Неточные совпадения
Городничий. Батюшки,
не милы мне теперь
ваши зайцы: у меня инкогнито проклятое сидит в голове. Так и ждешь, что вот отворится дверь и — шасть…
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы
вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Осип. Да на что мне она?
Не знаю я разве, что такое кровать? У меня есть ноги; я и постою. Зачем мне
ваша кровать?
Хлестаков. Покорно благодарю. Я сам тоже — я
не люблю людей двуличных. Мне очень нравится
ваша откровенность и радушие, и я бы, признаюсь, больше бы ничего и
не требовал, как только оказывай мне преданность и уваженье, уваженье и преданность.
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге
вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы!
не нашли другого места упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну,
не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку
не доберусь.
Не стыдно ли вам? Я у вас крестила
вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!
Мишка. Да для вас, дядюшка, еще ничего
не готово. Простова блюда вы
не будете кушать, а вот как барин
ваш сядет за стол, так и вам того же кушанья отпустят.
Хлестаков. Ведь это только в столице бонтон и нет провинциальных гусей. Как
ваше мнение,
не так ли?
Хлестаков. Нет, нет,
не отговаривайтесь! Мне хочется узнать непременно
ваш вкус.
Осип.
Ваше высокоблагородие! зачем вы
не берете? Возьмите! в дороге все пригодится. Давай сюда головы и кулек! Подавай все! все пойдет впрок. Что там? веревочка? Давай и веревочку, — и веревочка в дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать можно.
Купцы. Так уж сделайте такую милость,
ваше сиятельство. Если уже вы, то есть,
не поможете в нашей просьбе, то уж
не знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Хлестаков (рисуется).А
ваши глаза лучше, нежели важные дела… Вы никак
не можете мне помешать, никаким образом
не можете; напротив того, вы можете принесть удовольствие.
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь
не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от
вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя на волоске. Если вы
не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в груди прошу руки
вашей.
Городничий.
Ваше превосходительство!
не погубите!
не погубите!
Городничий. Куда! куда!.. Рехнулась, матушка!
Не извольте гневаться,
ваше превосходительство: она немного с придурью, такова же была и мать ее.
Городничий.
Не могу верить,
ваше превосходительство!
Городничий.
Не могу верить: изволите шутить,
ваше превосходительство!
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей,
не виноват ни душою, ни телом.
Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как
вашей милости угодно! У меня, право, в голове теперь… я и сам
не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда
не бывал.
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то есть
не двести, а четыреста, — я
не хочу воспользоваться
вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Хлестаков. Прощайте, Антон Антонович! Очень обязан за
ваше гостеприимство. Я признаюсь от всего сердца: мне нигде
не было такого хорошего приема. Прощайте, Анна Андреевна! Прощайте, моя душенька Марья Антоновна!
Жена Коробкина. Ах, как, Анна Андреевна, я рада
вашему счастию! вы
не можете себе представить.
Неточные совпадения
Моей печатью княжеской //
Ваш выбор утвержден: // Мужик проворный, грамотный, // Одно скажу:
не молод ли?..»
— В чем счастие, по
вашему? // Покой, богатство, честь — //
Не так ли, други милые?
«
Не сами… по родителям // Мы так-то…» — братья Губины // Сказали наконец. // И прочие поддакнули: // «
Не сами, по родителям!» // А поп сказал: — Аминь! // Простите, православные! //
Не в осужденье ближнего, // А по желанью
вашему // Я правду вам сказал. // Таков почет священнику // В крестьянстве. А помещики…
Бурмистр потупил голову, // — Как приказать изволите! // Два-три денька хорошие, // И сено
вашей милости // Все уберем, Бог даст! //
Не правда ли, ребятушки?.. — // (Бурмистр воротит к барщине // Широкое лицо.) // За барщину ответила // Проворная Орефьевна, // Бурмистрова кума: // — Вестимо так, Клим Яковлич. // Покуда вёдро держится, // Убрать бы сено барское, // А наше — подождет!
Кутейкин. Из ученых,
ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо есть,
не мечите бисера пред свиниями, да
не попрут его ногами».