Неточные совпадения
— Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu’a-t-on décidé par rapport à la dépêche de Novosilzoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня.
Ну, чтò
же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы всё знаете.]
—
Ну, пей
же всю! — сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, — а то не пущу!
Ну, как
же ты это всё устроила?
Ну, как
же это устроилось?
—
Ну, как
же, кого ты просила о Бореньке? — спросила графиня. — Ведь вот твой уж офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
—
Ну, как
же, батюшка, mon très honorable [достоуважаемый] Альфонс Карлыч, — говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые простые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. — Vous comptez vous faire des rentes sur l’état, [С правительства доходец хотите получить,] с роты доходец получить хотите?
—
Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, — сказала Наташа. — А где
же Соня?
— Ничего, всё то
же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, — проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. — Как ты нагрела, однако, — сказал он, —
ну, садись сюда, causons. [Поговорим.]
— Oh! — сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. — C’est ridicule. Voyons, [Это смешно.
Ну,
же,] пустите. Я вам говорю.
—
Ну, как
же не дура! — крикнул князь, оттолкнул тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас
же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
— Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? — заключил он. — А мне оно вот где! Я ночи не сплю.
Ну, где
же этот великий полководец твой-то, где он показал себя?
—
Ну, ваша воля, — сказал штаб-ротмистр. — Что́
же, мерзавец-то этот куда делся? — спросил он у Денисова.
—
Ну, до свидания, Болконский! — До свидания, князь; приезжайте
же обедать раньше, — послышались голоса. — Мы беремся за вас.
—
Ну, что́ ж это, господа! — сказал штаб-офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то
же. — Ведь нельзя
же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было.
Ну, вот вы, г. штабс-капитан, — обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
—
Ну, угостите
же травником-то вашим, Тушин, — сказал он.
—
Ну, что́, Леля? — обратился он тотчас
же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Васильем был только угадан посредством подражания другим родителям.
— Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья! — повторил он, вдруг покраснев. — Что̀
же, пошли за вином Гаврилу!
Ну, ладно, хватим! — сказал он…
— А ты всё такой
же дипломат.
Ну, да не в том дело…
Ну, ты что̀? — спросил Ростов.
Но в тот
же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «
ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
— Вот он угол-перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та
же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли?
Ну!
—
Ну, а что̀
же ты, Борису не изменила? — спросил брат.
Ну, кто
же в наше время не имеет интриги?
—
Ну, мечи
же! — сказал Ростов.
— Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка,
ну в чем
же я виновата?
—
Ну, мой милый, — шутливо сказал князь Василий, — скажи
же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. — Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом...
— Ах это ужасно, ужасно! — сказал Пьер. — Я не понимаю только — как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие
же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь…
ну, как
же вы?…
—
Ну, что̀
же вы думаете об этом? — спросил Пьер. — Что́
же вы молчите?
—
Ну да,
ну да, — говорил Пьер, — разве не то
же самое и я говорю!
— Как
же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что…
ну, оттого…
— Соня! Соня! — послышался опять первый голос. —
Ну, как можно спать! Да ты посмотри, чтó за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись
же, Соня, — сказала она почти со слезами в голосе. — Ведь эдакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
—
Ну, о чем
же нынче? — сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
—
Ну, теперь декламация! — сказал Сперанский, выходя из кабинета. — Удивительный талант! — обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас
же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
— Как
же, из-под наших гончих он травить будет! Да и сука-то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей
ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь? — говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
«Чтó ж я такой
же, как и все, когда дело не коснется до травли.
Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
«
Ну, вот точно так
же она вздрогнула, точно так
же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так
же… я подумала, что в ней чего-то недостает».
— Нет, чего
же жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения.
Ну, а не хочет, его дело, — сказала Марья Дмитриевна, что-то отыскивая в ридикюле. — Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что́ не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. — Найдя в ридикюле то, что́ она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. — Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
—
Ну, что́
же, что́?
Ну что́ ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что́
же он сказал?
— Я тебе помогал, но всё
же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое.
Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
— Да чего ж ты хотела? — вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна. — Что ж тебя запирали что ль?
Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем
же тебя, как цыганку какую, увозить?..
Ну увез бы он тебя, что́ ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених? А он мерзавец, негодяй, вот что!
—
Ну, рассказывай
же, — говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колен и пошел из комнаты.
― Как
же, я прислал приказ.
Ну, я вам не хочу мешать, ― прибавил он, и хотел пройти в гостиную.
— А разве не пишет?
Ну, я сам не выдумал
же. — Все долго молчали.
«
Ну чтó
же, ежели бы я и полюбила его?» думала княжна Марья.
Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport à mes sentiments intimes, je ne rends compte qu’à Dieu et à ma conscience, [
Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из-зa этого не следует
же мне отказывать ему от моего дома.
— Ах! да, да, да, — поспешно заговорил граф. — Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись,
ну там очистить одну или две телеги,
ну там… чтó
же… чтó нужно… — какими-то неопределенными выражениями, что-то приказывая, сказал граф. Но в то
же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, чтò он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
—
Ну, чтó
же, можно сложить что-нибудь, — прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто-нибудь его не услышал.
— Какое теперь здоровье?
Ну, рассказывай
же, — сказал граф, — чтó войска? Отступают, или будет еще сраженье?
Ну! что
же нам делать с этим человеком?] — прибавил он, обращаясь к Пьеру уже как к своему брату.
Ну что
же, я вас за то не менее уважаю.]