Связанные понятия
Преступное бездействие — это волевое пассивное поведение человека, которое заключается в том, что лицо не выполняет или ненадлежащим образом выполняет возложенную на него обязанность, в результате чего причиняется вред объектам охраны уголовного права или создаётся угроза причинения такого вреда.
Самоуправство — самовольное, нарушающее установленные нормы и правила, совершение лицом действий, правомерность которых оспаривается другим лицом или организацией.
Превышение полномочий — действия должностного лица или сотрудника ЧОПа, выходящие за пределы его полномочий, согласно УК РФ.
Дея́ние — в уголовном праве — акт осознанно-волевого поведения в форме действия или бездействия, повлёкший общественно опасные последствия. Деяние является обязательным признаком события преступления и объективной стороны преступления как его элемента.
Упоминания в литературе
Как видим, в одних случаях меры уголовно-процессуального принуждения предназначены для обеспечения надлежащего, соответствующего
предписаниям процессуально-правовых норм поведения определенных субъектов уголовно-процессуальных отношений, в других – призваны обеспечить получение и исследование доказательственного материала. Вместе с тем конкретная форма проявления этих целей зависит в определенной мере и от того, допущено тем или иным участником процесса какое-либо правонарушение или нет. Одни меры принуждения применяются преимущественно в целях предупреждения и пресечения правонарушений и сфере уголовно-процессуальных отношений (меры пресечения, отстранение обвиняемого от должности, наложения ареста на имущество и др.); другие же используются в тех случаях, когда такое нарушение уже произошло. Среди последних, в свою очередь, следует выделять меры принудительного исполнения не выполненных добровольно обязанностей (к ним могут быть отнесены, например, привод не явившегося по вызову в следственно-судебные органы лица; производство выемки после отказа выдать предметы и документы, имеющие значение для дела) и меры воздействия к нарушителям процессуального закона (изменение меры пресечения на более строгую и удаление нарушителя из зала судебного заседания). Тот факт, что в названных мерах содержатся в определенной степени и элементы уголовно-процессуальной ответственности (особенно в мерах воздействия к нарушителям процессуального закона), не лишает их общего превентивно-принудительного свойства, характерного для всего уголовно-процессуального принуждения, в силу которого оно прежде всего и призвано способствовать устранению вредных для достижения задач советского уголовного судопроизводства явлений[77].
Применение уголовного наказания судами препятствует прежде всего, совершению новых преступлений со стороны лиц, уже совершивших преступные деяния. Однако значение уголовного наказания как средства борьбы с преступностью не ограничивается лишь указанным. Устанавливая круг деяний, совершение которых обусловливает применение наказания, уголовный закон благодаря общеобязательной силе конкретных
предписаний : а) воздействует на неустойчивых граждан, предупреждая тем самым возможность совершения ими преступлений; б) информирует основную массу членов общества о должных правилах целесообразного поведения, общественной опасности их нарушений и соответственно – о значении борьбы с ними.
Приведенные правовые
предписания лишь возлагали на органы дознания принятие оперативно-розыскных мер в целях раскрытия преступлений и лиц, их совершивших, но не раскрывали содержания и не регламентировали порядок такой деятельности. Обозначенный подход объяснялся тем, что, во-первых, действовавшее уголовно-процессуальное законодательство не связывало данные, добытые оперативно-розыскным путем, с какими-либо правовыми последствиями, а во-вторых, необходимо было сохранять в тайне от преступников производство этих мероприятий, поскольку в противном случае они могли бы потерять всякую эффективность[8].
Статья 21 УК Республики Молдова, употребляя термин «вина» в отношении юридических лиц, не раскрывает особенностей таковой. Из законодательной конструкции данной нормы можно заключить, что юридическое лицо признается виновным в совершении преступления, если: а) оно не выполнило или ненадлежащим образом выполнило прямые
предписания закона, устанавливающие обязанности или запреты относительно осуществления определенной деятельности; б) оно осуществило деятельность, не соответствующую учредительным документам или заявленным целям; в) в его интересах действовал орган или лицо, наделенное управленческими функциями.
В случае нарушения правовой нормы, несоблюдения или неисполнения ее
предписания возникает государственно-принудительная (негативная) юридическая ответственность. Мы связываем момент возникновения государственно-принудительной формы реализации ответственности с моментом совершения правонарушения. Однако не все ученые согласны с нами. Некоторые связывают возникновение и реализацию ответственности со вступившим в законную силу приговором суда, полагая, что иной подход нарушает Конституцию РФ и УПК РФ.[418] Отметим: вступление в законную силу приговора суда является всего лишь основанием для применения наказания. А наказание и ответственность – не тождественные понятия.
Связанные понятия (продолжение)
В Канаде уголо́вное пра́во — отрасль права, следующая принципам common law и на которую распространяются исключительные законодательные полномочия Парламента Канады по параграфу 91.27 Конституционного акта 1867. Этот же параграф признаёт за федеральным Парламентом полномочия на судопроизводство по уголовным делам.
Исполнение приказа или распоряжения — одно из обстоятельств, исключающих преступность деяния в уголовном праве. Лицо, осуществлявшее общественно опасные действия в рамках исполнения обязательных для него приказа или распоряжения, может быть освобождено от ответственности.
Добровольный отказ от совершения преступления — это прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца. Лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца.
Освобожде́ние от уголо́вной отве́тственности — отказ государственных органов, осуществляющих уголовное преследование, от дальнейшего производства по уголовному делу, если факт совершения преступления данным лицом доказан. Уголовное дело при этом прекращается без применения к лицу каких-либо уголовно-правовых мер.
Назначение наказания — уголовно-правовой институт, регламентирующий правила выбора конкретной меры наказания, применяемой к лицу, совершившему преступление, дающий указания относительно размеров и сроков избираемых наказаний.
Деятельное раскаяние — добровольные действия лица, совершившего преступление, заключающиеся в возмещении или заглаживании вреда, причинённого преступлением, ином устранении или уменьшении его последствий, в информировании правоохранительных органов о факте и обстоятельствах совершения преступления и дальнейшем содействии осуществлению правосудия. Подобные действия в соответствии с уголовным законодательством многих государств влекут смягчение применяемых к лицу мер уголовной ответственности или полное...
Административная жалоба — это обращение, подаваемое в административный орган, с требованием одного или нескольких граждан о восстановлении или защите его нарушенных прав, свобод или законных интересов либо прав, свобод или законных интересов других лиц.
Операти́вный экспериме́нт — это оперативно-разыскное мероприятие, состоящее в негласном изучении деятельности определенного лица в специально созданных условиях.Оперативный эксперимент проводится на основании постановления, утверждённого руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, в целях выявления, пресечения и раскрытия преступлений. При этом если в ходе эксперимента проверяемое лицо совершает действия, содержащие признаки преступления, то оно привлекается к уголовной...
Примирение с потерпевшим — существующий в уголовном праве многих государств мира институт, предполагающий освобождение от ответственности либо значительное смягчение наказания преступнику, достигнувшему с потерпевшим соглашения о примирении (как правило, предполагающего возмещение причинённого вреда). Соответствующие положения могут содержаться как в уголовном, так и в уголовно-процессуальном законодательстве.
Наказание — применение каких-либо, правовых или неправовых, неприятных или нежелательных мер в отношении человека, животного или их групп в ответ на неповиновение или на неугодное или морально неправильное поведение.
Необходимая оборона — это правомерная защита личности и прав обороняющегося и других лиц, а также охраняемых законом интересов общества и государства от общественно опасного посягательства, путём причинения вреда посягающему лицу.
Уголовная ответственность — один из видов юридической ответственности, основным содержанием которого, выступают меры, применяемые государственными органами к лицу в связи с совершением им преступления.
Преступле́ние (уголо́вное преступле́ние) — правонарушение (общественно опасное деяние), совершение которого влечёт применение к лицу мер уголовной ответственности. Преступления могут выделяться из общей массы правонарушений по формальному признаку (установление за них уголовного наказания, запрещённость уголовным законом), а также по материальному признаку (высокая степень опасности их для общества, существенность причиняемых ими нарушений правопорядка).
Стадии совершения преступления — это этапы, которые проходит преступление в своем развитии от начала (подготовительных действий) до конца (наступления общественно опасных последствий). В случае, если развитие преступления было прервано на любой из стадий до его завершения, речь идёт о неоконченной преступной деятельности.
Усло́вное осужде́ние — мера уголовно-правового характера, заключающаяся в установлении для осуждённого, исправление которого может быть достигнуто без реального отбывания наказания, испытательного срока, в течение которого осуждённый должен доказать своё исправление. При этом его поведение будет контролироваться специальным государственным органом, на него могут быть возложены дополнительные обязанности, способствующие его исправлению. Если в течение испытательного срока осуждённый уклоняется от...
Общие начала назначения уголовного наказания — правовые принципы, закрепляемые в уголовном законодательстве, определяющие механизм принятия решения судом при выборе конкретного вида и размера наказания, назначаемого лицу, совершившему преступление. Следование данным принципам позволяет назначить лицу справедливое наказание и обеспечивает достижение целей наказания.
Гражданский арест — задержание, арест, производимый лицом, не наделённым для этого специальными полномочиями (в частности, не являющимся представителем исполнительной власти, например, полицейским), но готовым аргументировать обоснованность ареста. Например, может быть произведён свидетелем или жертвой уголовного преступления, частным детективом или адвокатом, или сотрудником ЧОПа или другим гражданским лицом самостоятельно обнаружившим улики, а также лицом, обнаружившим официально разыскиваемого...
Осуждённым называется лицо, признанное в судебном порядке виновным в совершении преступления (как правило, с назначением соответствующего наказания).
Подробнее: Осуждённый
Дисциплинарная ответственность — вид юридической ответственности, основным содержанием которой выступают меры (дисциплинарное взыскание), применяемые администрацией учреждения, предприятия к сотруднику (работнику) в связи с совершением им дисциплинарного проступка.
Испытательный срок — это отдельный отрезок времени, данный осужденному при условном осуждении, в течение которого он не должен совершать преступлений и любых других правонарушений. Испытательный срок при условном осуждении может быть установлен на срок от 6 месяцев до 5 лет.
Конклюде́нтные действия (от лат. concludo — заключаю, делаю вывод) — это действия лица, которые показывают своим поведением желание вступить в определенные правоотношения (например, совершить сделку), но не в форме устного или письменного волеизъявления, а поведением, по которому можно сделать заключение о таком намерении (лицо не производит никаких волеизъявлений, ни устно, ни в письменной форме, а выводы о нём и его намерениях можно сделать лишь по его поступкам). Возможность заключения сделки...
Уголовное законодательство — система нормативных правовых актов, принимаемых уполномоченными органами государственной власти, содержащих нормы, регулирующие отношения, связанные с установлением оснований привлечения к уголовной ответственности и освобождения от неё, определением преступности деяний и иные отношения, входящие в предмет регулирования уголовного права.
Уголовное наказание — центральный институт уголовного права, выражающий направление и содержание уголовной политики государства. Ввиду этого наказание всегда оставалось в центре внимания учёных: как отмечал Н. Д. Сергеевский, уже к началу XX века существовало до 24 философских систем, обосновывающих право государства наказывать лиц, совершивших преступления и около 100 отдельных теорий наказания, выдвинутых специалистами-правоведами.
Иные меры уголовно-правового характера , иные меры уголовно-правового воздействия — общее название для мер, принимаемых государством в отношении лиц, совершивших преступление или общественно опасные деяния, которые не являются наказанием.
Манда́мус (лат. mandamus , мы приказываем) — в странах англо-саксонской правовой семьи судебное предписание должностному или иному лицу совершить действия, которые оно обязано совершить по закону.
Оставление в опасности — преступление, состоящее в неоказании помощи человеку, находящемуся в опасном для жизни или здоровья состоянии. Различные законодательства по-разному определяют критерии, по которым неоказание помощи может быть квалифицировано как преступное.
Дисциплинарное производство — вид административно-юрисдикционного производства, урегулированная административно-правовыми нормами деятельность уполномоченных субъектов, направленная на привлечение лиц, виновных в совершении дисциплинарных проступков, к дисциплинарной ответственности.
Приготовление к преступлению — это деяния лица, направленные на создание условий для будущего совершения преступления, не доведённые до конца по причинам, не зависящим от воли данного лица.
Запретительный судебный приказ (англ. Restraining order) — вид судебного приказа в англосаксонском праве, в особенности — в США (в праве Великобритании он известен как англ. non-molestation order — букв. — «приказ о недосаждении»), которым суд предписывает тому или иному лицу совершать определённые действия в отношении другого лица либо, напротив, воздерживаться от совершения таких действий. Лицо, нарушившее предписание приказа, может быть привлечено к гражданско-правовой или уголовной ответственности...
Объективное вменение — это привлечение лица к уголовной ответственности без установления его вины. Объективное вменение может заключаться как в привлечении к уголовной ответственности за случайные последствия действий человека, так и в привлечении к ответственности лиц, действия которых вообще не состоят в причинной связи с причинённым вредом, но наказание которых по каким-либо причинам представляется целесообразным.
Преддоговорная ответственность — это институт гражданского права, вид гражданско-правовой ответственности за убытки, причиненные на стадии ведения переговоров и заключении договора вследствие ненадлежащего исполнения контрагентом потерпевшего своих преддоговорных обязанностей (прежде всего — обязанности позитивного информирования контрагента о свойствах и качествах объекта договора, отсутствия намерения заключать договор).
Астре́нт (фр. l’astreinte; от лат. adstringere — принуждение) — разновидность денежного штрафа, определяемого судом, на случай неисполнения должником обязательства, установленного судебным решением. Является дополнительной финансовой мерой для стимулирования исполняемости судебных актов.
Субъект преступления — лицо, осуществляющее воздействие на объект уголовно-правовой охраны и способное нести за это ответственность. Признаки субъекта преступления образуют один из элементов состава преступления. Наличие у лица, совершившего преступление, определённых субъективных признаков может рассматриваться также как условие уголовной ответственности.
Соглашение о признании вины — разрешённая законом письменная сделка обвиняемого и защитника с обвинителем, в которой зачастую в обмен на признание обвиняемым (подсудимым) своей вины в менее тяжком преступлении обвинитель отказывается от всестороннего исследования обстоятельств дела, которое прояснило бы истину, а также от поддержания обвинения в более тяжком преступлении.
Единым, или единичным преступлением признаётся деяние, которое содержит состав одного преступления, квалифицируется по одной статье уголовного закона или её части. Нормативное определение единичного преступления даётся, например, в Уголовном кодексе Латвии: «Отдельным (единым) преступным деянием признается одно деяние (действие или бездействие), имеющее признаки состава одного преступного деяния или двух, или нескольких связанных между собой преступных деяний, которые охватываются единым умыслом...
Подробнее: Единое преступление
Субсидиарная ответственность (от лат. subsidiarus — резервный, вспомогательный) — 1) право взыскания неполученного долга с другого обязанного лица, если первое лицо не может его внести; 2) дополнительная ответственность, возлагаемая, например, на членов полного товарищества, в условиях, когда основной ответчик не способен оплатить долг.
Хабе́ас ко́рпус акт (англ. Habeas Corpus Act) — законодательный акт, принятый парламентом Англии в 1679, составная часть конституции Великобритании, определяет правила ареста и привлечения к суду обвиняемого в преступлении, предоставляет право суду контролировать законность задержания и ареста граждан, а гражданам — требовать начала такой процедуры (известной под латинским названием хабеас корпус).
Физическое или психическое принуждение — одно из обстоятельств, исключающих преступность деяния. Физическое или психическое принуждение — это противоправное применение насилия (физического или психического) к лицу, которое осуществляется с целью добиться совершения данным лицом вопреки его воле общественно опасного деяния.
Вина ́ — это важнейшая составляющая субъективной стороны состава проступка или деликта, внутреннее отношение лица к совершаемому действию (бездействию) и причинённым вследствие этого последствиям.
Объективная сторона преступления — это один из элементов состава преступления, включающий в себя признаки, характеризующие внешнее проявление преступления в реальной действительности, доступное для наблюдения и изучения. Объективная сторона преступления может также определяться как «процесс общественно опасного и противоправного посягательства на охраняемые законом интересы, рассматриваемый с его внешней стороны с точки зрения последовательного развития тех или иных событий и явлений, которые начинаются...
Диспози́ция — элемент правовой нормы, содержащий дозволение, предписание или запрет для субъекта, которому адресована правовая норма. Содержит, таким образом, правило поведения, которому должны следовать участники правоотношений, урегулированных данной нормой .
Презумпция добросовестности — Один из фундаментальных принципов в Российском гражданском праве, при котором любой участник правоотношений считается добросовестно исполняющим свои обязанности перед другими лицами до тех пор, пока не будет установлено и доказано обратное. Презумпция добросовестности установлена ч. 5 ст. 10 Гражданского кодекса РФ.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года — первый уголовный кодекс в истории России. Подготовлен сотрудниками Второго отделения, утверждён императором Николаем I 15 августа 1845 года, введён в действие с 1846 года. Уложение представляло собой кодифицированный нормативный акт, содержавший как нормы, регулировавшие общие вопросы уголовного права, так и устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступных посягательств.
Правонаруше́ние — неправомерное поведение, виновное противоправное общественно опасное деяние (действие или бездействие), противоречащее требованиям правовых норм и совершённое праводееспособным (деликтоспособным) лицом или лицами. Влечёт за собой юридическую ответственность.
Упоминания в литературе (продолжение)
Под ненадлежащим исполнением своих профессиональных обязанностей следует понимать действия (бездействие), отвечающие полностью или частично официальным требованиям,
предписаниям , правилам, в результате чего наступает смерть потерпевшего. В данном случае должно быть установлено, какие именно профессиональные обязанности были нарушены виновным. По смыслу закона речь в ст. 109 УК РФ идет лишь о тех профессиональных обязанностях, ненадлежащее выполнение которых не образует специального состава преступления по отношению к рассматриваемому, такой, например, как нарушение правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ (ст. 216 УК РФ), нарушение правил пожарной безопасности (ст. 219 УК РФ) и т. д.
В связи с изложенным представляет интерес правовая позиция, выраженная в Определении КС РФ от 20 июня 2006 г. № 221-О[30], которым отказано в принятии к рассмотрению жалобы на норму ч. 2 ст. 297 УК РФ. Эта норма устанавливает ответственность за оскорбление судьи, т.е. направлена на защиту чести и достоинства личности, охрану общественных отношений в сфере осуществления правосудия и авторитета судебной власти от противоправных посягательств и не содержит каких-либо
предписаний , ограничивающих права и свободы граждан; отсутствие в ней прямого указания на те или иные конкретные действия или выражения, которые могут свидетельствовать о неуважительном отношении к суду, оскорбляющем его авторитет, а также честь и достоинство судьи или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, само по себе не может расцениваться как подтверждение допустимости произвольного применения судом данной нормы; определение же того, являются ли те или иные действия или высказывания оскорбительными для судьи и выражающими неуважение к суду, относится к ведению судов общей юрисдикции, принимающих решение исходя не только из характера соответствующих действий или высказываний, но и из обстоятельств, в которых они имели место.
Санкция – это правовое последствие неисполнения или ненадлежащего исполнения
предписаний уголовно-процессуальной нормы. Санкция не является обязательным элементом уголовно-процессуальной нормы, она встречается только в тех из них, которые содержат властные предписания. В зависимости от характера допущенных нарушений УПК РФ предусматривает возможность применения различных санкций:
Действия государственного должностного лица, превысившего свои полномочия, квалифицируются по ст. 286 УК. Действия служащих частного сектора квалифицируются по ст. 203. Причем круг субъектов этого преступления ограничен лишь служащими частных охранных или детективных служб. Деяния остальных опять-таки могут квалифицироваться только по статьям об общеуголовных преступлениях, таких, к примеру, как насилие, применение оружия или специальных средств. Отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию РФ или Счетной палате РФ должностным лицом квалифицируется по ст. 287 УК. Для управляющих частных организаций нет подобного уголовно-правового запрета, и общеуголовную статью, кроме подлога, найти трудно. Так законодатель реализует конституционное
предписание : «Все равны перед законом и судом».
«(1) Юридическое лицо подлежит уголовной ответственности за деяние, предусмотренное уголовным законом, если: а) юридическое лицо виновно в неисполнении или ненадлежащем исполнении прямого
предписания закона, устанавливающего обязанность либо запрет на осуществление определенной деятельности; 6) юридическое лицо виновно в осуществлении деятельности, не соответствующей его учредительным документам или объявленным целям; в) деяние, причинившее вред либо создавшее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству, было совершено в интересах данного юридического лица либо было допущено, санкционировано, одобрено, использовано органом или лицом, осуществляющим функции управления юридическим липом.
Нормы уголовного права о преступлении адресованы лицам, предупреждая их о недопустимости нарушения уголовно-правового запрета под угрозой наказания. Ряд уголовно-правовых норм обращен к правоприменителю, устанавливая право или обязанность последнего реализовать уголовно-правовое
предписание . В последнем случае правоприменитель является одновременно и субъектом правоприменительной деятельности, и адресатом уголовно-правовой нормы.
Бездействие – это пассивное поведение лица, неисполнение лицом определенных
предписаний , в результате чего в ряде случаев наступают опасные последствия. Под бездействием имеется в виду социальная характеристика поведения лица. Обязанность лица действовать обусловлена рядом юридических оснований[42].
В Уголовном кодексе Франции 1992 г., вступившие в силу 1 марта 1994 г.[40], к обстоятельствам ненаступления уголовной ответственности относятся: невменяемость (ст. 122-1), совершение деяния под воздействием какой-либо силы или принуждения (ст. 122-2), действие, совершенное по
предписанию или разрешению закона или подзаконного акта (ст. 122-4), действие, совершенное по требованию законной власти (ст. 122-4 ч. 2), необходимая оборона (ст. 122-5 и ст. 122-6), крайняя необходимость (ст. 122-7). Следует подчеркнуть особенность ст. 122-6 УК Франции, согласно которой допускается в ряде случаев причинение любого вреда посягающему в условиях необходимой обороны.
Принудительная ликвидация юридического лица является санкцией, причем довольно суровой, за нарушение этим юридическим лицом существующего правопорядка, соответствующих
предписаний законодательства. Однако всегда ли эти нарушения настолько существенны, что должны являться основанием для вынесения судом решения о ликвидации юридического лица? По мнению государственного органа, обратившегося в суд с соответствующим заявлением, – безусловно, да (иначе зачем же орган обращался в суд). Но это мнение одной стороны, истца. Нет сомнений в том, что положения правовых актов, устанавливающих основания для принудительной ликвидации юридических лиц, помогут найти аргументы в пользу ответчика, т. е. юридического лица, о принудительной ликвидации которого заявлено требование.
Полагаем, что, решая вопрос о размере взятки на практике, необходимо основываться на
предписаниях ч. 2 ст. 14 УК РФ: мизерные подношения (подарки), например в виде пачки сигарет, букета цветов, коробки конфет, как не представляющие большой общественной опасности в силу их малозначительности, преступлением в виде получения (дачи) взятки не считаются. Следовательно, если деяние не подпадает под предписания ч. 2 ст. 14 УК РФ, то незначительный размер взятки не исключает уголовной ответственности за взяточничество. Прав О. Х. Качмазов, утверждающий, что определение малозначительности деяния, формально подпадающего под признаки получения взятки, имеет свои особенности. «Поскольку общественная опасность этого преступления, прежде всего, заключается в нарушении интересов государственной или муниципальной службы, малозначительность деяния устанавливается в первую очередь с учетом того, какой важности интерес был нарушен или поставлен под угрозу нарушения. Таким образом, не только и не столько размер взятки учитывается при признании деяния малозначительным, а совокупность всех обстоятельств совершенного должностным лицом деяния»[180].
Статья 1069 ГК говорит о незаконных действиях (бездействии), т. е. о деяниях, противоречащих не только законам, но и другим правовым актам (приказам, распоряжениям, указаниям и иным властным
предписаниям как в письменной, так и в устной форме). Например, судом были признаны незаконными действия работников ГАИ по эвакуации транспортного средства на штрафную площадку.[63]
Выделение сферы правомерного поведения в правовом поведении, в том числе урегулированном нормами уголовного права, может происходить только одним способом: исключением из правового поведения конкретных вариантов неправомерного (в данном случае – преступного) поведения. Поэтому та или иная жизненная ситуация может «интересовать» уголовный закон и того, кто его применяет, тогда, когда она имеет внешнее сходство с преступным деянием, т. е. деянием, уже признанным преступлением. Как известно, перечень таких «признаний» носит исчерпывающий характер. И именно от них – конкретных уголовно-правовых запретов – отталкивается всегда правоприменитель, оценивая ту или иную ситуацию. Вместе с тем вывод о непреступности деяния может быть обусловлен двумя обстоятельствами: либо несоответствием признаков содеянного признакам конкретного преступления, предусмотренного в Особенной части УК, либо (и это имеет непосредственное отношение к рассматриваемой нами проблеме) – при наличии указанного соответствия – положениями специальных (дополнительных) нормативно-правовых
предписаний , исключающих преступность деяния, уголовно наказуемого при прочих равных условиях. Причем в последнем случае речь идет именно о дополнительных предписаниях, объявляющих об отсутствии уголовной противоправности, а не о дополнительных к ст. 14 УК признаках преступления, как это порой представляется в литературе[105].
Государственное принуждение – это совершаемое компетентными органами и должностными лицами властное воздействие в виде
предписания определенного поведения либо в форме непосредственного действия.[236] На государственное принуждение опирается все право в целом. В то же время государственное принуждение преломляется через право и призвано подчиняться общим принципам правовой системы страны, регулироваться нормами права по содержанию, пределам и условиям применения, действует через механизм прав и обязанностей, имеет развитые процессуальные формы. Чем выше уровень правового содержания государственного принуждения, тем в большей степени оно способно выполнять позитивные функции и предупреждать произвол и своеволие. К мерам государственного (правового) принуждения относятся юридические санкции, т. е. государственно-принудительные меры, являющиеся реакцией государства в отношении конкретного лица на факт противоправного поведения, и государственно необходимые, профилактические и превентивные меры правового принуждения.[237]
Внушение заключалось в том, что осужденному указывалось на обязанность воздерживаться от совершения проступков данного рода или вести себя хорошо. Других
предписаний в приговоре не предусматривалось либо в нем указывалось на то, что, в случае совершения осужденным нового преступления или повторения прежнего, он будет подвергнут и старому наказанию (в некоторых случаях оно точно определялось в предыдущем приговоре).
Однако данная точка зрения не бесспорна. Как справедливо отмечает Н. И. Пикуров, в бланкетных диспозициях признаки преступного деяния в основном детализируются посредством нормативных
предписаний других законодательных актов[68]. Вместе с тем, по мнению А. И. Рарога, для квалификации преступления нет необходимости ссылаться на нормативные предписания, поскольку они нужны лишь для ее обоснования [69].
Пункт 10 упомянутого Указа так определяет правовые последствия неопубликования актов: «Нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти, кроме актов и отдельных их положений, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера, не прошедшие государственную регистрацию, а также зарегистрированные, но не опубликованные в установленном порядке, не влекут правовых последствий как не вступившие в силу и не могут служить основанием для регулирования соответствующих правоотношений, применения санкций к гражданам, должностным лицам и организациям за невыполнение содержащихся в них
предписаний . На указанные акты нельзя ссылаться при разрешении споров».
В Определении Конституционного Суда РФ № 1005-О[142]было отмечено, что обязанность государства возместить вред, причиненный незаконными действиями органов государственной власти или их должностных лиц, следует из содержания ст. 53 Конституции РФ. По своей юридической природе обязательства, возникающие в силу применения норм гражданско-правового института возмещения вреда, причиненного актами органов власти или их должностных лиц, представляют собой правовую форму реализации гражданско-правовой ответственности, к которой привлекается причинитель вреда в соответствии с
предписанием закона (ст. 1064 ГК РФ).
Бесспорно, что институт (нормы) семейно-правовой ответственности «пронизан» нормами морали и нравственности. Но иначе не может и быть, именно это обстоятельство, как полагаем, является одной из специфических особенностей регулирования брачно-семейных отношений в целом и формирования института семейно-правовой ответственности в частности. Вместе с тем следует подчеркнуть, что в СК РФ не содержатся нормы, которые бы предусматривали дополнительные обременения или, тем более, ответственность для лица, не соблюдающего нормы морали и нравственности, религиозные
предписания . Но, тем не менее, их несоблюдение оказывает существенное влияние на урегулирование отношений, вытекающих из брака и принадлежности к семье, на решение семейных споров. За юридической защитой нарушенного права субъект семейных правоотношений обращается в суд, который при вынесения решений учитывает в т. ч. нравственные и морально-этические категории, которые нашли свое закрепление в нормах семейного законодательства. Считаем объективно оправданным при решении юридического конфликта учитывать нормы, устанавливающие обязанности членов семьи, которые хотя и имеют характер правовой защиты в форме применения санкций, но включают в себя и морально-этический компонент.
Прямое и непосредственное действие Конституции на понятие преступления (а не по другим вопросам), прежде всего, проявляется в законодательной деятельности. Криминализация деяний и декриминализация преступлений должны осуществляться в строгом соответствии с Конституцией. Например, конструируя составы о преступлениях против собственности, законодатель должен руководствоваться конституционным
предписанием о равной охране всех форм собственности; формулируя нормы о государственных преступлениях, – следовать конституционному требованию о недопустимости захвата власти и превышения должностных полномочий. Когда же уголовный закон вступил в силу, только он определяет, что преступно и что непреступно. При несоответствии уголовно-правовой нормы о преступлении Конституции Основной закон напрямую применяться не будет (там и санкции нет). Субъектам законодательной инициативы следует оперативно использовать свое право на изменение УК.
Нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти, подлежащие госрегистрации, но не прошедшие ее, а также зарегистрированные, но не опубликованные в установленном порядке (кроме актов и отдельных их положений, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, или сведения конфиденциального характера), не влекут правовых последствий как не вступившие в силу и не могут служить основанием для регулирования соответствующих правоотношений, применения санкций к гражданам, должностным лицам и организациям за невыполнение содержащихся в них
предписаний . На указанные акты нельзя ссылаться при разрешении споров. Контроль за правильностью и своевременностью опубликования данных нормативных актов осуществляет Министерство юстиции РФ[159].
Для каждой отрасли (подотрасли) права характерно наличие метода правого регулирования. Традиционно в литературе выделяют диспозитивный и императивный методы правового регулирования. Диспозитивный метод подразумевает метод дозволения, основанный на равенстве субъектов. Как правило, метод диспозитивности присущ гражданским правоотношениям. Императивный метод предполагает метод власти-подчинения, властных
предписаний . Данный метод присущ отношениям, где одним из субъектов выступает орган (лицо), наделенный властными полномочиями. В силу того что прокуратура является органом государственной власти, на который законодателем возлагаются функции по осуществлению надзора за законностью, а в соответствии со ст. 6 Федерального закона «О прокуратуре РФ», требования прокурора, вытекающие из его строго определенных полномочий, подлежат безусловному исполнению в установленный срок. Неисполнение требований прокурора и следователя, вытекающих из их полномочий, а также уклонение от явки по их вызову влечет установленную законом ответственность. Из изложенного становится понятно, что для отрасли прокурорского надзора характерен императивный метод, где прокуратура как орган власти обязана давать властные указания об устранении допущенных нарушений законодательства, а все другие субъекты обязаны подчиняться этим указаниям.
Закрепленный в ч. 1 ст. 91 АПК РФ перечень обеспечительных мер не является исчерпывающим. По смыслу закона это означает возможность для арбитражного суда принимать указанные меры наиболее эффективно и адекватно, исходя из фактических обстоятельств дела и существа спорных правоотношений. На достижение этого результата также направлена содержащаяся в статье норма о праве арбитражного суда принимать обеспечительные меры как по отдельности, так и одновременно несколько мер по одному и тому же делу. Однако это одна сторона медали. С другой стороны, открытый перечень в данном случае не может способствовать благоприятному стечению обстоятельств для ответчика. Принимая решение о применении обеспечительных мер, арбитражный суд должен следовать
предписанию ч. 2 ст. 91 АПК РФ об их соразмерности заявленному требованию.
а) юридическое лицо виновно в невыполнении или ненадлежащем выполнении прямых
предписаний закона, устанавливающих обязанности или запреты относительно осуществления определенной деятельности;
Большинство процессуально-правовых
предписаний возникло на основе соответствующих моральных представлений и правил. Так, в ст. 9-14 УПК РФ закреплено представление о том, что запрещается выполнение действий или принятие решений, которые унижают достоинство гражданина, приводят к распространению сведений об обстоятельствах его личной жизни, ставят под угрозу его здоровье, необоснованно причиняют ему физические или нравственные страдания.
Безусловная императивность и публичность криминального права, служившие необходимым условием поддержания правопорядка в обществе на более ранних этапах его развития, в настоящее время входят в противоречие с частными интересами. По определенной категории дел обязательность уголовно-правовых
предписаний не охраняет интересы и блага индивида, а, напротив, ограничивает его волеизъявление. Данное обстоятельство требует уделить особое внимание проблеме влияния частного интереса на признание или непризнание деяния преступным, что, в свою очередь, придаст определенную гибкость процессу уголовно-правового регулирования. С другой стороны, чрезмерное расширение частного усмотрения может привести к злоупотреблениям и, в конечном счете, к потере уголовным законодательством своей охранительной функции.
Отдельно остановимся на использовании судом статистики в качестве средства доказывания дискриминации. В решении об отказе в приеме заявления к рассмотрению по делу Hoogendijk v. the Netherlands[76] Европейский суд отметил, что в случаях, когда данные официальной статистики указывают на то, что нейтральное правило фактически больше влияет на женщин, чем на мужчин, Государство-ответчик должно доказать, что это следствие объективных факторов, не связанных с дискриминацией по признаку пола. Таким образом, суд посчитал, что приведение официальных статистических данных – достаточное основание для переложения бремени доказывания на сторону ответчика. В более поздних актах Европейский суд указывал на то, что статистика сама по себе не может быть достаточной для установления факта дискриминации (например, Hugh Jordan v. the United Kingdom[77]). При этом, дело Zarb Adami v. Malta было решено в пользу заявителя, прежде всего, на основании статистических данных. В решении по этому делу Суд пришел к выводу о том, что дискриминация может быть следствием не только правовых
предписаний , но и конкретной ситуации. Заявитель просил признать дискриминационной практику набора присяжных заседателей, в результате которой количество мужчин в три раза превышало количество женщин (участие в судебном процессе в качестве присяжного по законодательству Мальты является гражданской обязанностью) и суд признал нарушение ст. 14 и п. 3 ст. 4 Конвенции[78].
Приведенные нормы, регламентирующие порядок отнесения сведений к государственной тайне, сами по себе права, свободы и обязанности граждан непосредственно не затрагивают. В них не содержатся какие-либо
предписания , исключающие возможность ознакомления с перечнями сведений, составляющих государственную тайну, для лиц, которых эти сведения непосредственно касаются, а также допускающие привлечение к ответственности за разглашение государственной тайны в случае, если лицо не могло знать о характере сообщаемых им сведений.
Исходя из дословного
предписания Закона предупредительная деятельность осуществляется среди прочего физическими лицами «в пределах их полномочий». Констатируя неправомерность употребления термина «полномочие» применительно к физическим лицам, следует говорить о юридическом содержании этого понятия. К примеру, существительное «полномочие» имеет следующее значение: «Полномочие – власть или право, предоставленные кому-нибудь»[46]. Уязвимость подобного положения очевидна, поскольку физические лица не обладают такими полномочиями, ибо нигде не установлены содержание, объем и пределы таких полномочий. Разработчиками Закона в текст нормы заложено очевидное несоответствие субъекта объявленным полномочиям. Как пишет Н.А. Лопашенко: «Никакими полномочиями физические лица не наделены; можно говорить только о гражданском чувстве долга и прочих моральных обязанностях. Поэтому оборот «в пределах их полномочий» надо поместить после слова “организаций”».[47]
Такое деление имеет значение и для уголовного права. Анализ уголовного законодательства позволяет сделать вывод, что нормы Особенной части Уголовного кодекса, за редкими исключениями, предусматривают штрафную ответственность, нарушение же норм, закрепленных в его Общей части, влечет применение правовосстановительной ответственности. Поэтому особенность санкций норм, регулирующих применение уголовной ответственности, состоит в том, что они предусматривают не наказание лиц, виновных в нарушении закрепленных в них требований, а восстановление нарушенного права – устранение допущенной ошибки и исполнение
предписаний , предусмотренных в диспозициях правовых норм.
5) нарушение принципов уголовного судопроизводства всегда рассматривается как нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену принятого решения.
Предписания , содержащиеся в принципах, настолько важны для уголовного судопроизводства, что их нарушение препятствует реализации его назначения. Так, нарушение принципа языка уголовного судопроизводства, выразившееся в непре-доставлении подсудимому права пользоваться помощью переводчика, относится к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона и приводит к отмене судебного решения в апелляционном и кассационном порядке (п. 5 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ).
Форма всех процессуальных документов сформулирована в нормах закона, регламентирующих конкретные действия и решения, осуществляемые в ходе уголовного судопроизводства. Дать же в форме закона образец конкретного процессуального документа контрпродуктивно. Нельзя в форме закона регламентировать форму документов в связи с непредсказуемой массой преступлений и еще большим объемом документов. Это должно решаться практикой и наукой, которые разрабатывают примерные образцы документов, не являющихся обязательными. Их изменение применительно к конкретному уголовному делу не рассматривается как нарушение уголовно-процессуального закона, если эта форма соответствует
предписаниям закона, регулирующим конкретное процессуальное действие или решение. Этим можно объяснить и наше решение, когда мы оставили без критики некоторые образцы процессуальных документов и посчитали возможным их использование с научных позиций. Здесь мы провели четкую грань между законом и научными комментариями.