— Ну, вот, бабушка, наконец вы договорились до дела, до правды: «женись, не женись — как хочешь»!
Давно бы так! Стало быть, и ваша и моя свадьба откладываются на неопределенное время.
Райскому стало легче уже от одного намерения переменить место и обстановку. Что-то постороннее Вере, как облако, стало между ним и ею.
Давно бы так, и это глупейшее состояние кончилось бы!
Неточные совпадения
—
Давно бы сказал мне это, и я удивляться перестал
бы, потому что я сам
такой, — сказал Аянов, вдруг останавливаясь. — Ходи ко мне, вместо нее…
Но опыты над Марфенькой пока еще не подвигались вперед, и не будь она
такая хорошенькая, он
бы устал
давно от бесплодной работы над ее развитием.
— Вот видите, без моего «ума и сердца», сами договорились до правды, Иван Иванович! Мой «ум и сердце» говорили
давно за вас, да не судьба! Стало быть, вы из жалости взяли
бы ее теперь, а она вышла
бы за вас — опять скажу — ради вашего… великодушия… Того ли вы хотите? Честно ли и правильно ли это и способны ли мы с ней на
такой поступок? Вы знаете нас…
— Как хотите, — отвечал толстяк, —
давно бы так. Что, в самом деле, вам беспокоиться?.. И гораздо лучше!
Неточные совпадения
Случилось ему, правда, встретить нечто подобное в вольном городе Гамбурге, но это было
так давно, что прошлое казалось как
бы задернутым пеленою.
― Это не мужчина, не человек, это кукла! Никто не знает, но я знаю. О, если б я была на его месте, я
бы давно убила, я
бы разорвала на куски эту жену,
такую, как я, а не говорила
бы: ты, ma chère, Анна. Это не человек, это министерская машина. Он не понимает, что я твоя жена, что он чужой, что он лишний… Не будем, не будем говорить!..
Что
бы он ни говорил, что
бы ни предлагал, его слушали
так, как будто то, что он предлагает,
давно уже известно и есть то самое, что не нужно.
И он не без внутренней гордости и не без основания думал, что всякий другой
давно бы запутался и принужден был
бы поступать нехорошо, если
бы находился в
таких же трудных условиях.
«И разве не то же делают все теории философские, путем мысли странным, несвойственным человеку, приводя его к знанию того, что он
давно знает и
так верно знает, что без того и жить
бы не мог? Разве не видно ясно в развитии теории каждого философа, что он вперед знает
так же несомненно, как и мужик Федор, и ничуть не яснее его главный смысл жизни и только сомнительным умственным путем хочет вернуться к тому, что всем известно?»