Дон Жуан

Предмет, о коем рассуждать мы будем,

Уже известен вам, святые братья:

Над исполнителями Sant’ officio[10],

Тому три дня, открыто свершено

Ужасное, неслыханное дело.

Прочтите обвинение, фискал.

«Три дня тому назад святое братство

Под стражею вело из Антекеры

В тюрьму отпавшего мориско. Вдруг,

Одетый в плащ, черты сокрыты шляпой,

На них напал какой-то кавалер.

С угрозами и шпагою махая,

Он многих ранил, прочих разогнал,

Преступника ж освободил и скрылся».

Мориско был назначен на костер —

Святая церковь вопиет о мести.

И не нашли виновного?

След найден.

При кавалере был его слуга.

Агент, узнав его по описанью,

Подговорил идти с собой в трактир;

Там схвачен он и ждет теперь допроса.

Дозволит ли священный председатель

Нам допросить агента и слугу?

Сеньор Мигель, введите их обоих.

Входят шпион и Лепорелло. Последний с завязанными глазами.

Сними с себя повязку, сын мой. Кто ты?

Ай-ай! Где я?

А, господин Диего!

Так поступать нечестно. Вы меня

Своим недавно другом называли!

Преступник, отвечай, кто ты?

Позвольте —

Меня вчера на улице он встретил,

Подговорил с ним вместе отобедать

И угостил пуляркой. А теперь…

Теперь, когда ты отвечать не станешь,

Ты будешь пыткой угощен. Кто ты?

Я, господин почтенный? Я не знаю.

Позволите ль железные ему

Надеть ботинки?

Что за вздор? Зачем?

Я сущую вам правду говорю;

Я, господа, подкинутый ребенок.

Коль по моим наклонностям судить,

Я гранда сын, а может быть, прелата!

Сеньор Мигель! Железные ботинки!

Не будем торопиться.

Что с тобой

Он говорил, когда вы вместе пили?

Он хвастался, что с господином он

Преступника избавил от костра,

Слуга он дон Жуана де Маранья

И соучастник в деле.

Фуй, Диего!

Мы говорили вместе как друзья;

Что я тебе за рюмкой сообщил,

Должно остаться было между нами!

Его прозванье Лепорелло. Он

Уже лет десять служит дон Жуану.

Нехорошо, Диего; право, стыдно!

Я вижу, ты болтун. Но, господа,

Когда теперь вы знаете, кто я,

Нельзя ль скорей домой меня отправить?

Итак, ты, Лепорелло, признаешься,

Что вместе вы с Мараньей, на дороге,

Напали на святую инквизицью?

Кто? Я? Избави боже! Я был сзади!

Теперь ты должен все нам рассказать,

Что о своем ты знаешь господине:

Каких он лет? И кто его друзья?

И часто ль в церковь ходит он? И кто

В интриге с ним? И что он говорит?

И как он судит о священном братстве?

Все должен откровенно ты поведать

Или мученья пытки испытать.

Помилуйте, священный председатель!

Вы столько задали вопросов вдруг,

Что с памятью сперва собраться надо,

Чтоб по ряду на все вам отвечать.

Каких он лет? Я думаю, ему

Лет двадцать пять, а может быть, и боле,

Какие у него друзья? Их много,

Но, кажется, он им не очень верит…

И хорошо он делает! Что дружба?!

Вот этот господин меня сейчас

Пуляркой угостил; теперь же он

Показывает на меня. Диего!

Признайся, брат, что скверно?

К делу! К делу!

Ну, что ж еще? Да! Часто ль ходит в церковь?

Коль правду говорить — не слишком часто;

Так, разве для забавы; да и то

Когда в кого влюблен, то встречи ради.

В интриге с кем он?

Он-то? Правый боже!

Да с кем в интриге не был дон Жуан?

Подумать страшно! Верите ль, сеньор,

Из сил я выбился носить записки

И на часах стоять то тут, то там.

Мы ездили с ним вместе по Европе;

Не пропустил нигде он никого;

Что город, то интрига, а в иных

По десяти, по двадцати случалось.

Уж я ему, бывало, говорю:

«Сеньор, остепенитесь!» Так вот нет же!

Вот так и прет его в интриги, право;

И точно будто ищет он чего-то;

Попробует одной, давай другую!

Как будто женщины не все равны.

Ведь, согласитеся, отцы святые,

У курицы один и тот же вкус,

Что с черным ли хохлом она, что с белым!

Немножко дерзок этот Лепорелло,

Но вместе глуп. Из болтовни его

Нам кое-что, быть может, пригодится.

Твой господин великий греховодник.

Теперь в кого влюблен он?

В донну Анну,

В дочь командора дон Альвара. Но

Не слишком-то податлива она;

Уж с месяц мы волочимся напрасно.

Что говорит он про духовных лиц?

Об инквизиции святой как мыслит?

В его речах, с друзьями, за вином,

Или с любезной в тайных разговорах

Заметна ль ересь?

Правду вам сказать,

С любезными своими дон Жуан

Не много говорит о богословье.

Но быть не может, чтоб в его речах

Ты ереси преступной не подслушал.

Подумай, вспомни. Дай нам в руки нить,

Чтоб до его безверия добраться, —

Не то готовься к пытке. Выбирай.

Помилуйте, ведь я его слуга:

Нечестно доносить на господина!

Сеньор Мигель, железные ботинки!

Сейчас, сейчас! Я вспомнил! Погодите!

Дозвольте только мне один вопрос:

Беды ему от этого не будет?

Ведь это только так? Из любопытства?

Из любопытства.

А когда я вам

Все расскажу, меня вы отошлете?

Когда ты все расскажешь нам, мой сын,

И приведешь точь-в-точь его слова,

Тебе дарует церковь награжденье

И ты уйдешь свободно. Если ж ты

Хотя одно лишь слово утаишь,

Я должен буду, с сокрушенным сердцем,

На пытку согласиться.

Понимаю.

Итак, сеньор, я должен вам сказать,

Что дон Жуан говаривал не раз:

«Святые братья глупы. Человек

Молиться волен как ему угодно.

Не влезешь силой в совесть никому

И никого не вгонишь в рай дубиной».

Он говорил, что мавры и мориски[11]

Народ полезный был и работящий;

Что их не следовало гнать, ни жечь;

Что коль они исправно платят подать,

То этого довольно королю;

Что явный мусульманин иль еретик

Не столько вреден, сколь сокрытый враг;

Что если бы сравняли всех правами,

То не было б ни от кого вражды.

«Поэтому, — так говорит мой барин, —

Святые братья глупы». Даже стыдно

Передавать мне вам такие речи,

Но часто слышал я, как дон Жуан

Говаривал: «Святые братья глупы».

Когда не замолчишь ты, попугай,

Тебя в железную посадят клетку!

Вот этого уж я не понимаю:

Молчу — ботинки; рот разину — клетка!

Оставьте, брат фискал. Слова глупца

Святыни нашей оскорбить не могут.

Послушай. С господином ты своим,

Вы совершили вместе преступленье,

Которое заслуживает смерть.

Но, ради простоты твоей, тебя

Помиловать верховный суд согласен,

С тем чтобы свято нам ты обещал

Следить и наблюдать за дон Жуаном.

О каждом шаге должен ты его,

О каждом слове доносить — не то —

Увы, мой сын, — смерть и проклятье церкви!

Вот этого еще недоставало!

Извольте, я готов за ним следить

И доносить про все с благоговеньем.

Иди же с миром.

А червонцы эти

Дарит тебе святая инквизицья.

Беру — из уваженья. Господина б

Не продал я ни за какие деньги.

Ступай, мой сын, но помни обещанье!

Коль будешь ты болтать — костер и пытка!

Не беспокойтеся, отцы святые,

Все можно сделать лаской из меня.

Мое почтение всему собранью!

А вы, сеньор Диего, вы себе

Других друзей ищите; на меня

Вы боле не надейтесь. Ваш слуга!

Сомненья нет. Преступник был Маранья,

Еретик он, святого братства враг,

И на костре заслуживает смерть.

Давно пример остывшей вере нужен.

Везде сильнее ересь возрастает

И слабые колеблются умы.

Сожженье дон Жуана де Маранья

Спасет от казни тысячу других.

Так. Но принять в соображенье надо,

Что он испанский гранд, богат связями,

Что явной на него улики нет

И что от слов он может отказаться.

Когда его мы прямо обвиним,

Наделает процесс наш много шума,

А преступленье так невероятно,

Что ропот всех подымется на нас.

Пожалуй, сам король за дон Жуана

Заступится, и этим пошатнется

Религии святой авторитет.

Процесс начать неловко. Но нельзя ж

Еретика оставить на свободе.

Избавиться его есть много средств.

Цель освящает средства. Братство наше

Нам дозволяет в случаях подобных

К кинжалу или к яду прибегать.

Торжественную казнь в глазах народа,

Великолепное auto da fe[12]

Я предпочел бы этой темной казни;

Но если все согласны, то я также

Даю мое согласье на кинжал.

Итак, мы в настоящем заседанье

Торжественно, но тайно объявляем

Еретиком Жуана де Маранья,

Ему же ныне смертный приговор

Постановляем все единогласно.

Да будет так. Пишите, секретарь.