Неточные совпадения
И вот, с одной стороны, люди,
христиане по имени, исповедующие свободу, равенство, братство, рядом с этим готовы во имя свободы к самой рабской, униженной покорности, во имя равенства к самым резким и бессмысленным, только по внешним признакам, разделениям людей на высших, низших, своих союзников и врагов, и во имя братства — готовы
убивать этих братьев [То, что у некоторых народов, у англичан и американцев, нет еще общей воинской повинности (хотя у них уже раздаются голоса в пользу ее), а вербовка и наем солдат, то это нисколько не изменяет положения рабства граждан по отношению правительств.
«Нельзя рисковать, отбросив насилие, которым поддерживается существующий порядок, положиться на неосязаемую и неопределенную силу общественного мнения, предоставив диким людям вне и внутри обществ безнаказанно грабить,
убивать и всячески насиловать
христиан.
И спросите, похвально ли, и достойно ли человека, и свойственно ли
христианину заниматься тем, чтобы опять за деньги ловить несчастных, заблудших, часто безграмотных, пьяных людей за то, что они присваивают чужую собственность в гораздо меньших размерах, чем мы ее присваиваем, и
убивают людей не так, как это нами принято делать, и за это сажать их в тюрьмы, мучить и
убивать?
Борис. Я
христианин и потому не могу
убивать.
При таком понимании учения возможно мучить, грабить, казнить людей,
убивать их тысячами на войнах, как это и делают теперь народы, называющие себя
христианами, но невозможно признавать себя
христианами.
— Брат, не
убивай! — кротко молила Арабелла. — Помни, мы —
христиане! Иисус Христос сказал: «Любите врагов ваших!»
Оставшимся в войсках
христианам вменялось в обязанность во время войны не
убивать врагов. Еще в четвертом веке Василий Великий рекомендует в течение трех лет не допускать до причащения солдат, виновных в нарушении этого постановления.
То, что говорил отказавшийся на суде, говорилось давно, с самого начала христианства. Самые искренние и горячие отцы церкви говорили то же самое о несовместимости христианства с одним из основных неизбежных условий существования государственного устройства, — с войском, то есть, что
христианин не может быть солдатом, то есть быть готовым
убивать всех, кого ему прикажут.
И всё это делается после того, как нам,
христианам, 1800 лет тому назад объявлена нашим богом заповедь вполне ясная и определенная: «не считай людей других народов своими врагами, а считай всех людей братьями и ко всем относись так же, как ты относишься к людям своего народа, и потому не только не
убивай тех, которых называешь своими врагами, но люби их и делай им добро».
Так, во втором веке, перешедший в христианство философ Татиан считает убийство на войне так же недопустимым для
христиан, как всякое убийство, и почетный воинский венок считает непристойным для
христианина. В том же столетии Афинагор Афинский говорит, что
христиане не только сами никогда не
убивают, но и избегают присутствовать при убийствах.
Для нас непонятно, чтобы миллионы людей-христиан
убивали и мучали друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра, и герцог Ольденбургский обижен.
Но не неприятели, а свои же злые люди нападут на семью
христианина и, если он не будет защищаться, оберут, измучают и
убьют его и его близких.
Если бы было общество
христиан, не делающих никому зла и отдающих весь излишек своего труда другим людям, никакие неприятели — ни немцы, ни турки, ни дикие — не стали бы
убивать или мучить таких людей.
И рассказал старую историю из первых христианских веков о двух друзьях —
христианине и язычнике, из коих первый часто говорил последнему о христианстве и так ему этим надокучил, что тот, будучи до тех пор равнодушен, вдруг стал ругаться и изрыгать самые злые хулы на Христа и на христианство, а при этом его подхватил конь и
убил.
В этот 20-тилетний период времени огромное количество полей не паханы; домà сожжены; торговля переменяет направление; миллионы людей беднеют, богатеют, переселяются, и миллионы людей
христиан, исповедующих закон любви ближнего,
убивают друг друга.
Если все члены семьи —
христиане и потому полагают свою жизнь в служении другим, то не найдется такого безумного человека, который лишил бы пропитания или
убил бы тех людей, которые служат ему.