Цитаты со словом «вторить»
— «История природных вод» (В.И. Вернадского) заставила многих специалистов обратить внимание на менее изученные земные воды. Рецензент первой части книги Н.М. Федоровский назвал её трудом более философским, чем минералогическим: «Вопросы, связанные с такими гигантскими масштабами, захватом разнообразных сложнейших явлений космоса и Земли как планеты, как всегда, дают очень много всевозможных идей... Нам кажется, что критиком книги должен быть философ, геолог, биолог, метеоролог, почвовед, физик». Б.Л. Личков ему
вторил: “Материал в книге дан подавляюще большой. Синтетическая работа поражает своей величиной и нетрафаретностью”.
Похожие цитаты:
Язык похож на надтреснутый котёл, по которому мы выстукиваем мелодии, звучащие так, как будто они предназначены для танцев медведя, между тем как мы бы хотели тронуть ими звезды.
Малые страдания выводят нас из себя, великие же — возвращают нас самим себе. Треснувший колокол издаёт глухой звук: разбейте его на две части — он снова издаст чистый звук.
Шум оружия заглушает голос законов.
Песню надо петь, а не шептать! Если голоса нет — садись в зал, других слушай.
Развитие слуха — это самое важное. Старайся с юных лет распознавать тоны и лады. Колокол, стекольная рама, кукушка, — прислушайся, какие звуки они издают.
Вся музыка — народная. Я никогда не слышал, чтобы лошадь пела песню.
Коль музыка ты пища для любви, играйте громче.
Пой усердно в хоре, особенно средние голоса. Это сделает из тебя хорошего музыканта.
Есть фразы, остающиеся в голове, неотступно преследующие, подобно мелодиям, которые всё время звучат в ушах и настолько сладостны, что причиняют боль.
Если человек шагает не в ногу с остальными — это, возможно, потому, что он слышит другого барабанщика. Пусть себе шагает под ту музыку, которая звучит для него, какой бы она ни была.
Обыкновенные арфы звучат в любой руке; эоловы арфы — лишь тогда, когда по их струнам ударяет буря.
Вдохновения достаточно, чтобы дать выражение тону в пении, особенно когда песня без слов.
Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..
«Людское самолюбие любит марать бумаги и стены; однако и я, сошедши под большую арку, где эхо громогласное, учил его повторять мое имя»
Красота — не потребность, а экстаз. Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать, но образ, который вы видите, даже если сомкнёте глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.
— Не надо думать, что слово «скрипка» происходит от слова «скрип».
Ах, как хорошо бы мне жилось, оставь меня в покое эти геологи со своими ужасными молотками! Их стук раздаётся в конце каждого библейского стиха.
Бог шепчет нам в наших удовольствиях, вслух говорит с нашей совестью, но Он кричит в нашей боли — это Его мегафон, чтобы слышал оглохший мир.
Смех гремит только в компании, где все чувствуют себя равными.
Слышать смех — радость. Вызвать смех — гордость для меня.
Если в концерте во время паузы, выдерживаемой оркестром, вдруг раздадутся оглушительно-наглые хлопки — знай, это дурак.
Смех умного виден, а не слышен.
Слово происходит от звука, звук в слове.
Я не слышу в своём воображении части музыки последовательно, я слышу её всю сразу. И это наслаждение!
Мужчина и женщина — это две ноты, без которых струны человеческой души не дают правильного и полного аккорда.
Когда забьется сердце — разум умолкает.
Совесть — это тот тихий голосок, который шепчет тебе, что кто-то смотрит.
То, как ты выглядишь, заглушает то, что ты хочешь сказать.
«Концерт для серотонина с хором сирен»
Где орут барабаны, там молчат законы.
Петь нужно так, чтобы каждая нота „отвечала за базар“.Шара — это очень плохо!
Страна была бедна, а мы настолько молоды, что не слышали грохота неба над головой.
Не бойся слов: теория, гармония, контрапункт и т. п.; они встретят тебя приветливо, если ты поступишь так же.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Если голова и книга приходят в столкновение и слышен звук пустого тела, - всегда ли виновата книга?
Ничто так не заразительно, как заблуждение, поддерживаемое громким именем.
Помнится, до меня донёсся шум аплодисментов. Потом мне сказали, что во время родов началась гроза, но я была уверена, что мне аплодирует весь мир. Я думала, что это лучше и значительнее любой роли, которую мне доводилось исполнять.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Бывают разные слова:Те, прозвучав, как в воду канут,От тех кружится голова,Ну а от многих уши вянут.
Горячо жил коллектив, звенел смех, плескались шутки, искрились характеры, мелькали огни дружбы и симпатии, высоко к небу подымались прожекторы обычной человеческой мечты о завтрашнем дне.
Сущность твоя столь громко заявляет о себе, что я не слышу твоих речей.
В ответ визгливым крикунам мы благородно промолчим.
Как самое правдивое общество всегда приближается к одиночеству, так самая великолепная речь в конце концов падает в тишину. Тишина слышна всем, всегда и везде.
Хвощи похожи на минареты, и я рассматриваю, нет ли на их высоте муэдзинов каких-нибудь маленьких, чтобы кричали вниз маленьким насекомым.