Неточные совпадения
Павел, получивший от медика приказание не беспокоить мать в подобном состоянии, позвал сестру, и оба они уселись в гостиной. Долго не вязался между ними разговор: они
так давно не видались, у них было
так много горя, что слово как
бы не давалось им для выражения того, что совершалось в эти минуты в их сердцах; они только молча менялись ласковыми взглядами.
Юлия, в сильном волнении, призналась льву, что она его
давно любит, но любовию чистою, что будто
бы его не любила
так ни одна женщина.
— Ой, Юлия Владимировна! Как вас можно ненавидеть? —
Так, в горячности, — больше ничего. Извольте, я поговорю, только сначала сторонкой кой-что поразузнаю и сегодня же дам ответ. Вам
бы давно ко мне прислать, — как вам не грех? Случилось этакое дело, а меня не требуете; вы знаете, как я предана вашему семейству — еще на днях получила от Владимира Андреича письмо: поручают старую коляску их кому-нибудь продать. До приятного свидания.
— Ну, вот, бабушка, наконец вы договорились до дела, до правды: «женись, не женись — как хочешь»!
Давно бы так! Стало быть, и ваша и моя свадьба откладываются на неопределенное время.
— Как хотите, — отвечал толстяк, —
давно бы так. Что, в самом деле, вам беспокоиться?.. И гораздо лучше!
Неточные совпадения
Случилось ему, правда, встретить нечто подобное в вольном городе Гамбурге, но это было
так давно, что прошлое казалось как
бы задернутым пеленою.
― Это не мужчина, не человек, это кукла! Никто не знает, но я знаю. О, если б я была на его месте, я
бы давно убила, я
бы разорвала на куски эту жену,
такую, как я, а не говорила
бы: ты, ma chère, Анна. Это не человек, это министерская машина. Он не понимает, что я твоя жена, что он чужой, что он лишний… Не будем, не будем говорить!..
Что
бы он ни говорил, что
бы ни предлагал, его слушали
так, как будто то, что он предлагает,
давно уже известно и есть то самое, что не нужно.
И он не без внутренней гордости и не без основания думал, что всякий другой
давно бы запутался и принужден был
бы поступать нехорошо, если
бы находился в
таких же трудных условиях.
«И разве не то же делают все теории философские, путем мысли странным, несвойственным человеку, приводя его к знанию того, что он
давно знает и
так верно знает, что без того и жить
бы не мог? Разве не видно ясно в развитии теории каждого философа, что он вперед знает
так же несомненно, как и мужик Федор, и ничуть не яснее его главный смысл жизни и только сомнительным умственным путем хочет вернуться к тому, что всем известно?»