Ночь

Я хотел бы слышать другой более правдивый текст,

Другой вангоговский навет

Этой бесславной небылицы —

Больше связанной с полем золотой пшеницы!

Вдова брата Тео — Йоханна, как в сказке — «как-то раз…»

Привезла тело мужа из Парижа,

Чтобы похоронить на кладбище в Овер-сюр-Уаз

Рядом с ним? С безухим братом! И об этом ниже!

Себя освободив от будущего брачного соседства

Из-за опасений, что в Париже знали о сифилисе Тео…

Развеять слух — какое выбрать средство?

Читатель ждёт уж рифму — Казахское Медео!

Не снимайте спортивный боевой клинок

В ЖЁЛТОМ ДОМЕ с жёлтой стены!

Не прячьте шпаги — возможный рассерженный пинок

Гогена, давно без тренинга — это не хоть бы хны!

Гоген — шпажист — приехал навестил Ван Гога,

Увидеть жёлтые подсолнечники под Арли

После Парижа! Эти жёлтые цветы — не так уж много…

Ещё и река Рона… Окей! Ван Гог не на мели!

Сгустки крови сохнут на стенах.

Не убирайте шпагу в Жёлтом доме!

Если нет шпаги, чем ухо удалить впотьмах?

Если нет вёсел, чем грести на Роне?

Не спрятанной ли шпагой на дне лодки?

Или оружие — что рядом — только для защиты,

Если будет ругань? Секунда для его находки!

А крика спора негативные слова предельно ядовиты!

И зная, что один из них должен быть прав

И благодатью озарён свеченья Звёздной ночи,

Мысли одного из них — его упрямый нрав:

«Эй! Терпеть тебя, приятель, уже нет мочи!

Иди к своей в мазуте шлюпок грязной Сене —

Смотри на муть её воды,

Роста подростков — мраморно-нелепые мансарды,

В которых проживать — недолго ждать беды,

Без куполов остроконьковых черепичных крыш,

Без тенистого Арли и радости струистой Роны!

Где Жёлтых — дома и его обоев — тишь…

Жёлтых подсолнухов плантации огромны!

Эй! Не тащи меня, как гондольер в гондолу, —

Мы не в Венеции — прибыл ты ко мне в Арли!

Эй! Вези меня вдоль берега, причалить к молу!

Не маши вместо весла поднятой шпагой на мели!

Не отрезай мне ухо — я хочу слышать

Ночную песню ветра, ласковых звёздных ночей,

Но на моих полотнах дышит

Ночной кошмар — спрятанный в ЖЕЛТОМ — змей:

Съедение горьких лекарственных оков —

Прогулок шуршание, засохших колючих трав,

Металла стук моих бегущих каблуков —

Мой день в Арли! Пока он, слава Богу, не кровав…

«Ван Гог — голландец!»

«Зато Гоген — француз!»

Щель открытой двери,

Крик голой натурщицы Рашель!

Человек толкает меня, выбегая,

Прикосновение шёлкового одеяла — и

Расползающееся кровавое пятно,

От выпавшего из рук мятого

Бумажного пакета, с отрезанным

Приятелем Гогеном — ухом…