Неточные совпадения
Она вздрогнула и от холода и от внутреннего
ужаса, с новою силою охвативших ее на
чистом воздухе.
Я знал красавиц недоступных,
Холодных,
чистых, как зима,
Неумолимых, неподкупных,
Непостижимых для ума;
Дивился я их спеси модной,
Их добродетели природной,
И, признаюсь, от них бежал,
И, мнится, с
ужасом читал
Над их бровями надпись ада:
Оставь надежду навсегда.
Внушать любовь для них беда,
Пугать людей для них отрада.
Быть может, на брегах Невы
Подобных дам видали вы.
С тайным, захватывающим дыхание
ужасом счастья видел он, что работа
чистого гения не рушится от пожара страстей, а только останавливается, и когда минует пожар, она идет вперед, медленно и туго, но все идет — и что в душе человека, независимо от художественного, таится другое творчество, присутствует другая живая жажда, кроме животной, другая сила, кроме силы мышц.
Бабы, оправив на головах платки и спустив поневы, с любопытным
ужасом смотрели на
чистого барина с золотыми застежками на рукавах, входившего в их дом.
И в хрустально-чистом холодном воздухе торжественно, величаво и скорбно разносились стройные звуки: «Святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас!» И какой жаркой, ничем ненасытимой жаждой жизни, какой тоской по мгновенной, уходящей, подобно сну, радости и красоте бытия, каким
ужасом перед вечным молчанием смерти звучал древний напев Иоанна Дамаскина!
Хорошо им (кому это „им“, Лихонин и сам не понимал как следует), хорошо им говорить об
ужасах проституции, говорить, сидя за чаем с булками и колбасой, в присутствии
чистых и развитых девушек.
Она говорила, а гордое чувство все росло в груди у нее и, создавая образ героя, требовало слов себе, стискивало горло. Ей необходимо было уравновесить чем-либо ярким и разумным то мрачное, что она видела в этот день и что давило ей голову бессмысленным
ужасом, бесстыдной жестокостью. Бессознательно подчиняясь этому требованию здоровой души, она собирала все, что видела светлого и
чистого, в один огонь, ослеплявший ее своим
чистым горением…
Единственно «светлый луч в зверином мраке» — Офелия,
чистая душа, не выдержавшая
ужаса окружающего ее, когда открылись ее глаза.
У Зарецкого сердце замерло от
ужаса; он взглянул с отвращением на своих товарищей и замолчал. Весь отряд, приняв направо, потянулся лесом по узкой просеке, которая вывела их на
чистое поле. Проехав верст десять, они стали опять встречать лесистые места и часу в одиннадцатом утра остановились отдохнуть недалеко от села Карачарова в густом сосновом лесу.
А для обреченного Саши, когда вступил он в чреду страшных событий и познал
ужас одиночества, эта пьеска стала как бы молитвой, источником
чистой печали, тихой скорби о навеки утраченном.
Я хотел бы написать об этом матушке, но мне показалось, что она, как близкое лицо, не перенесет всего
ужаса, каким должна была объять ее
чистую душу моя исповедь.
Поэтому и тоска и
ужас могут иметь
чистое нравственное и духовное значение.
То же, что я называю «
ужасом», — бескорыстно, не утилитарно, не эвдемонистично, не означает озабоченности и страха перед будущими страданиями, а
чистое переживание бездны, отделяющей наш греховный обыденный мир и нашу низшую природу от высшего, горнего, божественного мира, от бесконечной тайны бытия.
Я до сих пор не могу еще высвободиться из-под впечатления горячей, вдохновенной речи Лизаветы Петровны. Вот чего мне нужно было! Я вижу в этой женщине такое глубокое всепрощение, дальше которого доброта не может идти. И если она девушка,
чистая по своим помыслам и по своей жизни, так входит в немощи падших созданий, так сливается со всеми
ужасами их разврата, освещает и согревает все это своей любовью, то как же должна чувствовать и поступать я?
Анализируя свои чувства к недвижимо лежавшей в соседней комнате больной, полумертвой Ирене, князь, к
ужасу своему, ясно понимал, что не одно обладание ею как красивой женщиной, находящейся в периоде пышного расцвета, связывало его с ней — он чувствовал в своем развращенном сердце еще нечто вроде привязанности к этому
чистому и слабому существу.
Ее собственные поступки, ее личные грехи и совершенные преступления всецело завладели ее мыслями. Она с каким-то непонятным наслаждением углублялась в свое прошлое, мучилась, ужасалась и в тоже время упивалась, наслаждалась своим
ужасом, своими мученьями. Перед ней предстал образ страдалицы Лиды в тот момент, когда бедная, обманутая в своей любви,
чистая девушка спала могильным сном в своей кроватке.
Он хотел решиться, но с
ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне
чистыми. А с того дня, как им овладело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.