— Эй, вы, чего лезете? — крикнул он на толпу. —
Не вашего это ума дело… Да и ты, Гермоген, держал бы лучше язык за зубами.
— Нечего вам мудрить-то, старые черти! — огрызнулась на всех троих Рачителиха. —
Не вашего это ума дело… Видно, брать тебе, Никитич, Пашку к себе в дом зятем. Федорку принял, а теперь бери Пашку… Парень отличный.
Неточные совпадения
— Аннушка вон обещалась пособить, только, грит, пусть Наташка сама придет. Вон у нее какие сарафаны-то, а ты ее же обегаешь. Ваша-то, девичья-то, честь для богатых, а бедным
не помирать же с голоду.
— Ничего я
не могу вам сказать:
ваше дело… Там хорошо, где нас нет.
— А ежели, напримерно, у меня свое дело?.. Никого я
не боюсь и весь
ваш Кержацкий конец разнесу… Вот я каков есть человек!
— Нет,
не упомню,
ваше высокоблагородие… Так, значит, этово-тово, промежду себя толковали.
— Живем, пока мыши головы
не отъели, да
вашими молитвами, как соломенными шестами, подпираемся…
— Ах, ничего вы
не понимаете, барышня! — грубо ответила Катря, — она в последнее время часто так отвечала. —
Ваше господское дело, а наше — мужицкое.
— И скажу… всем скажу!..
не спасенье у вас, а пагуба… А Кирилла
не трогайте… он, может, побольше нас всех о грехах своих сокрушается, да и о
ваших тоже. Слабый он человек, а душа в ем живая…
— Ваши-то мочегане пошли свою землю в орде искать, — говорил Мосей убежденным тоном, — потому как народ пригонный, с расейской стороны… А наше дело особенное: наши деды на Самосадке еще до Устюжанинова жили. Нас неправильно к заводам приписали в казенное время… И бумага у нас есть, штобы обернуть на старое. Который год теперь собираемся выправлять эту самую бумагу, да только согласиться
не можем промежду себя. Тоже у нас этих разговоров весьма достаточно, а розним…
— Вот и врут всё
ваши ключевские! —
не утерпел духовный брат Конон. — Это самое дело знает одна мать Енафа да…
— А такой…
Не нами это заведено,
не нами и кончится. Все живет девушка, ничего
не знает, а тут и свои крылышки отрастут.
Не век вековать с отцом-то… Был у меня и женишок для вас на примете, да только
не стоит он красоты
вашей. Балуется очень… По крышам вместе, бывало, лазили ребячьим делом.
—
Не вам кланяюсь, а
вашему женскому страданию, — шептал он умиленно. — Чужие грехи на себе несете…
«Оставь мне, Господи, // Болезнь мою почетную, // По ней я дворянин!» //
Не вашей подлой хворостью, // Не хрипотой, не грыжею — // Болезнью благородною, // Какая только водится // У первых лиц в империи, // Я болен, мужичье!
Казалось, между ними существовали какие-то старые счеты, которых они не могли забыть и которые каждая сторона формулировала так:"Кабы
не ваше (взаимно) тогда воровство, гуляли бы мы и о сю пору по матушке-Москве".
— Это
не ваше дело-с! — прокричал он, наконец, как-то неестественно громко, — а вот извольте-ка подать отзыв, который с вас требуют. Покажите ему, Александр Григорьевич. Жалобы на вас! Денег не платите! Ишь какой вылетел сокол ясный!
Кулигин. Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь
не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас! (Кладет на землю и убегает.)
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то есть
не двести, а четыреста, — я
не хочу воспользоваться
вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Купцы. Так уж сделайте такую милость,
ваше сиятельство. Если уже вы, то есть,
не поможете в нашей просьбе, то уж
не знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий.
Не могу верить: изволите шутить,
ваше превосходительство!
Городничий. Куда! куда!.. Рехнулась, матушка!
Не извольте гневаться,
ваше превосходительство: она немного с придурью, такова же была и мать ее.
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы
вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.