Отдай свое сердце!

…И Генка Самокатов проснулся. «Ни фига ж себе, — подумал он. — Ну и бредятина…» Мало того, что ему приснилось, будто он — девчонка, его еще угораздило во сне влюбиться в директора школы. Наяву Купоросов был Генке до лампочки. А вот Нестерова Самокатову не нравилась: вечно злая, вечно в черном… Типичная ведьма.

Зато уж кто Генке нравился, так это Рита Курочкина. До встречи с ней отношения с девчонками у Самокатова складывались не лучшим образом. Точнее, никак не складывались. Не то что у его друга и одноклассника Макса Горохова. Послушать Макса, так ему девчонки прохода не давали. Чуть ли не каждый день к нему приставали. А у Генки девчонок не было от слова «совсем». И не потому, что он был такой уж ботан. Просто они ему, как и дирик, были до лампочки, даже еще и дальше — до фонаря… И так продолжалось пока в 7-м «б» не появилась Рита. И Генка понял: пришла его первая любовь.

С тех пор Самокатов только и думал, что о Курочкиной. А вчера взял да и пригласил ее в океанариум. А после океанариума Генка намеревался поцеловать Риту. Крутой спец в этих делах — Макс Горохов — утверждал, что девчонки любят целоваться. «Когда ты целуешь девчонку — это круто, — говорил Горохов. — А когда она тебя целует — это еще круче».

Самокатову приходилось верить другу на слово. Сам Генка еще ни разу в жизни не целовался. Нет, с родственниками-то он, конечно, целовался — и не раз — и с папой, и с мамой, и с бабушками, и с дедушками… А вот поцеловать понравившуюся девчонку — такого в Генкиной жизни еще не случалось. И вот сегодня должно было случиться.

Самокатов встал, постель убирать не стал, позавтракал на ходу чипсами с колой… Без родичей, конечно, было зашибись. С тех пор, как они укатили к морю, никто Генку не доставал, типа: сходи в магазин или делай уроки… Впрочем, уроки Самокатов делал. И делал хорошо. Потому что отец обещал ему навороченный айфон, если Генка закончит седьмой класс без троек.

Самокатов потопал в школу. Притопал и столкнулся с директором.

— Здрасьте, — поздоровался с ним Генка.

Купоросов кивнул в ответ, а Самокатов сразу же вспомнил как дирик-мертвец душил его когтистыми пальцами. У Генки утром даже шея побаливала, будто его, и впрямь, душили. А глянув в зеркало, он увидел на шее свежие царапины, хотя с вечера никаких царапин не было.

«Где это я мог оцарапаться?» — думал Самокатов, подходя к кабинету физики.

Здесь уже стоял Макс Горохов.

— Привет, Горох, — сказал Генка.

— Привет, Самокат.

— Как делишки?

— В порядке. Зацени: вчера ко мне сразу четыре девчонки пристали.

— Супер, — заценил Самокатов. — А мне сегодня такой отстойный сон приснился. Будто я превратился в Курочкину, а потом…

— В какую Курочкину? — перебил Макс.

— Ну в Ритку Курочкину.

— Что еще за Ритка?

Генка хмыкнул.

— Хорош, Горох, лопуха из себя строить. Как будто ты Курочкину не знаешь.

— Не знаю.

— Кончай прикалываться.

— Да кто прикалывается? Я вообще не врубаюсь, о ком ты говоришь.

— О Курочкиной из нашего класса.

— Нет у нас в классе никакой Курочкиной.

— А кто у окна сидит?

— Баринова.

— А рядом с Бариновой кто?

— Никто.

Генка начал заводиться.

— Горох, я тебя сейчас в луже утоплю!

— Да отвали ты, Самокат. Сказано те-бе — с Бариновой никто не сидит.

— Курочкина с ней сидит! — завелся Самокатов.

— Да нет у нас в классе никакой Курочкиной. Цыпцын — есть, а Курочкиной нет.

Мимо них как раз проходил Цыпцын.

— Толян, — схватил его за руку Горохов.

— Чего? — малость опешил Цыпцын.

— Курочкину знаешь?

— Какую Курочкину?

— Ладно, свободен. — Горохов повернулся к Самокатову. — Ну что, слыхал?

Прозвенел звонок, и ребята пошли на физику. Но Генке было не до учебы. Он озадаченно смотрел на окно; точнее, на пустой стул у окна. Где же Рита?.. Может, опаздывает?.. Но Курочкина не появилась и на втором уроке. И на третьем… Самокатов приуныл. Значит, поцелуи отменяются. А он настроился именно сегодня поцеловать Риту.

— Ну, и где твоя Курочкина? — ехидно спрашивал на каждой переменке Горохов.

— Отвали, Горох, — отвечал Самокатов.

— Нет, ты, и правда, думаешь, что у нас в классе есть какая-то Курочкина?

— Да, есть.

— Самокат, по-моему, ты совсем спятил.

— Сам ты спятил.

Генка подошел к Бариновой.

— Лен, ты Курочкину не видела?

— Какую Курочкину? — ответила Баринова точно так же, как Горохов и Цыпцын.

Оставшиеся уроки Самокатов просидел в полнейшем недоумении. И даже двойку у Нестеровой схватил — по русскому. А дома попытался привести в порядок свои беспорядочные мысли. Итак, Горохов, Цыпцын и Баринова в один голос утверждали, что Курочкиной в их классе нет. Но это же бред. Бред-то бред, но почему тогда Ритина фамилия не вписана в классный журнал, в который Генка заглянул по ходу уроков?.. И он-то — придурок! — не взял у Риты номер ее мобилки. Сейчас бы звякнул — и все дела.

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля… — заиграл мобильник.

— Алло, — ответил Самокатов.

— Приветик, — сказала Курочкина.