Неточные совпадения
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до
автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало
пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.
Критика, состоящая в показании того, что должен был сделать писатель и насколько хорошо выполнил он свою должность, бывает еще уместна изредка, в приложении к
автору начинающему, подающему некоторые надежды, но идущему решительно ложным
путем и потому нуждающемуся в указаниях и советах.
«Принимая участие в
авторе повести, вы, вероятно, хотите знать мое мнение. Вот оно.
Автор должен быть молодой человек. Он не глуп, но что-то не
путем сердит на весь мир. В каком озлобленном, ожесточенном духе пишет он! Верно, разочарованный. О, боже! когда переведется этот народ? Как жаль, что от фальшивого взгляда на жизнь гибнет у нас много дарований в пустых, бесплодных мечтах, в напрасных стремлениях к тому, к чему они не призваны».
Но каким-то
путем все-таки узнали, что
автор заметки я.
Рассуждение о сем важном процессе пусть сделают те, кои более или менее испытали оный на самих себе; я же могу сказать лишь то, что сей взятый от нас брат наш, яко злато в горниле, проходил
путь очищения, необходимый для всякого истинно посвятившего себя служению богу, как говорит Сирах [Сирах — вернее, Иисус Сирахов,
автор одной из библейских книг, написанной около двух столетий до нашей эры.]: процесс сей есть буйство и болезнь для человеков, живущих в разуме и не покоряющихся вере, но для нас, признавших
путь внутреннего тления, он должен быть предметом глубокого и безмолвного уважения.
(Прим.
автора.)] (куда на возвратном
пути им надо было заехать), они покормили в поле часа два и к вечернему чаю приехали в Каратаевку.
Мы не примем на себя труда ронять
автора, который так нетверд на ногах, что и сам по себе беспрестанно спотыкается и падает на
пути своих умозрений.
Сравните это хоть с рассказом Карамзина, который говорит: «Аскольд и Дир, может быть недовольные Рюриком, отправились искать счастья…» В примечании же Карамзин прибавляет: «У нас есть новейшая сказка о начале Киева, в коей
автор пишет, что Аскольд и Дир, отправленные Олегом послами в Царьград, увидели на
пути Киев», и пр… Очевидно, что г. Жеребцову понравилась эта сказка, и он ее еще изменил по-своему для того, чтобы изобразить Аскольда и Дира ослушниками великого князя и оправдать поступок с ними Олега.
Мы уже коснулись в первой статье взглядов
автора на современную цивилизацию в Европе и в России; не мешает рассмотреть и то,
путем каких исторических выводов дошел
автор до своих оригинальных заключений.
Мы и обратились к этому
пути: мы анализировали характеры, изображенные Марком Вовчком, приводили обстоятельства, способствовавшие правильному или ложному ходу их развития, припоминали русскую действительность и говорили, насколько, по нашему мнению, верно и живо воспроизведены
автором русские характеры, насколько обширно значение тех явлений, которых он коснулся.
Разумеется, критика должна служить приложением вечных законов искусства к частному произведению, должна, как в зеркале, представить достоинства и недостатки
автора, указать ему верный
путь, а читателям — места, которыми они должны или не должны восхищаться.
Ключик был полон воды, студеной, светлой, как слеза, горной воды… Только испытав отчаянную жажду, в полной мере поймешь такую простую истину, что вода есть синоним [Синонимы — слова, разные по звуковой форме, но равные или очень близкие по значению (например: «око» и «глаз», «храбрый» и «отважный», «
путь» и «дорога»). (Примеч.
автора.).] жизни.
Бедным
авторам к успеху
Путь ухабист и песчан,
С публикою не до смеху;
С ней пропал ты или пан!
Что, как скажет зритель едкий,
Мненья общего орга́н:
«Нас поддели, но напредки
Не заманите в обман...
Я забежал вперед, чтобы сразу выяснить процесс того внутреннего брожения, какое происходило во мне, и оттенить существенную разницу между дерптской эпопеей героя романа"В путь-дорогу"и тем, что сталось с самим
автором.
Подробности значатся всего больше в пятой книге романа"В путь-дорогу". Не знаю, какой окончательный вывод получает читатель: в пользу дерптских порядков или нет; но думаю, что полной объективности у
автора романа быть еще не могло.
Он высказывался так обо мне в одной статье о беллетристике незадолго до своей смерти. Я помню, что он еще в редакции"Библиотеки для чтения", когда печатался мой"В путь-дорогу", не раз сочувственно отзывался о моем"письме". В той же статье, о какой я сейчас упомянул, он считает меня в особенности выдающимся как"новеллист", то есть как
автор повестей и рассказов.
После письма, которое я старался доставить тебе надежными
путями и в котором описывал подробно все, со мною или, лучше сказать, с нами случившееся с того времени, как мы расстались [Письмо это не было доставлено Густаву по причинам, неизвестным
автору.], заключен я был в Дерпте до взятия его русскими.