Цитаты со словом «отпирательство»
Похожие цитаты:
Во всякой лжи можно сознаться, только в святой необходимо упорствовать.
Наилучшим способом воспрепятствовать преступлениям было бы убедить всех, что преступление — это не более чем выражение малодушия.
Не подлежит сомнению, что упрек оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.
Кто сознает свою невиновность, тот неохотно унижается до оправданий.
Автору удастся избежать обвинений во лжи только по той причине, что, прежде чем обманывать других, он приложил немало усилий, чтобы обмануть себя.
Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц.
Это — ложь, что я заставлял людей голодать. Ложь, ложь, обращенная на меня. Это показывает, как мало здесь патриотизма, как много совершено измен. (На суде)
Ведь и лжеца можно так запугать, что он скажет правду, - то же самое, как из честного вымучить ложь.
Послушание несправедливым приказам есть преступление.
Напишите о карманнике, судившемся тридцать раз, что он известный карманник-рецидивист — и он подаст на вас в суд за оскорбление личности, причем вы проиграете это дело.
Большое число соучастников не оправдывает преступления.
Нас всегда обвиняли в терроризме. Это ходячее обвинение, которое не сходит со страниц печати. Это обвинение в том, что мы ввели терроризм в принцип. Мы отвечаем на это: «Вы сами не верите в такую клевету».
Кто в мыслях готов совершить преступление, тот, может быть, даже преступнее того, кто совершил его.
Скорее мы сознаемся в наших нравственных заблуждениях, ошибках и прегрешениях, чем в научных.
Факт, что игрок находился в цейтноте, по моему, столь же малоизвинителен, как, к примеру, заявление преступника, что во время совершения преступления он был пьян.
Ложь во спасение извинительна. Нельзя прощать лишь того, кто говорит правду, когда его об этом не просят.
Многие, раз сознавшись в своем недостатке, не считают уже нужным от него отказаться.
Жалеть виновных, значит предать невинных.
Обвинениям в адрес самого себя всегда верят, самовосхвалению — никогда.
Лучше освободить некоторое число людей в чем-то виновных, чем держать в заключении и истязать тысячи невинных.
«…полиция может мгновенно превратить свидетеля в соучастника», — роман «Дождь»
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
Лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков.
Есть оружие пострашнее клеветы: оружие это — истина.
Оскорбление — доводы неправых.
Судьба для тирана — оправдание злодейства, для глупца — оправдание неудачи.
Есть два способа установить свою репутацию — похвалы честных людей и поношения плутов.
Самое невинное занятие люди могут сделать преступлением.
Сжечь — не значит опровергнуть.
Он переходит от предположения к предположению, и в заключение утвердительно доказывает, что обезьяна совершила преступление.
Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою.
Клевещите, клевещите! Что-нибудь от этой клеветы останется.
Если похвалы, расточаемые друзьями, иной раз дают повод усомниться в их искренности, то зависть врагов заслуживает полного доверия.
Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.
Христианская церковь ничего не оставила не тронутым в своей порче, она обесценила всякую ценность, из всякой истины она сделала ложь, из всего честного — душевную низость.
Если я лгу, я оскорбляю себя в большей мере, чем того, о ком солгал.
Ложь откровенная или уклончивая, высказанная или нет, всегда остается ложью.
Говорят, будто обман удается опытному лжецу. Но часто опытный, закоренелый лжец обманывает одного себя; легче всего верят лжи человека, который всю жизнь ходил в кандалах правдивости.
От лжесвидетельства к беллетристике — один шаг.
Правосудие есть основание всех общественных добродетелей.
Р. спрашивает меня, что я имею против него. Я не могу простить ему откровенных признаний, которые я ему сделал.
Судья, вынесший обвиняемому приговор в припадке гнева, сам заслуживает смертного приговора.
Одна ложь, замешавшаяся между истинами, делает все их сомнительными.
Молчание может быть самой чудовищной ложью. (Самая жестокая ложь часто говорится молча.)
Кругом измена и трусость и обман!
Я отрицаю сколько-нибудь существенное устрашающее действие смертной казни на потенциальных преступников. Я уверен в обратном — жестокость порождает жестокость.
Нет такого нелепого заблуждения, которое не нашло бы своего защитника.