Арто – стать бессмертной

— Мам, пап, я дома! — подчеркнуто ровным голосом крикнула Лерой, входя в узенькую прихожую. Строго говоря, это была, конечно, вовсе не прихожая — так, небольшой закуток в коридоре, служащий еще и кладовкой в этой маленькой старой квартирке. Она была одним из тех старых строений, которые сохранились еще с царских времен и не рассыпались от сырости только благодаря нечастым ремонтам хозяев. Здесь присутствовал полный набор провинциальной глубинки: растрескивающиеся и крошащиеся отсыревшие стены, желтоватые пятна плесени на потолке, покосившееся крыльцо и небольшие пыльные комнаты, устеленные и увешанные рассохшимися коврами, уставленные старой, никому уже не нужной мебелью.

Лишь одна комнатка во всем доме, равно как и на всей улице, выделялась своей обстановкой, потому что старость и ветхость этих стен здесь скрывало нечто особенное. Но такая комната была только одна, пожалуй, на всей Земле.

— Ну наконец-то! — попутно включая свет в коридоре, к дочери торопливо подошла уже немолодая женщина в потрепанном полосатом домашнем платье. Как и все в этом доме, это платье, наверное, когда-то было красивым и надевалось только по выходным. Однако теперь его время прошло, впрочем, как и лучшие годы его хозяйки, конечно. Длинные русые волосы она уже не выставляла напоказ как свою гордость, а скромно собирала в пучок, как будто нарочно прятала. Ну как же: сорок лет, уже не положено! — Совсем загуляла сегодня! Режим существует не только во время школы. Кушать будешь?

— Нет-нет, — тут же спохватилась Лерой, пытаясь проскользнуть мимо мамы, не вызвав подозрений, но все-таки сбила с тумбы недавно потушенную свечу. — Я устала очень, пойду уже…

— А где обувь? — послышался ей вдогонку недовольный возглас. — И почему ты мокрая?! Опять обливались?

Но Лерой, сделав вид, что не услышала, буквально прискакала в самую дальнюю комнату своего дома (благо не споткнулась о ковер) и тут же придвинула к двери тяжелую широкую тумбу: теперь уже точно никто не зайдет. Девочка остановилась на секунду, чувствуя, как взволнованно ухает в груди сердце. Неужели все это происходит?! План состоял в том, что Эллада быстро проверит двор, а Лерой впустит ее через окно в свою комнату: бессмертная точно услышит или почувствует, если что-то пойдет не так. Но сейчас девочка волновалась не из-за возможности вновь увидеть ту черную фигуру, охотившуюся неизвестно за чем, нет. Просто сейчас гостья из космоса увидит ее комнату! Как она оценит это все?

Лерой огляделась. Да, именно это место было самым необычным на всей ее улице. Вошедший сюда незваный гость сперва потерял бы ориентацию, потому что все стены и мебель здесь были выкрашены в виде точной карты звездного неба со всеми обозначениями галактик и звезд. И все это еще и светилось в темноте! Конечно, сама Лерой не смогла бы нарисовать все сама: это делала Ася, знающая, по крайней мере, как держать кисть. Звезды таинственно поблескивали зеленоватым в темноте, а с потолка свисала небольшая хрустальная люстра в виде солнца, но сейчас девочка ее зажигать не стала. Она торопливо подбежала к занавешенному на ночь окну в деревянной раме и как можно тише распахнула его, выглядывая наружу:

— Эллада! — шепотом позвала Лерой, оглядывая темноту двора. Так тихо и темно, будто никого и не…

Но додумать эту неприятную мысль она не успела, потому что именно в этот момент бессмертная спрыгнула с невысокой крыши прямо перед Лерой, поддержав себя крыльями у самой земли.

— Вроде все спокойно, — так же негромко кивнула она, попутно забираясь в окно и стараясь при этом не столкнуть стопку атласов и глобус. — Уф, ну тут у вас и теснота!

— Ну, у нас в распоряжении только одна планета, — ничуть не смутившись, улыбнулась в ответ Лерой, подавая бессмертной руку, хотя та ладонью могла полностью обхватить ее кисть и половину предплечья. — Надо будет не шуметь, чтобы родители не пришли.

Эллада покачала головой, поправляя длинную занавесь и отряхиваясь:

— У меня магический талисман против прослушивания, радиус действия довольно большой. — Потом осеклась: — Некрасиво как-то получается. По мне, так лучше бы сказать им все открыто: бессмертные — это не секрет и не тайна.

Лерой в ответ быстро замотала головой:

— Вы слишком хорошо думаете о землянах… Они не поймут.

Девушка только слабо усмехнулась:

— Ну ты ведь поняла, — и наконец оглядела комнату: — Ничего себе! Как это похоже на навигационные залы там, в Империи!

— Так вам нравится? — почти не веря своим ушам, пробормотала Лерой, потупившись. — Это Ася все делала, не я, но идея моя, конечно…

— Правда очень неплохо, — продолжала утвердительно кивать она, оглядывая тонкие золотистые штришки, разграничивающие созвездия. — У вас совсем другие карты. И другое небо. Ох, да это же Арктур!

— Ну да, — согласилась девочка, подходя ближе и тоже глядя на самую обычную с виду оранжевую звезду. — А что такое? — Лерой и сама не поняла, отчего это вдруг ее уколола ревность при виде того, как улыбается Эллада. Улыбается так, как улыбаются странники при виде чего-то родного, хорошо знакомого.

— Эта звезда и еще несколько находятся вне нашей галактики. Они легендарные стражи границ: следят за тем, когда Венера начнет наступление.

— То есть? — тут же нахмурилась Лерой. — Наступление — это в смысле…

— Да, у нас идет война, — не оборачиваясь кивнула бессмертная. — Уж года три как идет. А впрочем, наверное, она всегда была, — добавила она уже совсем глухо, и девочке даже показалось, что всегда горделиво выпрямленные плечи пришелицы немного опустились.

— Ой, простите, — на самом деле расстроилась Лерой, заглядывая девушке через плечо, насколько это позволял ей рост. — Война с Венерой. Это та Венера, что тут неподалеку? — она внутренне постыдилась от собственного «неподалеку», но дождавшись молчаливого утвердительного кивка все же продолжила: — Как такая маленькая планетка может быть угрозой для целой галактики? Это просто смешно! — в следующую секунду девочка уже пожалела, что заговорила об этом, потому что Эллада как будто снова озверела.

— Может! Представь себе, может! Вы, земляне, не представляете, в каком опасном месте находитесь! У Венеры колонии на всех планетах не только вашей звездной системы, но и во всем Млечном Пути, а теперь эта зараза распространяется и по другим галактикам, но никто ничего не делает и не может сделать, потому что единственная, кто сдерживал Вильямса, эту подлую лицемерную гадину, умерла, умерла уже навсегда! — бессмертная говорила так громко и так много, что не оставалось сомнений: это слышали не только родители Лерой, но и все соседи, если, конечно, талисман не работал исправно. А она между тем продолжала: — А этот огонь! Пламя Тиро, пламя войны, бедствий и разрушений! Его часть есть в каждом воине Венеры, и чем больше крови и боли вокруг, тем сильнее каждый из них! — она вдруг резко замолчала, невидящим взглядом смотря куда-то вдаль сквозь Лерой и тяжело дыша.

Девочка сначала было испугалась ярости двухметровой бессмертной, но потом чувства подсказали:

— У вас там кто-то умер, да? — тихо проговорила она, и зрачки Эллады в миг расширились, в упор направленные на землянку. На момент Лерой показалось, что бессмертная сейчас ее ударит. — Вы говорили про кого-то, кто мог остановить Венеру, но умер. Я просто подумала…

— Это не твое дело, — отрезала она, отворачиваясь. — Почему я должна говорить о таком с первой встречной?

Лерой просто пожала плечами:

— Потому что вы, скорее всего, — голос ее непроизвольно дрогнул, — скорее всего, вы больше никогда меня не увидите, и я не буду осуждать вас перед знакомыми и не смогу никому об этом рассказать. Никто никогда не узнает, а вам станет легче.

Эллада, кажется, немного успокоилась после этих слов, оглянувшись на девочку, которая была, наверное, в половину ниже нее:

— Ты неплохо разбираешься в таких вещах для своего возраста. Я имею в виду, — тут же быстро поправилась она, — ты же…

— Смертная, — закончила за нее Лерой. — Да, глупая смертная. Умру и навсегда исчезну, как и не было, пока вы будете творить историю и жить.

— Прости, — тут же выдохнула девушка, пораженная этими словами не хуже арбалетной стрелы. — Правда, извини, я не это имела в виду… Я знаю, каково это, — она зябко повела плечами, — знать, что умрешь без следа.

Девочка присела на краешек кровати, пригласив и гостью:

— Откуда вам это знать? — Эллада неопределенно кивнула головой. — Ах, опять секрет!

— Нет, не секрет, — тихо прошептала она, садясь рядом. Кажется, хлипкий матрас под ней даже не прогнулся. — Просто не люблю об этом говорить, — и бессмертная вновь вернулась к осмотру комнаты. — Ты так любишь космос? — наконец решилась заговорить она, указывая на пыльные стопки астрономических атласов, энциклопедии и календари.

Лерой, проследовав за взглядом гостьи, потянулась и не без усилий вытянула толстую книгу, которая была такой скорее из-за большого количества картинок.

— Не только космос. Я в принципе люблю все далекое и необычное, правда… Стыдно признать, но никогда не была нигде, кроме этого города. У родителей нет возможности куда-то ездить, они и телескоп-то с трудом раздобыли: на день рождения положено, — девочка ничуть не грустила, пока говорила это, однако ее собственный голос показался ей со стороны жалким.

Эллада слушала ее вполуха, завороженно разглядывая цветные иллюстрации звезд, хотя сама видела это все чуть ли не каждый день. Наверное, она никогда не видела таких ярких книжек, хотя это и понятно: бессмертные при желании могут облететь весь мир, так зачем рисовать что-то? И все же было забавно наблюдать, как взрослая девушка, выглядевшая намного старше своего настоящего (судя по поведению) возраста, увлеченно перелистывает страницы детской энциклопедии и водит сухими жилистыми пальцами по картинкам. Но потом что-то отвлекло ее:

— День рождения? Ты же по пути сюда рассказывала, что тебе подарили телескоп только сегодня, — она немного подозрительно прищурилась, отчего ее узкие вытянутые глаза совсем скрылись под кустистыми бровями.

— Это правда, — поспешила объяснить Лерой, боясь, как бы ее гостья вновь не потеряла доверительный настрой. — Мы каждый год празднуем день рождения… ну, то есть в тот день, когда мы родились много лет назад. И принято дарить подарки.

— Просто за то, что ты родился? — глаза бессмертной тут же округлились, как если бы обычный человек внезапно столкнулся с ней самой в переулке. — Хорошо живете! — она снова на некоторое время замолчала, но потом все-таки спросила: — А год — это…

— Один оборот вокруг Солнца, — даже не дала ей закончить Лерой, надеясь, что потом настанет и ее очередь спрашивать.

— Да… Точно. Забавно, как у вас все сходится к одной планете, к одной звезде, к одному году.

— А там?

— У нас в центре галактики находится что-то вроде гигантской звезды. Ну, находилось… Если называть это так, то это самая большая звезда во Вселенной — Риклад. И по нему все и ориентировались. Но потом… — тут Эллада почувствовала, что снова нагоняет тоску, и тут же поспешила закончить: — В общем, не самые лучшие времена.

Лерой понимающе закивала, чувствуя, как что-то внутри у нее больно сжалось в комок от этих слов. Складывалось такое ощущение, что Эллада чего-то не договаривала, что ей просто пришлось покинуть родные места. То ли дом ее разрушают, а может, уже разрушили, то ли неприятные воспоминания не давали девушке оставаться там.

— Расскажите мне о бессмертных и о вашем мире, — осторожно попросила она, надеясь, что гостья все же вспомнит что-то приятное из своей истории. И не ошиблась, потому что в это мгновение взгляд бессмертной прояснел.

— Ты… — осторожно начала она, — ты правда хочешь знать? Или просто любопытно?

— Очень хочу! — вся в предвкушении выдохнула Лерой, нервно дергая край темной простыни. — Я всегда думала, что знаю все-все легенды, а тут целый новый мир.

— Ну хорошо, — Эллада глубоко вздохнула, будто погружаясь все дальше и дальше в историю своего народа. — Я выросла на этих историях, на сказках о величии первых огней. А теперь их увидишь и ты. Я не мастер, но кое-что все же умею, — девушка закрыла глаза.

И в этот момент Лерой вдруг заметила, как комната вокруг начала постепенно изменяться. Звезды стали еле уловимо мерцать или пульсировать разными цветами, созвездия обрели глубину, и поползли по поверхности стен маленькие точки-кометы. Люстра внезапно ярко вспыхнула, прямо как настоящее солнце, осветив все стены и мебель, но… Лерой оглядывалась широко раскрытыми глазами: никакой мебели вокруг не было. Не было вообще ничего, только космос. Сердце как будто сделало сальто! Вот проносились мимо галактики и туманности, вспыхивали и взрывались звезды, а она чувствовала себя так, словно выиграла в лотерею, и приз в ней — вторая жизнь. Никаких стен и правил, все ошибки теперь не имели значения. И свобода! Такая, о которой пишут в книгах и за которую погибают…

Лерой оглянулась на свою гостью, поддаваясь неожиданному желанию сказать обо всем, что сейчас горело у нее внутри: сказать «спасибо» просто за то, что та посетила землю, пообещать, что не забудет Элладу никогда. Но вместо девушки с неаккуратно обрезанными бирюзовыми волосами она видела перед собой только пламя. Оно искрилось, рассыпало сполохами, словно фейерверк, и как будто не имело границ и формы, хотя глаза повторяли, что это не так. Что-то подсказывало: мимо проносилась вся история Вселенной, а бессмертная оставалась неизменной, существуя сразу и в прошлом, и в будущем.

— Так ты не человек! — еле слышно проговорила Лерой, не отрывая взгляд от огня, хотя тот так и норовил ослепить или ударить током. — Ты — пламя! А это тело просто твоя тюрьма. Теперь-то я понимаю… — Слова как будто сами вырывались, и это кто-то другой говорил сейчас за нее: — Эллада, ты меня слышишь?

— Я — огонь Манти, первое дитя Создателя и поэтому больше всего похож на него самого. Я — огонь чистой энергии, которая и заставляет этот мир изменяться, звезды двигаться, а тела устремляться вслед за сознанием своего хозяина, — голос ее теперь звучал только в мыслях Лерой, отчего та не могла даже понять, говорит мужчина или женщина, взрослый или ребенок. — Создатель дал всем разумным существам непреодолимое желание стремиться ко всему новому, а я — возможность делать это, — голос на мгновение затих, а после зазвучал снова, теперь обращаясь только к Лерой: — Твоя жизнь всего лишь мгновение, как и история твоего народа, но я могу показать тебе свою с самого начала. Не боишься вернуться в прошлое к тому моменту, когда зажглось во Вселенной самое первое сознание, часть которого теперь есть и в тебе?

Лерой быстро покачала головой, а потом как можно утвердительнее закивала: честно признать, она струсила, но просто не могла позволить страху отнять у себя возможность увидеть самого первого своего отца.