Голоса прерываются странными звуками — точно кто-то всхлипывает. Сквозь пыль можно разглядеть Шута, который прильнул брюхом к парапету набережной, над самой скамьей, и обоими кулаками зажимает рот, чтобы
сдержать хохот.
Неточные совпадения
Неподвижное и серьезное лицо Раскольникова преобразилось в одно мгновение, и вдруг он залился опять тем же нервным
хохотом, как давеча, как будто сам совершенно не в силах был
сдержать себя. И в один миг припомнилось ему до чрезвычайной ясности ощущения одно недавнее мгновение, когда он стоял за дверью, с топором, запор прыгал, они за дверью ругались и ломились, а ему вдруг захотелось закричать им, ругаться с ними, высунуть им язык, дразнить их, смеяться, хохотать, хохотать, хохотать!
Но тут не утерпели обе сестры и прыснули со смеху. Аделаида давно уже заметила в подергивающихся чертах лица Аглаи признаки быстрого и неудержимого смеха, который она
сдерживала покамест изо всей силы. Аглая грозно было посмотрела на рассмеявшихся сестер, но и секунды сама не выдержала и залилась самым сумасшедшим, почти истерическим
хохотом; наконец вскочила и выбежала из комнаты.
Кругом раздался
хохот; бедняк обиделся, но,
сдержав себя, прибавил, что, впрочем, он не говорит ничего, а что вот увидим, посмотрим, что до послезавтра недолго и что скоро все чудеса разрешатся.
И раскатился старый Снежков громким
хохотом. Но, кроме сына, никто не улыбнулся ни на речи, ни на
хохот его. Все молча сидели, Аграфена Петровна особенно строго поглядела на рассказчика, но он не смотрел в ее сторону. Стуколова так и подергивало; едва мог себя
сдерживать. Аксинья Захаровна про себя какую-то молитву читала.
Классная дама сдержанно захихикала, девочки разразились дружным
хохотом. Я сама не могла
сдержать улыбки, наблюдая тупую растерянность Пуд. Даля Игренева и отчаянная Коткова упали головами на крышки пюпитров и, захлебываясь от смеха, прямо-таки взвизгивали от удовольствия.
Мы все за ним. Едва
сдерживая неудержимый приступ
хохота, наступая на ноги друг другу, толкаясь и спотыкаясь, летим. Бурей врываемся в комнату Ольгиной тетки, одеваемся второпях и мчимся из Вдовьего дома, как на крыльях, туда, вниз, где нас ждут тройки, веселые ямщики и крепкий декабрьский мороз…
Ах, я не могла даже протестовать в ту минуту. Я чувствовала, как побагровела от усилия
сдержать во что бы то ни стало свой убийственный
хохот. Какие уж тут могут быть оправдания!
— Да, помилуйте, Вацлав Лаврентьевич, Иван Павлович просто уморил, рассказывая, как у них заседатель нос покойника в тридцать рублей оценил, — отвечал я, еле
сдерживая душивший меня
хохот.