни свет ни заря, пожаловал, а? Чай, все худо можется, нездоровится… в людях тошно жить… так стало тому и быть! — довершил он, заливаясь громким смехом, причем верши его и все туловище заходили из стороны в сторону.
— Экой ты, братец ты мой, какой человек несообразный! Заладил: пособи да пособи! Застала, знать, зима в летней одежде, пришла нужда поперек живота, да по чужим дворам: пособи да пособи!
Ну, чем
же я тебе пособлю, сам возьми в толк!
Положим, хозяин дал бы мне полтораста в год (сам сулил столько):
ну все
же в дом принес бы, по крайности, сколько-нибудь…
—
Ну, сказывай, о чем
же ты хлопочешь?
—
Ну, то-то
же и есть! А туда
же толкует! Погоди: мелко еще плаваешь; дай бороде подрасти, тогда и толкуй! — присовокупил Глеб, самодовольно посматривая на членов своего семейства и в том числе на Акима, который сидел, печально свесив голову, и только моргал глазами.
Трудно предположить, однако ж, чтоб холод именно мог пробудить Глеба Савинова. Вот жар разве,
ну, то совсем другое дело! Жар, как сам он говаривал, частенько донимал его; холод
же не производил на Глеба ни малейшего действия.
—
Ну, так как
же, по-твоему, стало, и мальчишку надо взять, а? — продолжал допытывать Глеб.
— Полно
же,
ну! — вымолвил муж, переменив вдруг голос. — Посмеялся и шабаш! Так уж и быть: будь по-твоему! Пущай оба остаются! Мотри только, не говори об этом до поры до времени… Слышь?
—
Ну, на здоровье; утрись поди! — произнес Глеб, выпуская Гришку, который бросился в угол, как кошка, и жалобно завопил. — А то не хочу да не хочу!.. До колен не дорос, а туда
же: не хочу!..
Ну, сват, пора, я чай, и закусить: не евши легко, а поевши-то все как-то лучше. Пойдем, — довершил рыбак, отворяя дверь избы.
—
Ну, плохой
же ты парнюха после этого! — смеясь, сказал отец.
— И ты туда
же!
Ну, видно, и в твоей голове толк есть! — отозвался Глеб.
—
Ну, а как
же мы назад-то поедем, без весла-то? — сказал вдруг Ваня, и личико его снова отуманилось.
Ну, а народ-то как
же приходит?
—
Ну, вот, то-то
же и есть! Эх, вы, сороки! — вымолвил Глеб сурово, обращаясь к бабам.
—
Ну, вот что, грамотник, — примолвил он, толкнув его слегка по плечу, — на реку тебе идти незачем: завтра успеешь на нее насмотреться, коли уж такая охота припала. Ступай-ка лучше в избу да шапку возьми: сходим-ка на озеро к дедушке Кондратию. Он к нам на праздниках два раза наведывался, а мы у него ни однова не бывали — не годится. К тому
же и звал он нонче.
Ну, как
же ей после этого… так и сидеть в девках-то?
— Точно, — сказал он, — точно; слыхал я, рекрутов собирают; и не знал, что черед за тобою, Глеб Савиныч.
Ну, так как
же ты это… А? Что ж ты? — примолвил он, заботливо взглядывая на соседа.
—
Ну, что, каков хозяин? — спросил Захар далеко уже не с тем пренебрежением, какое обнаруживал за минуту; голос его и самые взгляды сделались как будто снисходительнее. Всякий работник, мало-мальски недовольный своим положением, с радостью встречает в семействе своего хозяина лицо постороннее и также недовольное. Свой брат, следовательно! А свой своего разумеет; к тому
же две головы нигде не сироты.
—
Ну, должно быть, задал
же он тебе страху, — сказал он.
— Экой ты, братец ты мой, чудной какой! Народ молодой: погулять хочет… Потому больше вечор и не наказывал им об рыбке: оба больно хмельны были;
ну, да теперь сам знаешь. Неси
же скорей, смотри, рыбу-то!..
—
Ну, точно, были это они вечор здесь, сам видел, своими глазами; уж так-то гуляли… и-и! То-то вот, говорил тебе тогда: самый что ни есть пропащий этот твой Захарка! Право
же,
ну; отсохни мои руки, коли годится тебе такой человек; не по тебе совсем…
— Нет, рыбы не видал: платили деньгами; да все ведь одно…
Ну, право
же слово, не годится он тебе, не тот человек… Я говорил тогда… Право, не годится; он и парня-то твоего споит! — усердствовал племянник мельника.
— А то как
же! По-бабьи зарюмить, стало быть? — насмешливо перебил Захар. — Ай да Глеб Савиныч! Уважил, нечего сказать!..
Ну, что ж ты, братец ты мой, поплачь хошь одним глазком… то-то поглядел бы на тебя!.. Э-х!.. Детина, детина, не стоишь ты алтына! — промолвил Захар.
—
Ну, тогда-то и дело будет, а не теперь
же! Старуха все расскажет… Экой ты, право, какой, братец ты мой! Говоришь: не замай, оставь; нет, надо было… Эх, шут ты этакой, и тут не сумел сделать!.. — промолвил Захар голосом, который легко мог бы поддеть и не такого «мимолетного», взбалмошного парня, каким был Гришка.
— Мало-мало, а все
же надо! А
ну, как рыба-то, пескари эти да колюшки…
ну их совсем… как совсем перестанут ловиться?
— Полно, старуха, — сказал Глеб, находившийся, вероятно, под влиянием одних мыслей с женою, — перестань убиваться; надо
же когда-нибудь умереть… все мы смертны! Пожили пятьдесят годков вместе…
Ну, пора и расставаться. Все мы здесь проходимцы!.. Расстаемся ненадолго… Скоро все свидимся… Полно!..
— Полно печалиться, — продолжал Глеб, — немолода ты: скоро свидимся!.. Смотри
же, поминай меня… не красна была твоя жизнь…
Ну, что делать!.. А ты все добром помяни меня!.. Смотри
же, Гриша, береги ее: недолго ей пожить с вами… не красна ее была жизнь! Береги ее. И ты, сноха, не оставляй старуху, почитай ее, как мать родную… И тебя под старость не оставят дети твои… Дядя!..
— Да, как
же! Держи карман! Нет, брат, не он меня расчел — сам отошел, — ловко подхватил он. — Станем, как
же, угождать всякой шушере, то не так, это не так… Ах ты, в стекляночной те разбей! Чуфара ты этакая купеческая, самоварная! Разжился — поди ты, какой форс взял… не угодишь никак!
Ну, значит, и отваливай!
— Как
же быть-то? Придется ведь лезть через крышу, когда так… потому хуже, если услышат… не драться
же с ними. Все дело спортим. Надо как-нибудь так, чтобы не догадались… Подумают, не оставил старик денег — да и все тут.
Ну, пойдем: начали — кончать, значит, надо! — проговорил Захар, ободряя товарища.
— Чего тут?.. Вишь, половину уж дела отмахнули!.. Рази нам впервака: говорю, как жил этта я в Серпухове, у Григорья Лукьянова — бывало, это у нас вчастую так-то пошаливали… Одно слово: обделаем — лучше быть нельзя!.. Смотри, только ты не зевай, делай, как, примерно, я говорил; а уж насчет, то есть, меня не сумневайся: одно слово — Захар! Смотри
же, жди где сказано: духом буду…
Ну что ж на дожде-то стоять?.. Качай! — заключил Захар, оправляя мокрые волосы, которые хлестали его по лицу.
—
Ну, а вы-то как
же, братцы?
— Вестимо, не сидел скламши руки. Стоял это я подле села, под Рязанью: я к становому.
Ну, спасибо ему, заступился; сейчас
же кинулись это в кабак — тут и взяли.