Ведьма на каникулах

В общем, порылась я в одежде, все перешебуршила под ворчание Фили, который бурчал под нос, что стоило только сложить все аккуратно, как я ручки свои левые приложила, и снова здорово. На колу мочало, начинай сначала. Ну и что? Одежда чья? Пра-а-ально, моя. Ну вот и все. Как лежит, пусть так и валяется.

От печки натопленной жар шел, в доме тепло стало, так что я достала любимый пеньюарчик, сверху халатик накинула, взяла мыльно-рыльные принадлежности, галоши, стоявшие в уголке, нацепила и почапала к баньке. Вышла на крыльцо — красота-то какая, лепота. Солнышко светит, на небе ни облачка, даже странно, еще пару часов ливень был как из ведра. Птички поют, деревья шумят, болото чавкает… М-да, сразу всю романтику убило. Кстати, насчет болота.

— Афоня! Афанасий, где ты там?

— Ась? — Из бани высунулась голова деда в ушанке. Вместе с головой из окна повалил пар. Ох, щас намоюсь!

— Ты избушку когда будить собираешься?

— Так это, ужо. Разбудил, обсказал, как есть. Вот только отказалась она из болота вылезать. Говорит, там тепло, хорошо, и комары не кусают.

У меня аж глаза на лоб вылезли. Как это — на болоте и не кусают?

— Не поняла. Что значит отказалась? А кто ее мнения спрашивать будет? В общем, так, Афоня. Задача твоя простая — уговорить избушку на сухое место вылезти. Хоть мытьем, хоть катаньем — чем хочешь. В ближайшую неделю не справишься — ищи себе другое место жительства. Я понятно объясняю?

— Как есть понятно, Василисушка. Как говорится, понял — принял. Разрешите выполнять?

— Разрешаю. Только сначала с баней разберись.

— Все готово, хозяюшка. Банька напарена, водичка приготовлена, веничек вот березовый. Тебе помочь али сама справишься?

— Помочь? Ишь чего удумал! Иди избой занимайся, я, чай, не маленькая, чтобы меня мыть. Пшел вон отсюда.

Топнула для острастки. А что? Домашнюю скотину надо в порядке и дисциплине держать. А домовой у нас кто? Мифическое существо, то есть зверь невиданный. А раз зверь… В общем, вы поняли.

Домовой на мое топанье отреагировал по-своему. Кряхтя, из баньки выбрался, спину согнутую потирая, потом разогнулся, да так, что хруст, наверное, вся деревня слышала, и пошел к избе. Облокотился на стену и начал что-то ласково приговаривать. Ну и ладно, пускай потолкуют, поворкуют, а я пока попарюсь.

Шагнула в темноту и тут же стукнулась лбом так, что аж искры из глаз полетели. Эх, и низкий потолок тут. Наверное, шишка будет. Надеюсь, хоть сотрясения нет. Ладно, не болит вроде. Я зачем пришла? Ах да, помыться хотела. Не соврал Афоня, жарко натоплено. Сбросила халатик, за ним пеньюарчик, оставшись в одном бельишке. Разложила принадлежности все, баночки-пузыречки расставила, в лохань горячей воды налила, уселась… Эх, хорошо-то как. В общем, когда я до веника дошла, была уже распаренная, наверняка красная, что твой помидор. Но веничком себя все же похлопала. Особенно по пятой точке и бедрам — неплохая замена антицеллюлитному массажу.

Вылезла я, значит, из бани в одном пеньюарчике на голое тело — жарко. Шагаю такая к дому и вдруг слышу истошный вопль Фили:

— Василиса!

— А? — Обернулась — на меня кот мчится, шерсть дыбом, глазищи вылуплены и шипит, как змея. — Что случилось?

Он на ходу в человека перекинулся, подбежал, подхватил меня на руки и в дом потащил.

— Эй, ты чего?

— Ты с ума сошла в таком виде разгуливать.

— Да что такого? Не голая же.

— Почти голая. Твоя эта… тряпочка кружевная на солнышке просвечивает будь здоров. Почему халат не надела?

— Так ведь жарко.

— Жарко ей. Тому, кто на тебя посмотрит, тоже жарко станет, только по другой причине.

— Это по какой же?

— Будто сама не понимаешь, — пробурчал Филя и отвернулся. Ба, да он никак покраснел. Ну дела. С каких это пор он на меня так реагирует? Мне теперь что, собственного кота стесняться? Дожили. — И вообще, у нас чужак в доме. Если передо мной не стыдно, хоть перед ним-то голышом не ходи.

— Чужак? Это Афоня, что ли? — Я рассмеялась. — Да ты погляди на него. Ему ж триста лет.

— И что, что триста? Не мужчина, что ли?

— Да ладно тебе, брось. Он старенький, плюгавенький, плешивенький. И если что, я его одной левой…

— Это которая левая или которая правая? — поддел Филя. Как-то медленно он меня несет до дома, тут два шага, а мы еще не добрались. И прижимает сильно. Так, стоп, что происходит?

— Филипп! — Так я его называла, только когда злилась, и он это знал. Аккуратно опустил на землю, но не отошел, встав между мной и домом, закрывая от чужих глаз. Я же уперла руки в боки. Только скалки не хватает. Надо бы прикупить по случаю. — Я что-то не поняла. Ты меня ревнуешь, что ли?

— А хоть бы и так! — с вызовом сказал фамильяр. — Ты чья хозяйка? Моя! Вот и все. Нечего всяким трехсотлетним старичкам на тебя рот разевать!

— Да с чего ты взял, что я ему интересна? — улыбнулась и постучала пальцем ему по лбу.

— Видел я, как он на тебя смотрел. И как разговаривал, слышал тоже. Не слепой, не глухой и не тупой. Василисушка, детонька… — передразнил он Афоню. — Эх, дурочка ты у меня.

— Сам ты дурачок. Ну сам посуди — зачем мне мужики? У меня ты есть. Хозяйственный, рукастый, на все лапы мастер. — Я погладила его по волосам, и Филя потянулся за моей рукой, ласково урча.

— Ладно. Пошли в дом, нечего на улице стоять в подобном… — Он отошел на пару шагов и кинул на меня скептический взгляд. — Надо будет пробежаться по деревне, разузнать, что да как, и нет ли неженатых мужиков, от которых тебя защищать надо. А то мало ли. Ты хоть и ведьма, но непутевая. Захочешь по башке стукнуть обидчика, глядишь — вместо этого одежонка свалится.

Я закатила глаза. Ну что за стервозный фамильяр мне достался. У всех коты как коты. А у меня что? Внутренний голос говорил: «Какая ведьма, такой и фамильяр», но слушать его не хотелось. Отмахнулась, шагнула к дому и почувствовала, как на плечи буквально упал халат. Это Филя, оказывается, кабанчиком сгонял в баньку и принес оттуда мою одежонку. Ладно уж, пусть. А то обидится и придется все самой делать. А тут дел невпроворот.

В общем, после ужина переоделась в легкое платье и пошла подышать свежим воздухом. Дом уже изучила, баню тоже. Оставался сарай. Ну-ка, что тут у нас? Зашла внутрь. Да уж, куча хлама, которому место на помойке, но часть огорожена. Сено, поилка. Ба, да тут корова жила! И где она сейчас?

— Афоня!

— Ась? — Дедок выглянул из окна.

— У бабки моей корова была?

— Хм, была вроде только не корова, а теленок. Махонький такой.

— Ну так он вырос, пока ты спал.

— Эм… Да, наверное. Возможно. Не знаю, девонька. Уж прости старого. Память не та, силы тоже, эх…

— Да ладно прибедняться, Афанасий, — ответил Филя. — Ты еще кому угодно фору дашь, правда же?

Афоня смущенно потупился, а я хихикнула. Вот ведь жук, даром что кот. Но вернемся к нашим баранам… бр-р-р, коровам. Значит, буренка была. И куда ж она могла задеваться? Не иголка же, чтобы в стогу сена потерять. Да и стога тут нет, так, охапка, и то не первой свежести.

— Афонь, а как теленочка звали?

— Зорька вроде. Или не Зорька. Может, Машка? Тьфу, пропасть.

— Ладно, не переживай. Найдется. Главное, чтобы на болото не пошла и вслед за бабкой не отправилась на тот свет. Корова нам пригодится.

И только я хотела позвать то ли Машку, то ли Зорьку, как со стороны болота услышала протяжное и жалобное «му-у-у».