Неточные совпадения
Глядя на эти коралловые заборы, вы подумаете, что за ними прячутся такие же крепкие каменные домы, — ничего не бывало: там скромно
стоят игрушечные домики, крытые черепицей, или бедные хижины, вроде
хлевов, крытые рисовой соломой, о трех стенках из тонкого дерева, заплетенного бамбуком; четвертой стены нет: одна сторона дома открыта; она задвигается,
в случае нужды, рамой, заклеенной бумагой, за неимением стекол; это у зажиточных домов, а у хижин вовсе не задвигается.
Было у них два
хлева, где
стояли Терешкина лошадь и корова Пестренка, под навесом красовалась новая телега, под другим жили овцы, а
в огороде была устроена особая загородка для свиней.
Сей же самый неблагопристойный и неприличный дворянин посягнул притом на мою родовую, полученную мною после родителя моего, состоявшего
в духовном звании, блаженной памяти Ивана, Онисиева сына, Перерепенка, собственность, тем, что,
в противность всяким законам, перенес совершенно насупротив моего крыльца гусиный
хлев, что делалось не с иным каким намерением, как чтоб усугубить нанесенную мне обиду, ибо оный
хлев стоял до сего
в изрядном месте и довольно еще был крепок.
Стояли такие холода, что
в хлевах замерзали ночами овцы, а воробьи и галки падали на мерзлую землю окоченелые.
Сбежались на рев мужики, кто с колом, кто с топором, а кто и с рогатиной. Куда ни обернутся — кругом, везде погром. Загородки поломаны, двор раскрыт,
в хлевах лужи крови
стоят. А посреди двора и сам ворог висит. Взорвало мужиков.
Уже с Рождества не было своего хлеба, и муку покупали. Кирьяк, живший теперь дома, шумел по вечерам, наводя ужас на всех, а по утрам мучился от головной боли и стыда, и на него было жалко смотреть.
В хлеву день и ночь раздавалось мычанье голодной коровы, надрывавшее душу у бабки и Марьи. И, как нарочно, морозы все время
стояли трескучие, навалило высокие сугробы; и зима затянулась: на Благовещение задувала настоящая зимняя вьюга, а на Святой шел снег.
Теперь, получив приказание хозяина запрягать, Никита, как всегда, весело и охотно, бодрым и легким шагом своих гусем шагающих ног пошел
в сарай, снял там с гвоздя тяжелую ременную с кистью узду и, погромыхивая баранчиками удил, пошел к затворенному
хлеву,
в котором отдельно
стояла та лошадь, которую велел запрягать Василий Андреич.
— Прошибешь их плантами! Вон у нашего хозяина, — поди-ка погляди,
в каких конурах народ живет! Собаку
в такую землянку загнать совестно, а у него
в каждой по два семейства да по два нахлебника живет. Зайдешь
в землянку осенью, — грязь, слякоть,
хлев настоящий, народу — что снопов
в скирде… А на Солодиловке вон огромадные здания пустые
стоят, ч-черт их душит!..