Остров сирен

— Ты уверена? — спросила Машка, когда мы втроем разглядывали синий шлепанец, чуть надорванный у наружного края.

— Да… Не знаю. У Якова был точно такой.

— Здесь у половины мужиков — точно такой. Они в каждом ларьке продаются, — сказала Машка.

— Но видишь — у Якова он был так же порван! В том же самом месте. Он еще хотел заклеить.

— Может, у них у всех одинаковый дефект, — вмешалась я. — У меня тоже похожие шлепки сразу порвались. С ума не сходи.

— Поищем хозяина, — сказала Машка.

— Не выдумывай. Его могло сюда черт знает откуда прибить. Хоть с Капри. Я когда в Приморье отдыхала, там все острова были усеяны тапками и бутылками из Японии!

— Этот тапок недавно плавает. Видишь, цвет не потерял. Давай спрячем его пока. Вдруг как вещдок пригодится.

Я поняла, что Машка начала свою любимую игру в детектива. И еле сдерживала смех, когда она заваливала шлепанец грудой камней. Это мне напомнило наше детство.

В школе Маша взахлеб читала книжки про великих сыщиков и мечтала повторить их подвиги. Она придумала историю про японских шпионов: якобы она нашла тайник, в который они кладут свои донесения. Вела меня к гаражам, по дороге показывая то на одного мужика, то на другого — вот, вот этот за мной уже третий день следит! Мужики и правда смотрели на нас пристально. Доставала из-под заржавленного угла гаража листочек с японскими иероглифами. А затем с криком:

— Нас засекли! — срывалась с места.

Когда она предупредила меня, что на ночь надо поплотнее закрывать окна — по ее сведениям шпионы решили сегодня ночью нас ликвидировать (а мы жили на первом этаже), я перетрусила:

— Как хочешь, я все скажу маме!

После получаса уговоров, увидев, что меня не сломить, Машка сдалась.

Так я узнала, что японские послания она копировала с найденного на съемной даче русско-японского словаря. «Преследователей» выбирала из случайных прохожих, которых незаметно дергала за одежду или корчила им рожу. А тайники делала перед школой, чтобы после уроков насладиться моим страхом.

— Ты что, всерьез думаешь, Красовский заманил Якова на виллу, и…хм… утопил? — спросила я Машку. Как-то эта картина не вязалась с тонким любителем искусств.

Машка пожала плечами: Игорь ей явно нравился. Но истина дороже. В конце концов, при таком обилии прислуги ему совершенно незачем было трудиться самому.

— Ты как думаешь, мог твой Яков Красовского на деньги кинуть? В бизнесе законы суровые, — обратилась она к Эле.

— Он не мог.

— Не спеши. Отвечай как бухгалтер, а не как… гм… невеста. Не мог технически, или это твое оценочное суждение? Возможность у него такая была?

— Теоретически… Там сложная схема. Всегда, когда схема сложная, есть разные варианты. Но Яков бы не стал. Всем и так было выгодно. Зачем рисковать?

— Да твой Яков за несколько лишних евро два часа на автобусе трясся! А уж за сотню тысяч евро он бы любого… — сказала Машка и осеклась. Поднялась с лежака:

— Что-то расхотелось купаться. Пойдем, потрясем Красовского.

И, наблюдая, как Эля опять натягивает на себя уродливое платье, не выдержала:

— Это Яков тебе одежду выбирает? Где ты вообще его откопала?

Эля на минуту затормозила нырять в мешок головой.

— В мужском туалете, — сказала она.