Неточные совпадения
Но отец Аввакум имел, что французы называют, du guignon [неудачу — фр.]. К вечеру стал подувать порывистый ветерок, горы закутались в облака. Вскоре облака заволокли все небо. А я подготовлял было его
увидеть Столовую гору, назначил пункт, с которого ее видно, но перед нами стояли горы темных туч, как будто стены, за которыми прятались и Стол и Лев. «Ну, завтра
увижу, — сказал он, — торопиться нечего». Ветер дул сильнее и сильнее и наносил дождь, когда мы вечером, часов в семь, подъехали к
отелю.
Между тем в
отеле я
видел великолепные, разноцветные и огромные раковины.
«Ух, уф, ах, ох!» — раздавалось по мере того, как каждый из нас вылезал из экипажа.
Отель этот был лучше всех, которые мы
видели, как и сам Устер лучше всех местечек и городов по нашему пути. В гостиной, куда входишь прямо с площадки, было все чисто, как у порядочно живущего частного человека: прекрасная новая мебель, крашеные полы, круглый стол, на нем два большие бронзовые канделябра и ваза с букетом цветов.
«В городе, — отвечал он, — да вот не
вижу улицы, не знаю, как проехать к
отелю».
В продолжение моего процесса я жил в
Отель Мирабо, Rue de la Paix. Хлопоты по этому делу заняли около полугода. В апреле месяце, одним утром, говорят мне, что какой-то господин дожидается меня в зале и хочет непременно
видеть. Я вышел: в зале стояла какая-то подхалюзая, чиновническая, старая фигура.
По-видимому, ЛабулИ намеревался излиться передо мной в жалобах по поводу Шамбора, в смысле смоковницы, но шампанское уже сделало свое дело: собеседник мой окончательно размяк. Он опять взял опорожненную бутылку и посмотрел на свет, но уже не смог сказать: пусто! а как сноп грохнулся в кресло и моментально заснул.
Увидевши это, я пошевелил мозгами, и в уме моем столь же моментально созрела идея: уйду-ка я за добрЮ-ума из
отеля, и ежели меня остановят, то скажу, что по счету сполна заплатит ЛабулИ.
«Я вчера вечером приехала в Париж и пробуду здесь всего около недели, — писала Долинскому Анна Михайловна. — Поэтому, если вы хотите со мною видеться, приходите в Hotel Corneille, [
Отель Корнель (франц.).] против Одеона, № 16. Я дома до одиннадцати часов утра и с семи часов вечера. Во все это время я очень рада буду вас
видеть».
Василий. Уж это я не могу знать-с. Потому как… изволите
видеть, я с ихним камардином, с Акимычем говорил… (Таинственно.) Они в отель-Париже стоят, три нумера занимают… можете судить… «Мы, говорит, именье покупать, только, говорит, мы не за барышом гонимся, а по родственному расположению».
Я оборотился и пошел обыкновенным шагом к Полине Александровне. Но, еще не доходя шагов сотни до ее скамейки, я
увидел, что она встала и отправилась с детьми к
отелю.
«И эдакую-то ждали
видеть в гробу, схороненную и оставившую наследство, — пролетело у меня в мыслях, — да она всех нас и весь
отель переживет!
В пятом часу я вдруг
увидел его идущего от дебаркадера железной дороги прямо в
отель d’Angleterre.
Лариосик. Да. Но,
видите ли, я думал, что вы меня ждете… Простите, пожалуйста, я наследил вам… Я думал, что вы меня ждете, а раз так, то я поеду в какой-нибудь
отель…
И во сколько раз счастливее их те старые и молодые туристы, которые, не имея денег, чтобы жить в
отелях, живут где придется, любуются видом моря с высоты гор, лежа на зеленой траве, ходят пешком,
видят близко леса, деревни, наблюдают обычаи страны, слышат ее песни, влюбляются в ее женщин…
Тут есть тихая бухта, по которой ходят пароходы и лодки с разноцветными парусами; отсюда видны и Фиуме, и далекие острова, покрытые лиловатою мглой, и это было бы картинно, если бы вид на бухту не загораживали
отели и их dépendance'ы [Пристройки (фр.).] нелепой мещанской архитектуры, которыми застроили весь этот зеленый берег жадные торгаши, так что большею частью вы ничего не
видите в раю, кроме окон, террас и площадок с белыми столиками и черными лакейскими фраками.
С первого же дня, как Володя съехал на берег и вместе с обычным своим спутником, доктором, осматривал город, его поразила не столько деятельная жизнь города — он ведь
видел Лондон — и не громадные, многоэтажные
отели, не роскошные здания школ и училищ, не невиданное прежде зрелище переносных деревянных домов, не роскошь парков, садов и извозчичьих колясок, — его поразили люди в Америке: их упорная энергия, независимость и какая-то лихорадочно торопливая жажда завоевать жизнь, несмотря ни на какие препятствия.
— Ну, теперь ничего подобного нет… Вы вот сообщите вашему почтенному дядюшке, какая разница между тем, что он
видел в 1825 году, и что вы
увидите в 1861 [Ошибка в дате. Король Камеамеа посетил корвет «Калевала» в 1862 году. — Ред.]… Ну, до свидания. Желаю весело провести время… На набережной есть хороший
отель… Прежде его держал один француз…
Она была вечно окружена сторонними людьми, у ее скромного
отеля всегда можно было
видеть чей-нибудь экипаж из именитых иностранцев и не менее именитых заезжих соотечественниц: она была, по всеобщему мнению, образцовая спиритка и добродетельнейшая женщина, а он… он был медиум и monsieur Borné.
Толстой возмущен, взбешен; в этом маленьком проявлении огромного уклада мещанской жизни он
видит что-то небывало-возмутительное, чудовищное, в рассказе своем «Люцерн» публикует на весь мир это событие с точным указанием места и времени, и предлагает желающим «исследовать» этот факт, справиться по газетам, кто были иностранцы, занимавшие в тот день указываемый
отель.
Начались маскарады. В прошлом году я ездила с Софи, всего один раз, в купеческий клуб. Мне хотелось
видеть Голицынский дом. Удивительно, как это нынче… tout tombe [все в упадке (фр.).]. Прелестный
отель, почти дворец, и какие-нибудь гостинодворцы закурили и заплевали его…
Ибо пароходы он преследует так же, как и поезда, и только в Гранд-Отелях и пышных Эксцельзиорах его никогда не
увидишь.
— Вы такая милая, — и он протянул ей руку, — что я вас попрошу еще об одном одолжении.
Видите ли, я ожидаю приезда из Парижа той особы, к которой еще третьего дня диктовал вам письмо… Она должна быть здесь послезавтра. В
отеле устроиться ей неудобно: она не знает языка, да и отсюда далеко…