Неточные совпадения
Когда прибегнем мы под знамя
Благоразумной тишины,
Когда страстей угаснет пламя
И нам
становятся смешны
Их своевольство иль порывы
И запоздалые отзывы, —
Смиренные не без труда,
Мы любим слушать иногда
Страстей чужих язык мятежный,
И нам он сердце шевелит.
Так точно старый инвалид
Охотно клонит слух прилежный
Рассказам юных усачей,
Забытый в хижине своей.
«Жениться? Ну… зачем же нет?
Оно и тяжело, конечно,
Но что ж, он молод и здоров,
Трудиться день и ночь готов;
Он кое-как себе устроит
Приют
смиренный и простой
И в нем Парашу успокоит.
Пройдет, быть может, год-другой —
Местечко получу — Параше
Препоручу хозяйство наше
И воспитание ребят…
И
станем жить, и так до гроба
Рука с рукой дойдем мы оба,
И внуки нас похоронят...
О, он отлично понимал, что для
смиренной души русского простолюдина, измученной трудом и горем, а главное, всегдашнею несправедливостью и всегдашним грехом, как своим, так и мировым, нет сильнее потребности и утешения, как обрести святыню или святого, пасть пред ним и поклониться ему: «Если у нас грех, неправда и искушение, то все равно есть на земле там-то, где-то святой и высший; у того зато правда, тот зато знает правду; значит, не умирает она на земле, а,
стало быть, когда-нибудь и к нам перейдет и воцарится по всей земле, как обещано».
«Вот бы только Нюшу пристроить, — думала Татьяна Власьевна, поднимаясь в десятый раз к кирпичам. — Алексей у Пазухиных парень хороший,
смиренный, да и природа пазухинская по здешним местам не последняя. Отец-то, Сила Андроныч, вон какой парень, под
стать как раз нашему-то Гордею Евстратычу».
— Слушаю-с! — повторил еще раз
смиренным голосом Елпидифор Мартыныч и
стал раскланиваться с Анной Юрьевной.
В стране, где долго, долго брани
Ужасный гул не умолкал,
Где повелительные грани
Стамбулу русский указал,
Где старый наш орел двуглавый
Еще шумит минувшей славой,
Встречал я посреди степей
Над рубежами древних
становТелеги мирные цыганов,
Смиренной вольности детей.
За их ленивыми толпами
В пустынях часто я бродил,
Простую пищу их делил
И засыпал пред их огнями.
В походах медленных любил
Их песен радостные гулы —
И долго милой Мариулы
Я имя нежное твердил.
Входит Бургмейер и за ним
смиренною походкой крадется Симха Рувимыч Руфин, очень молодой еще и весьма красивый из себя еврей. Оба они, издали и молча поклонившись хозяину,
становятся в стороне; Толоконников же, с книгой в руке, подходит прямо к Мировичу и раскланивается с ним несколько на офицерский манер, то есть приподнимая слегка плечи вверх и даже ударяя каблук о каблук, как бы все еще чувствуя на них шпоры.
— Я тебе не Егорка, — строго ответит игумен. — Твой Егорка был да сплыл, аз же, многогрешный, —
смиренный игумен честной обители Покрова Пресвятыя Богородицы — инок Галактион. И он тебе приказывает:
стань, непотребный раб, на поклоны, сотвори сто великих поклонов, да триста метаний, да пятьсот малых.
— Добрая она у нас, Фленушка, и
смиренная, даром что покричит иной раз, — сказала Настя. — Сил моих не
станет супротив мамыньки идти… Так и подмывает меня, Фленушка, всю правду ей рассказать… что я… ну, да про него…
Становился Алеша Мокеев перед Аннушкой Мутовкиной. Была та Аннушка девица
смиренная, разумная, из себя красавица писаная, одна беда — бедна была, в сиротстве жила. Не живать сизу́ орлу во долинушке, не видать Алеше Мокееву хозяйкой бедную Аннушку. Не пошлет сватовьев спесивый Мокей к убогой вдове Аграфене Мутовкиной, не посватает он за сына ее дочери бесприданницы, в Аграфенином дворе ворота тесны, а мужик богатый, что бык рогатый, в тес́ны ворота не влезет.
Зотов возмущался, негодовал, а лошадь и собака слушали. Понимали ли эти два нахлебника, что их попрекают куском хлеба, — не знаю, но животы их еще более втянулись и фигуры съежились, потускнели и
стали забитее… Их
смиренный вид еще более раздражил Зотова.
Уроды
стали красавцами, злые добрыми, гордые
смиренными, мизантропы филантропами.
Он молча
стал глядеть на далекие, подернутые дымкою жнивья, и в его взгляде была
смиренная, нерассуждающая покорность. Мне вспомнилось, — совсем таким взглядом два года назад смотрела в летний сумрак Донька над Гремячим колодцем.
Вырваться из
смиренного круга, в который обстоятельства ее бросили, и
стать на высшую, блестящую степень — было одним из самых горячих ее мечтаний.
Но когда расшевеленные им уголья ярко вспыхивают, уединение его вдруг населяется: князья, цари и царицы, в церемониальном облачении и богатых шапках,
становятся на страже вдоль стен или выглядывают из своих желтых
смиренных рам, будто из окон своих хоромин.
— Где же вы прочли
статью? — спросила я тоном
смиренной девочки.