Неточные совпадения
— А все-таки — половинчатость! — вскричал Лютов. — Все-таки — потомки тех головотяпов, которые, уступив кочевникам благодатный юг, бежали
в леса и болота
севера.
Но прежде надо зайти на Батан, дать знать шкуне, чтоб она не ждала фрегата там, а шла бы далее, к
северу. Мы все лавировали к Батану; ветер воет во всю мочь, так что я у себя не мог спать: затворишься — душно, отворишь вполовину дверь — шумит как
в лесу.
От устья Илимо Такема поворачивает на
север и идет
в этом направлении 6 или 7 км. Она все время придерживается правой стороны долины и протекает у подножия гор, покрытых осыпями и почти совершенно лишенных растительности. Горы эти состоят из глинисто-кремнистых сланцев и гранитного порфира. С левой стороны реки тянется широкая полоса земли, свободная от
леса. Здесь можно видеть хорошо сохранившиеся двойные террасы. Деревья, разбросанные
в одиночку и небольшими группами, придают им живописный вид.
Бедные животные стали отходить на
север, но не могли выдержать жизни
в хвойных
лесах и погибли очень скоро.
Первобытные девственные
леса в большей части страны выгорели, и на смену им появились
леса, состоящие из лиственницы, березы и осины. Там, где раньше ревел тигр, ныне свистит паровоз, где были редкие жилища одиноких звероловов, появились большие русские селения, туземцы отошли на
север, и количество зверя
в тайге сильно уменьшилось.
В этот день на Тютихе пришли Г.И. Гранатман и А.И. Мерзляков. Их путь до фанзы Тадянза [Да-дянь-цзы — обширное пастбище.] лежал сначала по Тадушу, а затем по левому ее притоку, Цимухе. Последняя состоит из 2 речек, разделенных между собой небольшой возвышенностью, поросшей мелким
лесом и кустарником. Одна речка течет с
севера, другая — с востока.
Заполье пользовалось и степною засухой и дождливыми годами: когда выдавалось сырое лето, хлеб родился хорошо
в степи, и этот дешевый ордынский хлеб запольские купцы сбывали
в Зауралье и на
север,
в сухое лето хлеб родился хорошо
в полосе, прилегавшей к Уральским горам, где влага задерживалась
лесами, и запольские купцы везли его
в степь, обменивая на степное сырье.
В сахалинской тайге, где на каждом шагу приходится преодолевать горы валежного
леса, жесткий, путающийся
в ногах багульник или бамбук, тонуть по пояс
в болотах и ручьях, отмахиваться от ужасной мошки, — даже вольные сытые ходоки делают не больше 8 верст
в сутки, человек же, истощенный тюрьмой, питающийся
в тайге гнилушками с солью и не знающий, где
север, а где юг, не делает
в общем и 3–5 верст.
— Ну, теперь мы — вольные птицы! — воскликнула Марья Николаевна. — Куда нам ехать — на
север, на юг, на восток, на запад? Смотрите — я как венгерский король на коронации (она указала концом хлыста на все четыре стороны света). Все наше! Нет, знаете что: видите, какие там славные горы — и какой
лес! Поедемте туда,
в горы,
в горы!
(Прим. автора.)]
в роскошной долине
в живописном беспорядке теснилась эта деревушка на подошве горы Байрам-тау, защищавшей ее от
севера; на запад возвышалась другая гора Зеин-тау, а на юго-восток текла речка Уза, покрытая мелким
лесом; [Тау значит гора, Бай рам — праздник.
Достаточно указать на тот факт, что наш вкус находит дисгармонию
в сочетаниях зеленого и голубого цветов, а природа опровергает наши художественные настроения на каждом шагу, сочетая синеву неба с зеленью
леса и травы почти
в музыкальную мелодию, особенно на
севере, где природа так бедна красками.
И одна главная дорога с юга на
север, до Белого моря, до Архангельска — это Северная Двина. Дорога летняя. Зимняя дорога, по которой из Архангельска зимой рыбу возят, шла вдоль Двины, через села и деревни. Народ селился, конечно, ближе к пути, к рекам, а там, дальше глушь беспросветная да болота непролазные, диким зверем населенные… Да и народ такой же дикий блудился от рождения до веку
в этих
лесах… Недаром говорили...
Родился я
в глухих Сямских
лесах Вологодской губернии, где отец после окончания курса семинарии был помощником управляющего лесным имением графа Олсуфьева, а управляющим был черноморский казак Петро Иванович Усатый,
в 40-х годах променявший кубанские плавни на
леса севера и одновременно фамилию Усатый на Мусатов, так, по крайней мере, адресовали ему письма из барской конторы, между тем как на письмах с Кубани значилось Усатому.
Кругом болота, узкая песчаная полоса берега, и
в море выдавалась огромная лагуна, заросшая камышом и кугой, обнесенная валами песку со стороны моря, как бы краями чаши, такими высокими валами, что волны не поднимались выше их, а весь берег вправо и влево был низким местом, ниже уровня моря, а дальше
в непроходимых
лесах, на громадном пространстве на
север до реки Риона и далее до города Поти, были огромные озера-болота, место зимовки перелетных птиц.
После утренней прогулки к стаду мы поднялись по козьей тропке на скалу, к которой прилепилась, служа продолжением пещеры, наша сакля. Мой старик показал мне на
север, где
в пролетах между ледниками зеленели
леса и далеко за ними маячила степь, своей дымкой сливаясь с горизонтом. Похлопал он меня по плечу; его строгие глаза развеселились, ястребиный нос сморщился, и все лицо осветилось улыбкой...
Рыбная ловля располагает к благодушию:
в Архангельской губернии; для того чтобы на удочку попалась большая рыба, ловят маленькую, секут ее и приговаривают: «Пошли отца, пошли мать, пошли тетку, пошли дядю…» Всего вольнее — на охоте, среди
леса; на
Севере очень длинны заговоры на ловлю горностаев, векш, настойчиво заговаривают бег зайца.
Действительно, туман совершенно рассеялся, воздух стал прозрачнее и несколько мягче. На
севере из-за гребня холмов, покрытых черною массой
лесов, слабо мерцая, подымались какие-то белесоватые облака, быстро пробегающие по небу. Казалось, кто-то тихо вздыхал среди глубокой холодной ночи, и клубы пара, вылетавшие из гигантской груди, бесшумно проносились по небу от края и до края и затем тихо угасали
в глубокой синеве. Это играло слабое северное сияние.
— «Вчера, — читал взволнованным голосом один генерал, — у почтенного начальника нашей древней столицы был парадный обед. Стол сервирован был на сто персон с роскошью изумительною. Дары всех стран назначили себе как бы рандеву [Свидание (от фр. rendez-vous).] на этом волшебном празднике. Тут была и «шекснинска стерлядь золотая», и питомец
лесов кавказских — фазан, и, столь редкая
в нашем
севере в феврале месяце, земляника…»
За Волгой и вообще
в лесах на
севере завтракают с восходом солнца, обедают
в девять часов утра,
в полдень полудничают,
в три или четыре часа бывает паужена, на закате солнца ужин.], Карп Алексеич Морковкин,
в бухарском стеганом и густо засаленном халате, доканчивал
в своей горнице другой самовар, нимало не заботясь, что
в приказе с раннего утра ждет его до десятка крестьян.
Нелюдно бывает
в лесах летней порою. Промеж Керженца и Ветлуги еще лесует [Ходить
в лес на работу, деревья ронить.] по несколько топоров с деревни, но дальше за Ветлугу, к Вятской стороне, и на
север, за Лапшангу, лесники ни ногой, кроме тех мест, где липа растет. Липу драть, мочало мочить можно только
в соковую [Когда деревья
в соку, то есть весна и лето.].
В лесах на
севере в тот день первый оратай русской земли вспоминался, любимый сын Матери-Сырой Земли, богатырь, крестьянством излюбленный, Микула Селянинович, с его сошкой дорогá чёрна дерева, с его гужиками шелкóвыми, с омешиком [Омéжь — сошник, лемех — часть сохи. Присóшек то же, что полица — железная лопаточка у сохи, служащая для отвалу земли.] серебряным, с присóшками красна золота.
А ослоп
в лесах на
севере и доселе означает дубину, стяг.] свечи, а
в средине стоял крытый черным бархатом с серебряными галунами аналогий, на нем фарфоровое блюдо с узорочно разукрашенною цукатами кутьею.
Нигде так не сбереглись эти отголоски старины, как
в лесах Заволжья и вообще на
Севере, где по недостатку церквей народ меньше, чем
в других местностях, подвергся влиянию духовенства.
Впереди, все-таки знаешь, будут Ангара и Иркутск, а что за
лесами, которые тянутся по сторонам дороги на
север и юг, и на сколько сотен верст они тянутся, неизвестно даже ямщикам и крестьянам, родившимся
в тайге.
Село Заводное немного напоминало Теркину его родной Кладенец видом построек, базарной площадью и церквами; но положение его было плоское, на луговом берегу. К
северу от него тянулись
леса, еще не истребленные скупщиками, на сотню верст. Когда-то там водились скиты…
В самом селе не было раскольников.
Рассказы дворовых были драгоценны по своему бытовому разнообразию.
В такой губернии, как Нижегородская, живут всякие инородцы, а коренные великороссы принадлежат к различным полосам на
севере и на юге по Волге, вплоть до дремучих тогда
лесов Заволжья и черноземных местностей юго-восточных уездов и «медвежьих углов», где водились
в мое детство знаменитые «медвежатники», ходившие один на один на зверя, с рогатиной или плохим кременным ружьишком.
Солнце между тем уже село. Его прощальные лучи потухли за верхушками мохнатых елей. Легкий, прохладный ветерок подул с
севера.
В лесу стало холоднее и темнее.
Да, Русь была тогда полна чарования!Родные предрассудки и поверья, остатки мира младенческого, мифического; духи и гении, налетевшие толпами из Индии и глубокого
Севера и сроднившиеся с нашими богатырями и дурачками, царицы, принцы, рыцари Запада, принесенные к нам
в котомках итальянских художников: все это населяло тогда домы,
леса, воды и воздух и делало из нашей Руси какой-то поэтический, волшебный мир.
На другой день жажда мщения рано пробудила Мамона. Первою мыслью, первым делом его — разослать ловчих и сокольников по окрестным
лесам. Богатая награда назначена тому, кто отыщет гнездо с орлиными птенцами. Не прошло недели, как один из его посланных привез ему желанную весть. Верстах
в двадцати от города к
северу,
в заповедных
лесах, по указанию ближних крестьян отыскано гнездо с двумя орлиными детьми, которые только что начали одеваться перьями.