Вольному – воля. Роман в стихах

(Скрипнула дверь, лёгкие

и тяжёлые шаги возвестили

о возвращении дамы

в сопровождении Степана.

Поручик приветствует их

из кухни, колдуя у плиты.

Туда же проходит Степан.

Екатерина остаётся

в смежной комнате,

борясь с естественным

волнением, и слышит:)

— Пришли? А я заволновался,

Чуть было сам не съел обед.

По кухне вдоль окна метался,

Кидая взгляды на буфет:

Во глубине его бутылка

Стоит в пыли четыре дня —

Взведём до уровня затылка,

Поднимем истину со дна?

Есть предложение напиться.

(Степан с сомнением,

не зная, как себя вести)

— С одной бутылки?

— Why бы not?

Веселье пьёт не больше птицы,

Дабы не искривлять полёт.

(Поручик меняет тему)

— Как Вам понравилась волчица?

Невесту я имел в виду.

(Степан неодобрительно нахмурился)

— Красивая…

(Поручик не замечает,

поливая соусом нечто объёмное

на сковородочке)

— Готов божиться,

Что без труда с ума сведу.

(Екатерина задыхается от

возмущения, но сдерживается,

не выдаёт своё присутствие)

— Придётся, верно, ожениться

И врать на голубом глазу,

Что для меня она — жар-птица,

Не удостоит — пропаду,

И в том же роде ерунду,

Терзая жалости струну.

— А в самом деле,

чего бы Вы ещё хотели?

— Коль рассудить, на самом деле

Любовь не выбирает цели,

А подчиняется желаньям —

Капризным, может быть, порой,

С молитвой самооправданья:

«Не уходи, побудь со мной.

Вкуси от Дерева Познанья

Его запретные плоды.

Изгнание — не наказанье;

Пройдёт вдоль светлой полосы.

Неосторожные мгновенья —

Глаза в глаза, в руке рука…

Неповторимое везенье.

Любовь отталкивать нельзя».

В теории должно быть так,

А в жизни — наперекосяк:

Искусство ловко притворяться

Легко разменивает страсть.

И есть за что любви чураться:

Едва потешится на сласть,

Стремится тут же расквитаться:

На червы пиковую масть

Несёт, чтоб при вистах остаться

И у души покой не красть.

Пижама, тапочки, перина,

Газетный столик у окна,

Жена — жемчужная витрина

И средство для ночного сна.

Покой… Идиллия… Зима…

Любовь уходит задарма.

Вполне привычная картина.

Скажи, ведь так, Екатерина?

(Поручик сбрасывает

хозяйственный фартук,

остаётся в полном мундире

и выжидательно оборачивается

к дверям, в которых

застыла Екатерина)

— Ты… Вы… циничная…

— Машина.

Не засоряйте лексикон.

И сказанное — не укор,

А прояснение понятий.

Обозначение границ,

Где планом крайних восприятий

Гримасы выписаны лиц.

Я ждал Вас. Ждал!

(Смышлёный Степан

живо ретируется)

— Я удаляюсь.

Пойду у дома послоняюсь.

(Поручик, словно забыв о Екатерине,

обращается к Степану)

— Постой, Степан. Прошу подмоги.

На сковородочке рядком

Шипят в жиру бараньи ноги,

Вполне готовые притом.

Бери одну, дарю на вынос.

Но трапезу веди тайком,

Чтоб голытьбе не пригодилось

К нам позже бегать за куском.

Да прихвати с собой бутылку —

Пей осторожно, знаешь сам:

Коль что — получим по затылку,

Когда прознает Капитан.

— Не языком, а помелом

Вас наградил Создатель.

— Злом

За предобрейшее мне платишь?!

Учти, Степан, на хлебный мякиш

И полкопейки не подам.

— Коль так, бутылку пейте сам.

— Не сам, а сами.

— Кукиш Вам!

Ишь, придираетесь к словам.

— Игра на публику героя?

— Уговорили: выпью с горя.

— Один, по сути, результат:

Обезображенный наряд,

С утра тяжёлый «котелок»

И качка от неверных ног.

Но с радости принять сподручней.

— Хозяин — барин, повод — случай.

— Ты не устал ещё канючить?

Я провиант делю по-братски,

А слышу уличные «ласки».

Нехорошо, Степан, учти:

Грядёт похмелье впереди.

Уж отыграюсь я тогда,

Когда распухнет голова.

(После паузы примирительно)

— Эх, Стёпа, Стёпа… Как живём!

Причуды так и бьют ключом.

Любые щёлкаем задачки

И молим у судьбы подачки.

А, между тем, её овал

Для нас улыбкой заиграл.

Степан, прошу от всей души,

Уйди, немедленно уйди!

(Степан, прихватив бутылку

и обжигаясь бараньей ногой,

охотно удаляется.

Екатерина стоит по-прежнему

в дверях, а от былого смятения

не осталось и следа)

— Я ждал Вас, ждал, Екатерина.

— Боюсь, баранина остыла.

Вы мне позволите потом

Кусочек унести тайком?

— Да я Вам полноги отдам!

— А больше?

— Нет. Нуждаюсь сам.

Когда бы знали Вы, с какими

Пришлось боями отступать:

При полной выправке, в мундире

Бараньи ноги отбивать!

У офицерского собранья

Шеф-повар бился до конца,

И капал пот негодованья

С его багрового лица.

«Не доложу лавровый листик,

Сорву термический режим…»,

И многое ещё как мистик

Он мне обидно говорил.

Я умолял, кидался в ноги:

«Всё положу да придержу!»,

А он не верил — руки в боки,

Мол, по незнанию сужу.

Итог: сошлись на компромиссе —

Легла баранина в фольгу;

При многократном перевесе

Стоял шеф-повар начеку.

И в душной дымовой завесе

Он скинул с горла кочергу,

Когда увидел, что на месте

Под ноги мёртвым упаду.

И самый лучший из верзил

Мне лично приготовил пир.

За что ему большой поклон,

А я восстановлю урон

Моральный правом по чести́

Для Вас баранину внести.

Чай, мы родились не в лесу:

Прошу, мадмуазель, к столу.

(Поручик собирает поднос

и вносит его следом за Екатериной

в столовую комнату,

ставит на стол и помогает

Екатерине сесть по всей манере.

Возвращается к своему месту

и блаженно вдыхает, прикрыв глаза)

— А запах!

— Чудный.

— С чесночком, с петрушкой,

Лавровым листком,

Но главное, что с чесночком.