Нотки кориандра

Игорь Лебедев, 2021

При весьма загадочных обстоятельствах убит репортер Чептокральский. По виду – все признаки трагедии на почве любовной страсти, но Ардова смущают детали. Именно они приводят к раскрытию тщательно спланированной международной аферы, ради которой изощренный преступник готов не только расправиться с самим сыщиком, но и втянуть в войну целую империю. Чтобы разрушить преступный замысел, Илье Алексеевичу предстоит обыграть жандармское управление, всерьез поверившее в неотвратимость грядущей войны, о которой вот уже неделю твердят газеты.

Оглавление

Глава 6

В редакции

Ардов не удивился, застав главного редактора «Санкт-Петербургских ведомостей» за обновлением художественной экспозиции, которую он разместил в стенах редакции. Года три назад Клотов всерьез увлекся современным искусством и с той поры все доходы от издательской деятельности пускал на пополнение коллекции. Он был воинственным апологетом новых форм, и потому стены редакции украшали весьма экстравагантные полотна, которые нередко вызывали возмущение посетителей, приносивших в газету частные объявления. В конце концов Клотов выделил для приема визитеров отдельный закуток, куда определил наиболее традиционные по сюжету произведения, исключив обнаженную натуру и прочие вольности.

Сейчас глава редакции был охвачен поиском подходящего места для двух мраморных голов, которые предполагалось установить на выкрашенных белой краской подставках в виде невысоких античных колонн. Одна голова лежала в опилках в открытом ящике на полу, а вторую, обливаясь потом, таскал по залу щуплый длинноволосый юноша — помощник редактора Арсений Карлович. Столы в зале были сдвинуты, и рабочие носили колонны с места на место, приставляя к стене в разных местах по приказу начальника. Арсений Карлович водружал мраморную голову на подставку, а Клотов принимался кружить между столами, оценивая с разных точек местоположение; признав его недостаточно выразительным, он кричал «Нет!» и требовал освоения нового пространства.

Многочисленные сотрудники, привыкшие к бурному темпераменту руководителя, продолжали невозмутимо работать в самых невероятных местах и позах: один вел беседу по телефону, взгромоздившись на подоконник рядом с фикусом; другой поставил пишущую машинку на стул и печатал, опустившись перед ней на колени; третий вообще забрался под стол, где красным карандашом правил гранки, разложившись прямо на полу.

Вокруг Клотова стайкой перемещалась группа редакторов, поскольку одновременно с преображением пространства глава издания проводил летучку, выбирая наиболее эффектные новости в утренний выпуск.

— С датского острова Шпицберген запустили наполненный водородом воздушный шар, — пробубнил красноносый редактор с обвислыми усами. — Цель экспедиции — впервые достигнуть Северного полюса по воздуху. Экспедицию возглавил шведский воздухоплаватель Саломон Август Андре.

— Это ж сколько на эту блажь денег изведут? — прикинул Клотов, продолжая следить за перемещением головы.

— Организация экспедиции обошлась в 130 тысяч крон, — невозмутимо продолжил доклад красноносый редактор, — из которых 65 внес фабрикант Нобель, а еще по 30 тысяч пожертвовали король Швеции и барон Диксон.

— Арсений Карлович, нос к окну разверните! — крикнул Клотов ассистенту, который все никак не мог уловить оптимальное положение скульптуры. — А еще пять тысяч кто дал? — повернулся Клотов к вислоусому репортеру; тот растерялся. — Нет! — отверг новость редактор. — Когда разобьются — тогда напишем. У вас что? — повернулся он к седовласому старичку в пенсне с острой бородкой.

Старичок перелистнул несколько страниц блокнота и зачитал:

— В Лондоне установили газовые фонари, которые не только освещают улицы, но и работают как автоматы, предлагая горячий кофе, чай и какао.

— Ого! — оценил изобретательность англичан Клотов.

— Помимо этого, в фонарях можно купить сигареты и почтовые открытки. А одна из моделей также снабжена телеграфом, по которому можно передать сообщение напрямую в Скотланд-Ярд.

— И все это на газу?

Старичок кивнул.

— Нет! — возвысил голос Клотов.

Седобородый редактор хотел было перелистнуть блокнот в поисках нового сообщения, но понял, что возглас относился не к новости про газовые чудо-фонари «Pluto Lamp», а к очередной неудаче с многострадальной мраморной головой.

— Давайте сюда, — указал редактор на стеклянную дверь в собственный кабинет. — Ставьте здесь, по бокам.

Рабочие принялись раздвигать столы, чтобы очистить путь к новому месту. Сотрудники редакции опять пустились в движение.

— Про фонари ставим в номер, — согласился Клотов. — С добавкой, что у нас, к сожалению, такое приживется не скоро ввиду низкой культуры населения: начнут совать всякую дрянь вместо денег. Или сдачу требовать с двугривенного. С автомата — сдачу! Чем это закончится? Верно, разгромом и крушением. К каждому фонарю городового не приставишь.

Третий редактор, лощеный молодой человек в клетчатом костюме с напомаженными волосами, сообщил об инаугурации 25-го президента Северо-Американских Соединенных штатов Уильяма Мак-Кинли.

— Выступил с речью. Обещает ввести «золотой стандарт».

— Хм… — задумался Клотов. — Неужели банкиры разрешат ему набросить ошейник на ничем не ограниченную эмиссию? Как бы его не хлопнули вслед за Линкольном. Тот, помнится, тоже сделал невыгодным выпуск денег для банкиров… Да! Да! Ну, конечно!

Последние возгласы ознаменовали найденное наконец-то местоположение мраморных голов — по сторонам от дверей в кабинет.

— Доставайте вторую, Арсений Карлович, — указал Клотов на ящик с опилками. — А в криминальную хронику что-нибудь есть?

— Убит репортер Чептокральский.

Это прозвучал голос Ардова, который некоторое время наблюдал за происходящим и наконец решил обнаружить себя. В зале воцарилась тишина, дюжина голов обернулась в сторону чиновника сыскного отделения. Чептокральский был фигурой если и не легендарной, то уж точно всем известной.

Сыщик следил за реакцией главного редактора. Тот на мгновение замер, потом распростер руки навстречу гостю, словно собирался обнять, и расплылся в улыбке.

— Илья Алексеевич, — радостно протянул хозяин «Санкт-Петербургских ведомостей», — наконец-то вы к нам заглянули!

Редакторский улей продолжил привычное свое гудение, словно тут же позабыл про только что объявленную смерть коллеги.

— Полюбуйтесь!

Клотов отскочил в сторону и указал на мраморные головы, наконец-то нашедшие покой на подставках.

— Работа Макса Клингера[4], — похвастался он. — А? Каково?

Ардов подошел ближе. Головы сизого мрамора с желтоватыми прожилками производили впечатление натуральных, слегка оплывших, только что срезанных с плеч утопленников. Глазницы были заполнены пастой красного цвета, отчего мертвенные лица походили на демонов преисподней со светящимися адским пламенем глазами.

— Подумываю, не пора ли учредить глиптотеку[5], — хохотнул главный редактор. — Вы слыхали? В Копенгагене только что открыл такую Карл Якобсен, сын пивного магната Карлсберга. Там одного Родена около тридцати работ… У меня, конечно, пивоварен нет, но кое-чем удивить публику смогу…

Илья Алексеевич ощутил запах грибов и привкус тины во рту; голос Клотова ложился на лоб, щеки и губы бурой липкой паутиной. Ардову стоило больших трудов не начать убирать эту воображаемую паутину с лица.

— Он гений, не находите? — ворковал газетчик, принявшись исполнять вокруг гостя какой-то замысловатый пластический этюд. — Истинный enfant du siecle[6], завороженный тенями мистических глубин. Если Бердслей — жрец Астарты, то Клингер — мистик из братства Дюрера и Гольбейна. Оцените эту скорбную вдумчивость, драматический пафос… Вот эта складка… — он ткнул мизинцем в насупленную бровь мраморной головы. — С этими символами, окутанными чарами пантеизма, надо вступить в интимную близость, сродниться, чтобы ощутить скрытую страсть и душевную муку.

— Мне надо задать вам несколько вопросов, — сказал Ардов, зная, что этот бессмысленный словесный поток может исторгаться из Клотова часами, если не сутками.

— Прошу! — мгновенно переключился газетный магнат и распахнул двери кабинета.

— Когда вы видели Чептокральского в последний раз? — спросил Илья Алексеевич, когда Клотов устроился у себя за столом.

— C утра был. В невероятно возбужденном состоянии. Пообещал разоблачения в вопросах вооружения русской армии.

— Разве это его тема?

— В том-то и дело, что нет! Да вы сами прекрасно знаете.

Не усидев, Клотов опять вскочил, обошел стол и нагнулся к уху сыщика.

— Но с недавнего времени он стал приносить материалы о перевооружении армии.

Многозначительно помолчав, главный редактор отложил в сторону лежавший на столе свежий номер газеты, под которым открылась стопка каких-то эскизов. Он принялся задумчиво перебирать листы с рисунками.

— Разве это интересно читателю? — поинтересовался Илья Алексеевич.

— Конечно! Это же колоссальные подряды! Взятки, коррупция, нити тянутся на самый верх! Посмотрите! — он показал Ардову картон с гуашью. — Между прочим, это Мозер! А это — Штер… А вот сам Климт!

Илья Алексеевич бросил взгляд на наброски, залитые пятнами краски.

— Я только что из Вены, — доверительно сообщил Клотов. — Они задумали учредить сецессион[7], чтобы наконец-то порвать с господствующим в венском Доме художников консерватизмом. Я предложил им издание собственного журнала — «Ver Sacrum»[8]. Как вам название?

Постучав, в кабинет заглянул Арсений Карлович и показал гранки.

— Пора в печать, — извиняющимся голосом сообщил он.

Клотов жестом велел положить листы на стол, обмакнул перо и, взглянув на хронограф из жилетного кармана, проставил в выходных данных время отправки номера в печать.

— Откуда у Чептокральского были сведения? — спросил Ардов, дождавшись, пока помощник оставит кабинет.

— Не знаю, — пожал плечами газетчик. — Надо полагать, завелся какой-то источник по этому направлению…

Илья Алексеевич встал.

— А что с ним произошло? — наконец поинтересовался Клотов.

— Застрелили, — сухо ответил Ардов и отправился к двери.

— Какой ужас, — индифферентно отозвался газетчик. — Впрочем, с его образом жизни следовало ожидать чего-то подобного.

— Что вы имеете в виду?

— Думаю, немало влиятельных господ имело зуб на него — уж слишком Чептокральский был любвеобилен.

Сыщик остановился в дверях:

— Полагаете, убийство не связано с его работой?

Клотов не сразу нашелся с ответом.

— Уверен, вы сумеете установить истину, — наконец ответил он. — Если чем-то смогу помочь — всегда к вашим услугам.

На выходе из редакционной залы Илья Алексеевич попросил у Арсения Карловича адрес Чептокральского.

— Виноват, — скукожился молодой человек. — Он не оставлял-с.

Ардов сделал удивленный взгляд.

— Избегал визитов кредиторов, — поторопился объяснить помощник главного редактора. — Некоторые были весьма настойчивы…

— Хм… Как же мне выяснить его место жительства? — озадачился сыщик.

— Может быть, вам посетить салон баронессы фон Зиссен? — неуверенно предположил собеседник.

Ардов опять вопросительно взглянул на него.

— Простите, я думал, вы знаете… — отчего-то смутился Арсений Карлович. — Господин Чептокральский посещали заведение баронессы… Там ищет знакомств пресытившаяся публика…

— Вы сопроводите меня туда?

Интонация получилась, скорее, повелительная, и помощник главного редактора, вздохнув, повиновался.

Примечания

4

Макс Клингер (1857–1920) — немецкий художник, график и скульптор, представитель символизма.

5

Глиптотека — музей художественных изображений на камне.

6

Дитя века (фр.).

7

Сецессион (от лат. secessio — обособление) — немецкие и австрийские художественные общества конца XIX — нач. XX вв., возникшие на почве оппозиции академизму.

8

«Священная весна» (лат.).

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я