Вольному – воля. Роман в стихах

— Вот этот дом, Елизавета,

Где его выдумка задета

Глубокой — поделом — занозой,

И где его оставят с носом.

Иди уже.

— Одна боюсь.

— А я чем в деле пригожусь?

Полковник в это время дома.

Харчуется.

— И что такого?

Всего-то дел отдать письмо.

— Так ведь запросят: «От кого?»,

А слава у него плохая…

— И ты так думаешь?

— Не знаю…

После Японской с ним служу,

А толком, веришь, не пойму.

Не уважает он порядки,

Имея нужные задатки,

Роняет их на помело.

Но мы забыли про письмо.

— А если спросят, кто я Вам?

Открыть всю правду?

— Стыд и срам.

Нет-нет, прости. Позволь подумать.

Что трудно нам — ему раз плюнуть.

Давай положим на крыльцо

Его пустое письмецо?

— Нет, так нельзя. Он ждёт ответ.

— Тогда звони.

— Ой, духу нет.

(Дверь открывается сама и на пороге

появляется Екатерина,

разговаривает с ней Лиза)

— Я наблюдаю вас давно. Вы…

— Принесли для Вас…

— Письмо?

— Письмо.

— Опять классический сюжет…

Разрыв шаблона… Ждёт ответ?

— Он говорил, его не будет.

— Всё знает наперёд… и судит.

А, впрочем… Милости прошу.

Пройдите. Я письмо приму.

Располагайтесь на диване.

(Степан подаёт голос)

— Сидеть в присутствии, при даме…

Поручик строго не велел.

— Так сядьте! Чтоб он побелел!

Здесь мой, а не его удел!

(Лиза и Степан падают на диван,

после чего Екатерина

мгновенно смягчается

и с интересом начинает

рассматривать Лизу)

— Вы…

— Лиза.

— Лиза. Чашку чая

Позволите Вам заварить?

— Не… не знаю.

— Так тому и быть.

Письмо. Пора его открыть.

(Екатерина удаляется,

а Лиза и Степан начинают шептаться)

— Она красивая.

— Не знаю.

(Екатерина приносит чай

и всё, что к нему положено.

Ещё раз разглядывает Лизу

и удаляется)

— Красивая… И замечаю,

Что ровня барышня ему

По такту, воле и уму.

— Да… по уму. С пелёнок бес

Под рёбра все его пролез.

— Степан!

— Что, Лиза, сам не вижу?!

— А сердишься за что?

— За грыжу!

Когда бы вездесущий бес

От рёбер под живот пролез,

Тогда бы лучше как Мизгирю

Навесил куда надо гирю.

— Степан!

— Ну что Степан?! Шучу.

Я толком, Лиза, не пойму,

Чего он хочет?

— Пожениться.

— Ха-ха. Ликуют две столицы.

— Ты злой, Степан, а он добрей,

И знает лучше нас людей.

— Людей он знает для затей.

Манипулятор, прохиндей…

— Ты злой, Степан.

— Не злой, поверь.

Я за него переживаю.

Ему раз плюнуть волчью стаю

Собрать вокруг себя кольцом

И рассуждать о том, о сём,

А взглядом слабое звено

Искать, чтоб выскочить в окно.

Так ведь однажды не успеет.

— Не надо. Сердце холодеет.

— Аналогично у меня:

То полынья, то жар огня.

А золотая середина

Не для него, боюсь, картина.

И математик, и поэт…

А суть — непонятый секрет.

(Входит Екатерина,

чуть позже появляется

за спиной Степана Полковник)

— Письмо прочитано. Его

Нельзя оставить без ответа.

(Лиза с душой)

— Спасибо.

(Екатерина

со сдержанной улыбкой)

— Не за что ещё.

— Степан! Не плюй через плечо

На золотые эполеты.

По стойке смирно и кругом!

Во что здесь превратился дом?

Чаи, варенье… И галеты!

Мои любимые! Все съеты?

(Лиза испугано)

— Не мной.

(Степан сконфужено)

— Всего две-три, не больше.

— Две-три? Всего?! Заметно больше.

Шучу я. Вольно и кругом.

Наряд получите потом.

(Полковник галантно подходит к Лизе)

— Степан, представьте Вашу даму.

(В дверях появляется некий господин, к

оторый отвечает за Степана)

— Елизавета. По уставу

Мне знать положено людей.

Степан при ней, а я — за ней.

Войти позволите?

(Полковник узнаёт

представителя Порядка

и отвечает с малоприятным

смущением)

— Входите.

Да толком, право, объясните,

Что за особый интерес

Возник у вас?

— Страна чудес!

Зовёшь, ведёшь её к порядку,

А всяк свою лелеет грядку.

(Екатерина берёт Лизу под руку

и решительно обращается

к Полковнику)

— Отец, я с Лизой у себя.

(Представитель порядка

очень уважительно и внушительно)

— Екатерина Алексевна,

Прошу: останьтесь.

— Некогда!

(Екатерина решительно удаляется)

— Решительная как Минерва.

Нам тоже лучше быть вдвоём.

(Полковник Степану,

на котором нет лица)

— По стойке смирно и кругом.

Покарауль, голубчик, дом.

Вот так, допрыгался кузнечик:

Не Человек, а человечек,

Не оловянный, но солдатик

И неудачный математик.

А если вспомнить про письмо,

То неуместным содержаньем,

Которое несёт, оно

Послужит слабым оправданьем

Тому, что здесь произошло.

Немного страшно за него.

Подслушать хочется ужасно,

Что скажут девушки, а тут

Явление предельно ясно

Рисует разговорный круг.

Мужчин отправим в кабинет,

И женский вызнаем секрет.

— Он вновь попался на заметку.

— И что же нынче контрразведку

Принудило себя занять

Его персоною опять?

— Один опасный поворот

Часов последних поведенья.

Арифметический расчёт

Даёт намёк, что Предложенье

Запущено им в оборот,

А цель его — проникновенье.

— Ну, это — камень в огород.

Хочу напомнить, Капитан,

Вы трижды встретили отказы.

— Да. Было. Вольности гримасы.

Но он, известно, не султан —

На жизнь из офицерской кассы

Берёт нежирные средства,

А тратится всегда вне касты,

Но ловко составляя фразы,

Чарует женские сердца.

А что за цель у гордеца?

Вчера Вы проиграли дом.

Он, сделав выгодный заём,

Вернул всё вам на попеченье.

Какого ради развлеченья?

Екатерина Алексевна

Во мне увидела врага,

А девке вынесла варенье,

Не пожалела пирога.

Публичной девке!

— Девке?

— Да.

— Прошу, пройдёмте в кабинет.

— Уже не он, а Вы — объект.

— Да мы его…

— Не мы, а Вы.

— Да я его сошлю… в Архангельск.

— А дальше?

— Что, до Воркуты? Но там…

— Архангельск — так Архангельск.

Но тихо, чтоб без суеты.

Екатерина с ним на ты?

— Да нет. Представьте, прогнала.

У Катеньки — ум-голова.

***

(Просто песенка,

поётся шёпотом, с оглядкой)

«Слово и Дело» — правильно в целом:

Бдительность прежде всего.

Дабы в строю измена редела

Бить надо всем одного.

Вывела свора тех мушкетёров,

Что не любил кардинал.

А успокоится, видно, нескоро

Партия «Плащ и Кинжал».

Снова и снова тени былого —

Заговоры и Обман —

Ходят вокруг королевского дома,

Носят предательский план.

Немцы, французы — хуже обузы:

Некогда и далеко.

Рыцари Слова в Деле не трусы —

Лишь бы чуть-чуть повезло.

Служба — не дружба: надо послушно

Прятать язык под замок.

И не бывает, коль разобраться,

Без огонёчка дымок.

Слава Бирону, нашему дому

Вольный пожар не грозит.

Не справедливо считают в народе,

Что «Щит и Меч» — паразит.

(Екатерина и Лиза.

Разговор по душам,

подслушанный инкогнито автором)

— Елизавета, кто ты?

— Дрянь.

— Не может быть! Не ужасай.

— Ещё бездушная рогожка,

По нраву — трепетная лань,

А, позабавившись немножко,

Определяют проще: дрянь.

— Какой знакомый лексикон.

Разрыв шаблона… Это он

Тебя из грязи той увёл?

— Он выкупил меня! Да, он.

— Когда?

— Недавно. Прошлой ночью.

Я долго плакала потом,

А, позабывшись лёгким сном,

Свой путь падения порочный

За пядью пядь прошла кругом,

И днём решила: убегу.

Глаза кошачие хозяйки

Я видеть больше не смогу,

А пóтом пахнущие майки

Толкают к илистому дну.

А он мне сказку рассказал

Красивую, без окончанья —

Почувствовал, должно быть, сам,

Как велико моё страданье.

И в этой сказке было всё:

И боль моя, и одичанье,

Надежды светлое лицо,

Любовь, сердечные признанья.

— И будет так, как он сказал.

— Не будет! Он меня украл

Из той среды, где состраданье

Не может жить. Где твари мы,

А деньги служат оправданьем.

И платят тварям подлецы —

В быту примерные отцы.

(Авторская назидательная песенка

«За Мужиков». Из выстраданного)

Так. Обойдёмся без морали,

Обидных где-то ярлыков,

Хоть древний бизнес мог едва ли

Без нас прожить, без мужиков.

У социального явленья

Причин заканчиваться нет:

Спрос тащится за предложеньем,

И это веский аргумент.

Да вы пройдитесь на Тверскую

И по Садовому Кольцу:

Не мы — они нас приглашают

За вожделенную черту.

Красавиц больше батальона —

Нет сил по вкусу выбирать.

И трудно верить: им до дома

Пешком приходится шагать.

Опять же, дома есть жена,

А если нет, так скоро будет.

И что? Фантазия одна,

Что она также очарует.

Возможно, вы — не Аполлон,

Она, допустим, не Камея.

Но предложите уговор:

За две цены и голышом

Отвесить вам земной поклон.

И всё, что следует потом —

От возмущенья онемеет.

Густая стая феминисток

Гнетёт семейную стезю;

У этих муже-уклонистов

Всё женское не по плечу.

Вот и приходится бежать

Туда, где нравы безобидней.

Не девок — жён пора сажать

За то, что их они невинней.

***

— Он тебя тронул?

— Если бы,

То не коснулся бы души.

Сказал, что буду я учиться,

И сразу перешёл на Вы.

Был грустным — начал веселиться,

У Стёпы занял на цветы,

И в это время у плиты

Особый затевает ужин,

Который нам уже не нужен.

(Екатерина в задумчивости)

— Цветы, заботы и мечты,

Со мной он путал ты и Вы.

— Какая дура, дура я!

— Я это слово для себя

Не успеваю повторять.

— Всё ложь? Так надо Вас понять?

— Нет, Лиза, нет. Благой порыв.

Завышенное самомненье,

Из книг заимствуя мотив,

Играет в самоутвержденье.

Однако поздно, день погас.

Ответный наступает час.

Не бойтесь, Лиза, ничего.

Все обязательства его

Останутся в законной силе

Без сложностей и без него.

И мы науки проходили.

(Ещё одна песенка «За мужиков».

Вынужденная)

Не могут дамы без надрыва.

Где им весёлых нас понять?

Им — розочки, они — крапиву

Предпочитают в них узнать.

Бежишь, скользишь арбузной коркой

За рубль вагоны разгружать,

Чтоб вечерами под икорку

На что их было привлекать.

А нам поют про павианов,

Чужой залёжанный матрас,

Да после этого стаканов

Не насчитаешься для нас.

Пора менять предубежденья.

Что за порядки, понимашь?

Даёшь клубничное варенье!

А нет — кругом и шагом марш.

Мы не оставим ЭТО дело,

Организуем профсоюз!

Упрёки слушать надоело —

Мужчина и в Гвинее туз.

Письмо строчит Екатерина.

Обязан автор посмотреть,

А то дай волю — и картина

Не будет правильно висеть.

(Письмо Екатерины,

подсмотренное автором

без малой доли смущения)

«Непредсказуемый герой,

Вы обмануть меня хотите,

Вернуть тщеславию покой

И оборвать надежды нити.

Вы увлекаете собой,

Волной причудливых наитий,

И знать не можете про боль,

Что сердцу женскому творите.

Вы необычный человек,

Но кем даровано Вам право

Свершать безжалостный набег

В угоду прихотному нраву?

Да, я хотела бы любить

И быть доверчиво любимой,

Ответно равенству служить

Со всей душой необходимой.

Однако, кто Вы для меня:

Причина бережной заботы,

Источник нужного огня? —

Едва ли: слишком Вы жестоки.

Вы презираете людей,

Не принимая современность,

Живёте прихотью затей,

Оспаривая неприметность.

Я не могу Вас полюбить.

Вам память прошлого дороже

Желания сегодня жить,

Быть времени стрелы моложе.

Вы прихотливо имена

Людей, прославивших эпохи,

Тревожите, дабы сполна

Потешиться, как все мы плохи.

А я хочу красивых слов,

Стихов и личных посвящений,

Любви признательных даров

Без малой степени сомнений.

Мне жаль Вас больше, чем себя —

Непросто сердцу примириться,

Что наша встреча быть могла

Любви прологом, а случится —

Напрасною была она,

И нету повода смягчиться.

Вы гармоничный эгоист,

Самодостаточная личность,

Эстетствующий нигилист,

Осознающий свою лишность.

Прости меня за скорый вывод.

Прощай, холодный ум ошибок».

***

Зачем писала? Не понять.

Вполне могла не отвечать.

«Прости… прощай…», заход на «ты»…

Поручик, покупай цветы!

***

(Екатерина закончила письмо

и обратилась, было, к Елизавете)

— Елизавета… Спит. Дитя…

Устала, видно, от волнений,

А отпускать её нельзя

На волю нравственных затмений.

Оставить разве у себя?

(В комнату заходит Полковник,

заставший конец фразы)

— Елизавета — не котёнок.

— Отец?

— Я, дочка, я.

— Она с пелёнок

Мечтала, бедная, учиться.

— Но как тогда могло случиться…

— Отец, не надо продолжать.

Я знаю, только…

— В одночасье

Принять решила в ней участье.

Ты, Катя, верная себе.

Но ждут нас бόльшие напастья.

— Напастья?

— Да… Я шёл к тебе…

Нет, продолжать о том нет силы.

— О чём?

— Руки Екатерины

Настойчиво, в четвёртый раз

Просить изволит…

— А отказ?

— Сулит позорную отставку.

— Едва здоровье на поправку

Пошло у матушки с сестрой…

Я Предложенье принимаю.

— Но как ты можешь стать женой,

Супругой плуту-негодяю?

— Смогу. А как — пока не знаю.

— Нет, Катя, нет. Я запрещаю.

— Родной, доверчивый родитель,

Какой Вы, право, повелитель?!

За все чуть больше двадцать лет

Ввели единственный запрет.

И я бы рада подчиниться

И доказать Вам, что могу

Быть ласковой, ручной волчицей,

Но притворяться ни к чему.

Брак по расчёту — верный брак:

Любви безумной он надёжней.

Она в основе дикий злак,

Но узнаёшь об этом позже.

Брак — покупатель-продавец,

Профит — предмет многосторонний,

С обменом свадебных колец

Расчёт становится законным.

Один умножить на один —

Ответ: один, элементарный.

И каждый в браке господин

Без подчинённости накладной.

А если складывать сердца —

Ответ неясен до конца.

Легко понять Екатерину

И побудительный мотив:

Нужда подталкивает в спину,

А на пути стоит халиф.

Но если б это я сказал,

То не пришлось бы удивляться:

В основе я такой нахал,

Что мало проку обижаться.

А как Полковник? Онемел!

Вот он — родительский удел:

Пришёл, увидел, похудел.

— Что ты такое говоришь?!

Нет, ты подумай, Катерина,

Ты дочь моя, а не дервиш

В ряду дешёвого сатина!

Скажи, ты видишь эти слёзы?

Они позорны для отца!

Мы одолеем все угрозы.

Сложи, пожалуйста, сердца.

— Отец, напрасны уговоры.

Они покой крадут, как воры.

Я вынуждена удалиться:

Ждёт не дождётся капитан.

Москва — особая столица,

Базарная: купи-продам.

***

Эх, надо всыпать ей ремня —

Сними, Полковник, портупею…

Да ладно, «взрослая она», —

Я за Поручика болею.

— Отец, примите к исполненью:

Елизавета ни ногой

До моего к Вам возвращенья

Покинуть не должна покой.

…И не волнуйтесь.

— Бог с тобой.

(Разговор Екатерины и Капитана.

Осчастливила-таки)

— Екатерина… Алексевна.

— Вы долго ждали, капитан.

— Обязывает положенье.

Но Вашей фразы построенье…

— Несёт ответ: «Да, капитан».

— В награду долгим трём годам.

— Теперь немедля уходите.

— Но «Да» не сменится на «Нет»?

— Гарантий, вижу, Вы хотите?

Тогда купите у газет

В разделе брачных объявлений

Анонс про выпавший билет.

— Я так и сделаю в обед.

— Прощайте.

— Странный Вы предмет.

— Простите?

— Я прощу. Охотно.

Да, Вы — предмет моих забот.

Я выбрал Вас бесповоротно

И верным буду как илот.

Ответной требовать любви

Не стану: это слишком рано.

Но Вы и каплю не смогли

Дать уважения в награду.

— В награду?

— Да, моей любви.

— Прощайте. Завтра, капитан

Я милости сполна подам.

— Тогда до завтра. Честь имею.

Я Вам, Екатерина, верю.

(Екатерина тоном капрала

обращается в пустоту)

— Степан!

— Я здесь.

— Сядь на диван!

— Сидеть в присутствии…

— Болван!

Не сядешь — не пущу туда,

Где колют по ночам дрова.

А ну, садись.

— Ядрёна вошь…

— Ещё раз: как меня зовёшь?!

— Простите…

— Да, великодушно.

— Простите. Больно у Вас душно.

Слетело слово с языка.

— Не слово, Стёпа. Было два.

А ну, сидеть. Прощу пока,

Прощу за малую услугу.

— Какую?

— Я твою подругу

Хочу оставить у себя.

Что скажешь?

— Нет.

— Намну бока.

— Да что ж, мы будем с Вами драться?

— Не драться — бить. Не препираться.

Степан?

— Да что за люди вы!

(Екатерина неожиданно меняет тон

на человеческое обращение)

— Мы, Стёпа, Лизе не враги.

Определим её учиться,

Ведь ты хотел бы ей гордиться?

Она по всем задаткам львица;

Мне бесконечно дорога.

Позволь принять в судьбе участье.

Клянусь: над Лизой никогда

Не разыграется ненастье,

Она мне больше, чем сестра.

Она — связующая нить

К душе родного человека.

Ты видишь слёзы? Не пролить

Их всех о нём за четверть века.

(Екатерина отвернулась от

Степана и плачет.

Степан заметно нервничает)

— Что трудно нам —

ему раз плюнуть.

Эх! Если б было чем подумать…

За что нам выпали напастья?

Не мог продуться, скупердяй.

Да что б ему не видеть масти!

Заставил плакать, негодяй.

(Екатерина, всхлипывая,

обращается к Степану)

— Я, Стёпа, успокоюсь скоро.

Ты отведи меня к нему.

Покарауль поодаль дома.

Сам знаешь: сплетни ни к чему.

(Занавес)

Занавес! Широкий занавес!

Актёрам надо отдохнуть.

Они измучались, намаялись,

А впереди — тяжёлый путь.

И когда сложатся взаимности

До запредельных амплитуд,

Тогда не будет этой милости —

Не будет время отдохнуть.

Война случится. За околицей

Застыл коварный силуэт.

Старательно народы молятся,

А утешения им нет.

Непостижимая по логике

Причинно-следственная жуть

Перемешается до толики

В кровавую густую муть.

Осталось время на два действия:

И до, и после — про Любовь.

Война — безудержное бедствие,

Но, словно в сказках, вновь и вновь

Любовь омоет сопредельные

Водой живою берега:

Сойдутся судьбы параллельные

На Богом данные срока.