— Ей-богу… — говорит Рублев, краснея и стараясь засмеяться. — Каков скандал? Засим чувствую, что меня влекут в переднюю… надевают шубу… Слышу голос хозяина: «Кто напоил тапера? Кто смел дать ему водки?» В заключение… в шею… Каков пассаж? Ха-ха… Тогда не до смеха было, а теперь ужасно смешно… ужасно! Здоровила… верзила,
с пожарную каланчу ростом, и вдруг — истерика! Ха-ха-ха!
Неточные совпадения
И громыхают по булыжным мостовым на железных шинах
пожарные обозы так, что стекла дрожат, шкафы
с посудой ходуном ходят, и обыватели бросаются к окнам или на улицу поглядеть на
каланчу.
И когда
с каланчи, чуть заметя пожар, дежурный звонил за веревку в сигнальный колокол,
пожарные выбегали иногда еще в не просохшем платье.
Автомобиль бешено удирал от
пожарного обоза, запряженного отличными лошадьми. Пока не было телефонов, пожары усматривали
с каланчи пожарные. Тогда не было еще небоскребов, и вся Москва была видна
с каланчи как на ладони. На
каланче, под шарами, ходил день и ночь часовой. Трудно приходилось этому «высокопоставленному» лицу в бурю-непогоду, особенно в мороз зимой, а летом еще труднее: солнце печет, да и пожары летом чаще, чем зимой, — только гляди, не зевай! И ходит он кругом и «озирает окрестности».
Выше векового каштана стояла
каланча,
с которой часовой иногда давал тревожные звонки о пожаре, после чего следовали шум и грохот выезжающей
пожарной команды, чаще слышалась нецензурная ругань пьяных, приводимых в «кутузку», а иногда вопли и дикие крики упорных буянов, отбивающих покушение полицейских на их свободу…
А.А. Брайковский поселился рядом
с пожарным депо на Пречистенке и провел к себе в квартиру, через форточку, звонок прямо
с каланчи, звонивший одновременно
с пожарным звонком, который давал команде часовой при каждом, даже маленьком пожаре.
Вскоре погиб Никон Маклаков: ночью, пьяный, он полез за чем-то на
пожарную каланчу, а когда стали гнать его, начал драться и, свалившись
с лестницы, разбил себе голову.
Брайковский поселился на Пречистенке рядом
с пожарным депо и провел
с каланчи веревку к себе на квартиру, и часовой при всяком начинающемся пожаре давал ему звонок вместе со звонком к брандмейстеру.
Я пошел. Отец уже сидел за столом и чертил план дачи
с готическими окнами и
с толстою башней, похожею на
пожарную каланчу, — нечто необыкновенно упрямое и бездарное. Я, войдя в кабинет, остановился так, что мне был виден этот чертеж. Я не знал, зачем я пришел к отцу, но помню, когда я увидел его тощее лицо, красную шею, его тень на стене, то мне захотелось броситься к нему на шею и, как учила Аксинья, поклониться ему в ноги; но вид дачи
с готическими окнами и
с толстою башней удержал меня.
Летними вечерами заречные собирались под ветлы, на берег Путаницы, против городского бульвара, и, лежа или сидя на песке, завистливо смотрели вверх: на красном небе четко вырезаны синеватые главы церквей, серая, точно из свинца литая,
каланча,
с темной фигурой
пожарного на ней, розовая, в лучах заката, башня на крыше Фогелева дома.