Не оставляйте ведьму после уроков!

— Морган! Морган! Мо-о-орга-а-ан!

Я распахиваю дверь своей комнаты и бегу вниз по лестнице в мамин кабинет, откуда истошно кричит Дора.

— Что у тебя… — начинаю я, но, как только переступаю порог, понимаю, что нет смысла заканчивать вопрос.

Причина переполоха сразу ясна. Паффин небольшим ураганом носится по кабинету, во все стороны разбрасывая файлы, папки и книги, которые мама хранит в строгом порядке. Дора старается ухватить Паффина за ошейник, но он, видимо, считает, что это такая весёлая игра, и радостно уворачивается каждый раз, когда у неё появляется шанс его поймать.

Он задевает рабочий стол, и в воздух взмывают рабочие документы, а следом за ними на пол летит ноутбук.

— Морган! Помоги! — молит Дора, безуспешно пытаясь утихомирить своего питомца.

Я дожидаюсь момента, когда Дора загоняет Паффина в угол, резким движением хватаю его за ошейник и что есть силы тяну на себя, едва не теряя равновесие. Он останавливается, секунду глядит на меня, вывалив язык набок и часто дыша, а потом весело утыкается носом мне в живот.

— Привет, Паффин, — смеюсь я и чешу его за ухом. — Опять бедокуришь?

В ответ он чихает, слюни разлетаются по моей кофте.

— Надо и нам такого завести, — мечтательно говорит Мерлин. Он в образе летучей мыши висит на люстре и с обожанием глазеет на Паффина.

— Не советую, — говорит Мак.

Он слетает с настенной полки, садится на пол, превращаясь из пересмешника в корги, и рычит на Паффина. Тот не обращает на это ровно никакого внимания.

— Спасибо, Морган, — благодарит Дора, пытаясь отдышаться. — Как видишь, Паффин полон энергии. Мы долго гуляли утром, но, пожалуй, его надо вывести в сад, пусть ещё побегает. Мне нравится, что он такой резвый!

— Мне тоже, — говорю я, подставляя ему ладонь, которую он радостно принимается слюнявить. — Он просто чудесный.

— Дальше я сама. — Дора берёт у меня поводок. — У Паффина иногда случаются такие приступы неудержимого веселья, мне пока сложно его утихомирить в эти моменты. Разумеется, я не против, но твоя мама скоро вернётся, и, хотя всё это просто исправить, я бы не хотела, чтобы она видела, как он крушит её рабочее пространство.

— Хочешь я всё уберу, пока ты с Паффином погуляешь?

— Было бы чудесно, — говорит она и упирается ногами в пол, так как пёс уже тащит её по направлению к лестнице. — Спасибо, Морган!

Спустя несколько секунд я слышу, как Паффин заливисто лает во дворе. Дора бежит за ним, а Мак с недовольным видом вздыхает и припускает следом.

Хотя сегодня воскресенье, маме всё равно пришлось пойти на работу из-за нового важного проекта, так что Дора осталась присмотреть за мной.

Если честно, я даже рада, что мама не дома. Боюсь, она заметит, что я испортила её подарок. Вернувшись вчера из парка, я перепробовала все известные мне заклинания, чтобы вернуть камню прежний вид, а когда ничего не вышло, даже воспользовалась методом из интернета — то есть потёрла его салфеткой. Несмотря на все мои старания, он так и остался серым.

Не понимаю, как такое могло произойти! Ещё в начале прошлой четверти в кулоне красовался камень изумительного синего цвета, и ничто не предвещало, что он может так быстро состариться. Он совсем не дорогой, но очень значимый для семьи Чармли. Этот кулон моей прапрабабушке подарил один колдун, который был по уши в неё влюблён. Его передавали от матери к дочери несколько поколений, а я взяла и испортила его. Я уже привыкла носить его каждый день, но не хочу, чтобы мама увидела, что с ним случилось. Видимо, придётся прятать его под одеждой, пока я не придумаю, как всё исправить.

У Мерлина сотни теорий, почему камень в кулоне изменил цвет.

— Давай расскажу? — предложил он прошлым вечером, когда я уже забралась в кровать.

— Наверное, дело в грязи, пыли и всём таком, — пробормотала я.

— Заклинанием очистить не вышло? — Мерлин превратился в небольшую свинью и, чуть не расплющив меня, уселся мне на живот. — Тогда без шансов.

— Слезай! — захрипела я, безуспешно пытаясь его скинуть.

— Слезу, когда ты меня выслушаешь, — сказал он, подталкивая меня пятачком.

После этого он выдал целый список совершенно невероятных и нелепых предположений. Самым главным из них было такое: это волшебный камень, отражающий душевное состояние ведьмы, которая его носит.

— И что тогда значит, если он из небесно-синего стал мутно-серым? — спросила я, крутя кулон в руках. — Что у меня… серое настроение? Я, конечно, немного расстроена из-за викторины, к тому же никому в школе я не нравлюсь…

Мерлин цокает языком.

— Где твоё воображение?

— А ты что думаешь?

Он превратился в чёрного кота и начал нетерпеливо мять меня когтями, его ярко-жёлтые глаза радостно заблестели.

— Мне кажется, ты становишься злой.

— Мечтай, Мерлин, — с зевком ответила я, проверяя, завела ли будильник на телефоне.

— У тебя в последнее время не появлялись злые планы? Не было желания править миром? Не думала, какой могущественной можешь стать?

— Жаль тебя расстраивать, но в последнее время я думаю только о том, как завести побольше друзей и пойдёт ли мне ободок.

Он горестно вздыхает:

— Ты никогда не заведёшь друзей, и нет, тебе не стоит носить ободки. У тебя странные уши.

Я поблагодарила его за честность и выключила свет, заснув под бормотание о том, что фамильяры не должны мириться «со всякими подростковыми глупостями».

Сегодня кулон выглядит точно так же, так что я на всякий случай надела его под свитер, хоть мамы и нет дома.

Я внимательно оглядываю мамин кабинет, даю себе время сосредоточиться и щёлкаю пальцами. Все вещи, которые разбросал Паффин, разом взмывают в воздух и плывут по комнате на свои законные места. Я прислоняюсь к двери и с улыбкой наблюдаю, как целёхонький компьютер опускается на стол, мамины записи собираются по порядку и прячутся в папки, а книги сами собой встают на полки. Одна из лучших вещей в жизни ведьмы — что можно делать уборку, не прикладывая ни малейших усилий.

Одна из маминых старых книг заклинаний взмывает в воздух и крутится, готовясь встать рядом с другими пыльными фолиантами. Вдруг из неё выпадает сложенный пополам листок бумаги и плавно опускается на пол.

Я уже собираюсь щёлкнуть пальцами, чтобы убрать его на место, когда замечаю своё имя в конце страницы. Я подхожу ближе, поднимаю его и понимаю, что это письмо. Оно написано чёрными чернилами на старом пергаменте, что само по себе довольно странно. Это очень древняя магическая традиция, никто так больше не делает. Мама иногда пишет официальные ведьмовские документы на таком пергаменте — например, когда Совет ведьм голосует за новые законы. Даже не открывая его, я вижу, что письмо адресовано маме.

— Что это? — спрашивает Мерлин, садясь мне на плечо. — Выглядит чем-то важным.

— Так и есть, — медленно отвечаю я, размышляя, стоит ли его читать. — Думаешь, мне надо его обратно положить?

— Если сомневаешься, то просто сделай, а там посмотришь, что выйдет.

— Звучит как ужасный совет.

— А что ты от меня ждала? — фыркает Мерлин.

Я рассматриваю письмо.

— Даже не знаю. А если мне не стоит его читать? Это может быть что-то личное. Хотя я видела своё имя…

Мерлин озорно улыбается.

— Открывай.

Мне так любопытно, что я решаю прочитать хотя бы начало.

Я осторожно разворачиваю пергамент, и мы с Мерлином начинаем читать.

«Дорогая Эгги!

Мне очень жаль, что приходится так поступать. Я не хочу оставлять ни тебя, ни Морган. Надеюсь, ты знаешь, что я всегда буду любить вас обеих, но я просто не могу остаться.

Мы оба знали, что это произойдёт, и слишком долго пытались сделать вид, что мир не такой, какой он на самом деле. Эгги, они нас уничтожат. Слухи уже не удержать. Они не позволят нам быть вместе. Так будет лучше. Если я уйду, наш секрет останется нераскрытым. Я вернусь в Бат и сообщу, куда отправлюсь дальше.

Надеюсь, однажды ты простишь меня за это и дашь мне ещё раз увидеть нашу дочь. Может быть, когда-нибудь всё изменится и мы перестанем быть магическими врагами.

Прошу, расскажи Морган нашу историю. Прости меня, Эгги.

Твой навсегда,

Маверик».

Я не могу пошевелиться. Я даже дышать не могу. Я перечитываю письмо, а потом читаю в третий раз, чтобы проверить, что всё правильно поняла.

— Морган, — в ужасе шепчет Мерлин, — ты понимаешь, что это значит?

— Да, — отвечаю я, мурашки бегут по спине. — Кажется, мой папа колдун.