Неточные совпадения
— О,
не то,
не так, — залепетал окончательно сконфузившийся подпоручик, — но я полагал, что так как дело происходит между порядочными людьми… Я поговорю с
вашим секундантом, — перебил он самого себя — и удалился.
— Но позвольте вас спросить, синьор де Цанини,
не бросит ли
ваш поединок некоторую неблаговидную тень на репутацию одной персоны?
— Зачем же без пощады, дорогой мой господин Чиппатола! Я ни за что в мире
не возьму моих вчерашних слов назад — но я
не кровопийца!.. Да вот постойте, сейчас придет секундант моего противника. Я уйду в соседнюю комнату — а вы с ним и условитесь. Поверьте, я ввек
не забуду
вашей услуги и благодарю вас от души.
— Вам
ваша матушка ничего
не сообщала… насчет…
— Какой совет? — повторил Санин. — Вот видите ли,
ваша матушка полагает, что отказать господину Клюберу только потому, что он третьего дня
не выказал особенной храбрости…
— Я чувствовал, — подхватил Санин, — но
не знал. Я полюбил вас с самого того мгновенья, как я вас увидел, — но
не тотчас понял, чем вы стали для меня! К тому же я услыхал, что вы обрученная невеста… Что же касается до поручения
вашей матушки, — то, во первых, как бы я мог отказаться? а, во-вторых, — я, кажется, так передал вам это поручение, что вы могли догадаться…
—
Ваша матушка, — заговорил Санин, как только стук тяжелых ног затих, — сказала мне, что
ваш отказ произведет скандал (Джемма чуть-чуть нахмурилась); что я отчасти сам подал повод к неблаговидным толкам и что… следовательно… на мне — до некоторой степени — лежала обязанность уговорить вас
не отказывать
вашему жениху, господину Клюберу…
Фрау Леноре поднимала вопль и отмахивалась руками, как только он приближался к ней, — и напрасно он попытался, стоя в отдалении, несколько раз громко воскликнуть: «Прошу руки
вашей дочери!» Фрау Леноре особенно досадовала на себя за то, что «как могла она быть до того слепою — и ничего
не видеть!» «Был бы мой Джиован'Баттиста жив, — твердила она сквозь слезы, — ничего бы этого
не случилось!» — «Господи, что же это такое? — думал Санин, — ведь это глупо наконец!» Ни сам он
не смел взглянуть на Джемму, ни она
не решалась поднять на него глаза.
— Все — ей одной? Ну — это
ваше счастье. Только смотрите
не продешевите
вашего имения! Будьте благоразумны и тверды.
Не увлекайтесь! Я понимаю
ваше желание быть как можно скорее мужем Джеммы… но осторожность прежде всего!
Не забудьте: чем вы дороже продадите имение, тем больше останется вам обоим — и
вашим детям.
— Ему хорошо командовать: «рысью!» — с внезапной запальчивостью подхватил Полозов, — а мне-то… мне-то каково? Я и подумал: возьмите вы себе
ваши чины да эполеты — ну их с богом! Да… ты о жене спрашивал? Что — жена? Человек, как все. Пальца ей в рот
не клади — она этого
не любит. Главное — говори побольше… чтобы посмеяться было над чем. Про любовь свою расскажи, что ли… да позабавней, знаешь.
— Вы
не рассердитесь? Нет? Она, вы говорите,
ваша невеста. Но разве… разве это непременно было нужно?
— Да вы зачем сюда приехали? (Когда она щурила глаза, выражение их становилось очень ласковым и немного насмешливым; когда же она раскрывала их во всю величину — в их светлом, почти холодном блеске проступало что-то недоброе… что-то угрожающее. Особенную красоту придавали ее глазам ее брови, густые, немного надвинутые, настоящие соболиные.) Вы хотите, чтобы я у вас купила имение? Вам нужны деньги для
вашего бракосочетания?
Не так ли?
Дольше я вас
не продержу, против
вашей воли — даю вам честное слово.
— Ну так дайте же мне
вашу руку…
Не бойтесь:
вашей невесты здесь нет — она вас
не увидит.
— Ну, хорошо! — решила наконец Марья Николаевна. —
Ваше имение я теперь знаю…
не хуже вас. Какую же цену вы положите за душу? (В то время цены имениям, как известно, определялись по душам.)
— Нет,
не хочу. Какой он был муж совета! Он просто был муж Татьяны Юрьевны. Пойдемте обедать. Живой живое думает. Дмитрий Павлович,
вашу руку.
— Ну-с, — начала Марья Николаевна, снова опускаясь на диван, — так как вы попались и должны сидеть со мною, вместо того чтобы наслаждаться близостью
вашей невесты…
не вращайте глазами и
не гневайтесь — я вас понимаю и уже обещала вам, что отпущу вас на все четыре стороны, — а теперь слушайте мою исповедь. Хотите знать, что я больше всего люблю?
—
Не прикажете ли, сударыня, я вам отыщу
вашу карету? — обратился к Марье Николаевне молодой офицер с трепетом худо сдержанного бешенства в голосе.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то есть
не двести, а четыреста, — я
не хочу воспользоваться
вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Купцы. Так уж сделайте такую милость,
ваше сиятельство. Если уже вы, то есть,
не поможете в нашей просьбе, то уж
не знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий.
Не могу верить: изволите шутить,
ваше превосходительство!
Городничий. Куда! куда!.. Рехнулась, матушка!
Не извольте гневаться,
ваше превосходительство: она немного с придурью, такова же была и мать ее.
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы
вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.