Неточные совпадения
Но тише! Слышишь? Критик строгий
Повелевает сбросить нам
Элегии венок убогий
И нашей братье рифмачам
Кричит: «Да перестаньте плакать,
И всё одно и то же квакать,
Жалеть о прежнем, о былом:
Довольно, пойте о другом!»
— Ты прав, и верно нам укажешь
Трубу, личину и кинжал,
И
мыслей мертвый капитал
Отвсюду воскресить прикажешь:
Не так ли, друг? — Ничуть. Куда!
«Пишите оды, господа...
Сказав это, он вдруг смутился и побледнел: опять одно недавнее ужасное ощущение
мертвым холодом прошло по душе его; опять ему вдруг стало совершенно ясно и понятно, что он сказал сейчас ужасную ложь, что не только никогда теперь не придется ему успеть наговориться, но уже ни об чем больше, никогда и ни с кем, нельзя ему теперь говорить. Впечатление этой мучительной
мысли было так сильно, что он, на мгновение, почти совсем забылся, встал с места и, не глядя ни на кого, пошел вон из комнаты.
Мысль эта села невидимо на ее лицо, кажется, в то мгновение, когда она сознательно и долго вглядывалась в
мертвое лицо своего мужа, и с тех пор не покидала ее.
Вот были
мысли мои, вот что давило меня тоже
мертвой петлей; но, главное, мне надо было его.
Россия — страна купцов, погруженных в тяжелую плоть, стяжателей, консервативных до неподвижности, страна чиновников, никогда не переступающих пределов замкнутого и
мертвого бюрократического царства, страна крестьян, ничего не желающих, кроме земли, и принимающих христианство совершенно внешне и корыстно, страна духовенства, погруженного в материальный быт, страна обрядоверия, страна интеллигентщины, инертной и консервативной в своей
мысли, зараженной самыми поверхностными материалистическими идеями.
Едва он перешел на другую сторону увала, как наткнулся на
мертвого зверя. Весь бок у него был в червях. Дерсу сильно испугался. Ведь тигр уходил, зачем он стрелял?.. Дерсу убежал. С той поры
мысль, что он напрасно убил тигра, не давала ему покоя. Она преследовала его повсюду. Ему казалось, что рано или поздно он поплатится за это и даже по ту сторону смерти должен дать ответ.
Вахрушка только махнул рукой и летел по улице, точно за ним гналась стая волков. У него в мозгу сверлила одна
мысль: мертвяк… мертвяк… мертвяк. Вот нагонит Полуянов и сгноит всех в остроге за
мертвое тело. Всех изведет.
Принятое решение засело в его голове крепко, но как-то не связалось ни с чем в его
мыслях и понятиях и осталось для него чужим и
мертвым.
— А может быть, она не умерла? — повторял Груздев, ожидая подтверждения этой
мысли. — Ведь бывают глубокие обмороки… Я читал в газете про одну девушку, которая четырнадцать дней лежала
мертвая и потом очнулась.
Мысли мои
мертвели, ноги подкашивались…
Эти
мысли казались ей чужими, точно их кто-то извне насильно втыкал в нее. Они ее жгли, ожоги их больно кололи мозг, хлестали по сердцу, как огненные нити. И, возбуждая боль, обижали женщину, отгоняя ее прочь от самой себя, от Павла и всего, что уже срослось с ее сердцем. Она чувствовала, что ее настойчиво сжимает враждебная сила, давит ей на плечи и грудь, унижает ее, погружая в
мертвый страх; на висках у нее сильно забились жилы, и корням волос стало тепло.
Прошла неделя. Хрипачей еще не было. Варвара начала злиться и ругаться. Передонова же повергло это ожидание в нарочито-угнетенное состояние. Глаза у Передонова стали совсем бессмысленными, словно они потухали, и казалось иногда, что это — глаза
мертвого человека. Нелепые страхи мучили его. Без всякой видимой причины он начинал вдруг бояться тех или других предметов. С чего-то пришла ему в голову и томила несколько дней
мысль, что его зарежут; он боялся всего острого и припрятал ножи да вилки.
Лежит на снегу паучье гнездо, и невидимо тянутся от него во все стороны к деревням эти паутинки, — ваши окуровские, липкие
мысли, верования, ядовитая пена
мёртвого мыла!
Мысли являлись откуда-то со стороны и снизу, кружились, точно мухи, исчезали, не трогая того, что скипелось в груди
мёртвою тяжестью и больно давило на сердце, выжимая тугие слёзы.
Эта деловая беседа кончилась тем, что после четырех графинчиков Порфир Порфирыч захрапел
мертвую на своем диване, а Гордей Евстратыч едва нашел дверь в переднюю, откуда вышел на улицу уже при помощи Семена.
Мысли в голове будущего золотопромышленника путались, и он почти не помнил, как добрался до постоялого двора, где всех удивил своим отчаянным видом.
Она уже не была прежней богомолкой и спасенной душой, а вся преисполнилась земными
мыслями, которые теперь начинали давить ее
мертвым гнетом.
Как тяжко
мертвыми устами
Живым лобзаньям отвечать
И очи, полные слезами,
Улыбкой хладною встречать!
Измучась ревностью напрасной,
Уснув бесчувственной душой,
В объятиях подруги страстной
Как тяжко
мыслить о другой!..
Еще минута — и этот поток
мыслей, несущий меня с собою, принесет меня и всех туда, к этому
мертвому ужасу…
Шагнул даже вперед — и вдруг ему стало страшно. И даже не
мыслями страшно, а почти физически, словно от опасности. Вдруг услыхал
мертвую тишину дома, ощутил холодной спиной темноту притаившихся углов; и мелькнула нелепая и от нелепости своей еще более страшная догадка: «Сейчас она выстрелит!» Но она стояла спокойно, и проехал извозчик, и стало совестно за свой нелепый страх. Все-таки вздрогнул, когда Елена Петровна сказала...
Мертво грохочут в городе типографские машины и
мертвый чеканят текст: о вчерашних по всей России убийствах, о вчерашних пожарах, о вчерашнем горе; и мечется испуганно городская, уже утомленная
мысль, тщетно вперяя взоры за пределы светлых городских границ. Там темно. Там кто-то невидимый бродит в темноте. Там кто-то забытый воет звериным воем от непомерной обиды, и кружится в темноте, как слепой, и хоронится в лесах — только в зареве беспощадных пожаров являя свой искаженный лик. Перекликаются в испуге...
Он не чувствовал угрызения совести при
мысли о
мертвой старухе.
Не одна 30-летняя вдова рыдала у ног его, не одна богатая барыня сыпала золотом, чтоб получить одну его улыбку… в столице, на пышных праздниках, Юрий с злобною радостью старался ссорить своих красавиц, и потом, когда он замечал, что одна из них начинала изнемогать под бременем насмешек, он подходил, склонялся к ней с этой небрежной ловкостью самодовольного юноши, говорил, улыбался… и все ее соперницы бледнели… о как Юрий забавлялся сею тайной, но убивственной войною! но что ему осталось от всего этого? — воспоминания? — да, но какие? горькие, обманчивые, подобно плодам, растущим на берегах
Мертвого моря, которые, блистая румяной корою, таят под нею пепел, сухой горячий пепел! и ныне сердце Юрия всякий раз при
мысли об Ольге, как трескучий факел, окропленный водою, с усилием и болью разгоралось; неровно, порывисто оно билось в груди его, как ягненок под ножом жертвоприносителя.
Неугомон, владевший Цыганком и теперь сдавленный стенами, и решетками, и
мертвым окном, в которое ничего не видно, обратил всю свою ярость внутрь и жег
мысль Цыганка, как разбросанный по доскам уголь.
Руки царя лежат неподвижно на коленях, а глаза, затененные глубокой
мыслью, не мигая, устремлены на восток, в сторону
Мертвого моря — туда, где из-за круглой вершины Аназе восходит в пламени зари солнце.
Рассудочные теории приучили людей до такой степени к анатомическому способу, что только неподвижное,
мертвое, т. е. не истинное, они считают за истину, заставляют
мысль оледениться, застыть в каком-нибудь одностороннем определении, полагая, что в этом омертвелом состоянии легче разобрать ее.
Наслаждаюсь молча,
Глубоко
мыслью быть наедине
С прелестной Доной Анной. Здесь — не там,
Не при гробнице
мертвого счастливца —
И вижу вас уже не на коленах
Пред мраморным супругом.
— Разве они созданы только для работы и пьянства? Каждый из них — вместилище духа живого, и могли бы они ускорить рост
мысли, освобождающей нас из плена недоумений наших. А войдут они в то же тёмное и тесное русло, в котором мутно протекают дни жизни их отцов. Прикажут им работать и запретят думать. Многие из них — а может быть, и все — подчинятся
мёртвой силе и послужат ей. Вот источник горя земли: нет свободы росту духа человеческого!
Сначала она думала о том, что хорошо бы отравиться, чтобы вернувшийся Рябовский застал ее
мертвою, потом же она унеслась
мыслями в гостиную, в кабинет мужа и вообразила, как она сидит неподвижно рядом с Дымовым и наслаждается физическим покоем и чистотой и как вечером сидит в театре и слушает Мазини.
Он с любовью и радостью начал говорить о том, что у него уже готово в
мыслях и что он сделает по возвращении в Москву; что, кроме труда, завещанного ему Пушкиным, совершение которого он считает задачею своей жизни, то есть «
Мертвые души», у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, до последней нитки, даже в одежде действующих лиц; что это его давнишнее, любимое дитя, что он считает, что эта плеса будет лучшим его произведением и что ему будет с лишком достаточно двух месяцев, чтобы переписать ее на бумагу.
С. Т. Аксакова это письмо ввело в заблуждение: выражения относительно средства от душевных тревог, посылаемого в виде подарка, навели его на
мысль, что посылается второй том «
Мертвых душ». Впоследствии на собственноручной копии с этого письма он надписал: «Конечно, мне теперь самому смешно: как я мог убедить себя, что дело идет о „
Мертвых душах“! Но мое ослепление разделяли все наши».
Слова самого Гоголя утверждают меня в том мнении, что он начал писать «
Мертвые души» как любопытный и забавный анекдот; что только впоследствии он узнал, говоря его словами, «на какие сильные
мысли и глубокие явления может навести незначащий сюжет»; что впоследствии, мало-помалу, составилось это колоссальное создание, наполнившееся болезненными явлениями нашей общественной жизни; что впоследствии почувствовал он необходимость исхода из этого страшного сборища человеческих уродов, необходимость — примирения…
Чтобы подразнить бабушку, Саша ел и свой скоромный суп, и постный борщ. Он шутил все время, пока обедали, но шутки у него выходили громоздкие, непременно с расчетом на мораль, и выходило совсем не смешно, когда он перед тем, как сострить, поднимал вверх свои очень длинные, исхудалые, точно
мертвые пальцы и когда приходило на
мысль, что он очень болен и, пожалуй, недолго еще протянет на этом свете; тогда становилось жаль его до слез.
Восклицание, нужно признаться, не совсем гуманное, как и вообще произведения Державина, носящие на себе отпечаток то отвлеченной
мертвой схоластики, то эпикурейских ощущений, не очищенных ни изящным вкусом, ни здравой
мыслью, то придворного шутовства в духе нравов того времени.
Отступит ли Яков «от бога, от великого государя»? Отступит ли сибирская психиатрия от упрощенных приемов лечения? Ответ был ясен… Тяжелые
мысли теснились в мозгу: меня подавляла
мертвая тишь одиночки и коридоров.
И, придя в келью, Манефа заперлась и стала на молитву… Но ум двоится, и не может она выжить из
мыслей как из
мертвых восставшего паломника.
Быть может, более соответствует его высокому религиозному духу такая
мысль: воскресение
мертвых есть акт богочеловеческий, требующий соединения божественной благодати и человеческого действия, и, признавая вполне божественную сторону воскрешения, человек должен проявить в нем участие своим встречным усилием, собственным стремлением к воскрешению.
А
мысль о
мертвом отце, лежавшем в могиле, не уживалась как-то в душе впечатлительной девочки. Зато, когда наступила зима и земля побелела от снега и веселая Арлетта опрометчиво предложила своей воспитаннице проехаться в тройке, девочка разрыдалась неутешными слезами и долго, страстно и отчаянно рыдала, целые сутки, напугав весь дом.
И вот нежное, воздушно-трепетное, светлое чувство, не укладывающееся ни в слово, ни в
мысль, превращается в засушенный препарат — черствый, серый, легко ощупываемый и безнадежно
мертвый. И во имя той именно любви, которую Толстой проповедует, хочется протестовать против него и к нему же приложить его же слова...
Их слова и
мысли мертвой шелухой сваливались бы с живой души Наташи.
И хоть это почему-то там и необходимо, по каким-то там всесильным, вечным и
мертвым законам природы, но поверьте, что в этой
мысли заключается какое-то глубочайшее неуважение к человечеству, глубоко мне оскорбительное и тем более невыносимое, что тут нет никого виноватого…
И сами мы, врачи из запаса, думали, что таких людей, тем более среди врачей, давно уже не существует. В изумлении смотрели мы на распоряжавшихся нами начальников-врачей, «старших товарищей»… Как будто из седой старины поднялись тусклые, жуткие призраки с высокомерно-бесстрастными лицами, с гусиным пером за ухом, с чернильными
мыслями и бумажною душою. Въявь вставали перед нами уродливые образы «Ревизора», «
Мертвых душ» и «Губернских очерков».
Всякая попытка со стороны тварного существа создать существо, лицо ведет лишь к созданию автомата,
мертвого механизма [Гениальный роман Вилье де Лиль-Адана «L’Eve future», насыщенный глубокими
мыслями, изобличает демоническую природу творчества существа, в котором организм подменяется механизмом.
Новский и Карамышев согласились вполне с этим заключением. Начался допрос свидетелей. Когда прислуживавшие вечером княгине лакей и горничная показали, что оставили ее в номере с ее сиятельством княжной Маргаритой Дмитриевной, в уме Карамышева снова мелькнула
мысль, что княжну также видели шедшей накануне по направлению к кабинету, в котором нашли на другой день
мертвой ее дядю.
Та же дворовая девка, которая кормила его вместе с медведем и натолкнула его на роковую
мысль закричать «слово и дело», рассказав о
мертвом солдате, вызволила его и здесь от смерти, втихомолку принося ему пищу и питье.
Видя, что он имеет дело не с «злым духом», а с человеком, у Фаддея мелькнула
мысль, что купец повредился умом, и он опрометью бросился из людской, где лежала больная с
мертвым ребенком, к барыне.
Хоть и говорила она Ксении Яковлевне, что легче было бы ей, если бы умер он, но все же сильно сжимала ее сердце
мысль, что, быть может, действительно лежит где-нибудь ее Яшенька
мертвым, вороны черные глаза ему клюют, звери дикие косточки обгладывают белые. Холодом всю обдавало девушку. «Пусть лучше в Москве погуляет, да сюда вернется, чем такое страшное приключится с ним», — думала она.
Работая уже несколько недель над приисканием безопасного способа исполнить страшное поручение своего барина, и работая безуспешно, осенившая его
мысль при виде
мертвого ребенка, разрешающая все сомнения и долженствовавшая привести все дело к счастливому концу, до того поразила его, что он тотчас полез с предложением уступить ему
мертвого младенца к Фаддею Емельяновичу, не приняв во внимание, что подобное предложение, в свою очередь, должно было поразить старика своею необычайностью, и последний, несмотря на соблазнительный куш, не только откажется, но доведет этот разговор до сведения своей барыни.
Ей было жаль покойного Владимира Яковлевича, очень жаль. Она в течение почти двух недель не могла отделаться от впечатления, произведенного на нее
мертвым князем, лежащим в кабинете, но… и только.
Мысли ее почему-то вертелись более около нее самой, нежели около человека, который через короткий промежуток времени должен был сделаться ее мужем.
Степан медленно, со всеми подробностями своего путешествия, рассказал князю происшедшее в селе Чижове, в двух верстах от имения княгини, передал свои затруднения исполнить волю его сиятельства, осенившую его
мысль, при виде
мертвого ребенка Акулины, подмен детей и полную уверенность княгини Зинаиды Сергеевны, что она родила
мертвую девочку.
Он догадался, что это зашла ночная гроза, но совсем не проснулся, а только скинул с себя то тяжкое, как узы, тупое и
мертвое оцепенение, каким страх боролся против
мыслей и неизбежного.