Неточные совпадения
Ничто
в спокойной наружности его не говорило о том напряжении чувства, гул которого, подобно гулу огромного колокола, бьющего над
головой,
мчался во всем его существе оглушительным нервным стоном.
Промчался обер-полицмейстер Власовский, держась за пояс кучера, а за ним, окруженный конвоем, торжественно проехал дядя царя, великий князь Сергей. Хрисанф и Диомидов обнажили
головы. Самгин тоже невольно поднял к фуражке руку, но Маракуев, отвернувшись
в сторону, упрекнул Хрисанфа...
На улице простились. Самгин пошел домой пешком. Быстро
мчались лихачи,
в экипажах сидели офицера, казалось, что все они сидят
в той же позе, как сидел первый, замеченный им:
голова гордо вскинута, сабля поставлена между колен, руки лежат на эфесе.
Верхом,
в глуши степей нагих,
Король и гетман
мчатся оба.
Бегут. Судьба связала их.
Опасность близкая и злоба
Даруют силу королю.
Он рану тяжкую свою
Забыл. Поникнув
головою,
Он скачет, русскими гоним,
И слуги верные толпою
Чуть могут следовать за ним.
Он бросился за ней, и через минуту оба уже где-то хохотали, а еще через минуту послышались вверху звуки резвого вальса на фортепиано, с топотом ног над
головой Татьяны Марковны, а потом кто-то точно скатился с лестницы, а дальше
промчались по двору и бросились
в сад, сначала Марфенька, за ней Викентьев, и звонко из саду доносились их говор, пение и смех.
Он рисует глаза кое-как, но заботится лишь о том, чтобы
в них повторились учительские точки, чтоб они смотрели точно живые. А не удастся, он бросит все, уныло облокотится на стол, склонит на локоть
голову и оседлает своего любимого коня, фантазию, или конь оседлает его, и
мчится он
в пространстве, среди своих миров и образов.
А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять
голой, изморозь еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, — когда по реке радостно
мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея
в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…
— Малой, смотайся ко мне на фатеру да скажи самой, что я обедать не буду,
в город еду, — приказывает сосед-подрядчик, и «малый» иногда по дождю и грязи, иногда
в двадцатиградусный мороз, накинув на шею или на
голову грязную салфетку,
мчится в одной рубахе через улицу и исполняет приказание постоянного посетителя, которым хозяин дорожит. Одеваться некогда — по шее попадет от буфетчика.
Грохот трамваев. Вся расцвеченная, площадь то движется вперед, то вдруг останавливается, и тысячи людских
голов поднимают кверху глаза: над Москвой
мчатся стаи самолетов — то гусиным треугольником, то меняя построение, как стеклышки
в калейдоскопе.
Рыцари, разбойники, защитники невинности, прекрасные дамы — все это каким-то вихрем, точно на шабаше,
мчалось в моей
голове под грохот уличного движения и обрывалось бессвязно, странно, загадочно, дразня, распаляя, но не удовлетворяя воображение.
За кормою, вся
в пене, быстро
мчится река, слышно кипение бегущей воды, черный берег медленно провожает ее. На палубе храпят пассажиры, между скамей — между сонных тел — тихо двигается, приближаясь к нам, высокая, сухая женщина
в черном платье, с открытой седой
головою, — кочегар, толкнув меня плечом, говорит тихонько...
Вот еще степной ужас, особенно опасный
в летние жары, когда трава высохла до излома и довольно одной искры, чтобы степь вспыхнула и пламя на десятки верст неслось огненной стеной все сильнее и неотразимее, потому что при пожаре всегда начинается ураган. При первом запахе дыма табуны начинают
в тревоге метаться и
мчатся очертя
голову от огня. Летит и птица. Бежит всякий зверь: и заяц, и волк, и лошадь — все
в общей куче.
За ним сверху, с Лубянки,
мчались одиночки, пары, тащились ваньки — зимники на облезлых клячах, тоже ухитрявшиеся торопиться под горку. Обратно, из Охотного, встречные им, едут
в гору обыкновенно тихо. Прополз сверху обоз, груженный мороженой рыбой. На паре битюгов везли громадную белугу, причем
голова ее и туловище лежали на длинных дровнях, а хвост покоился на других, привязанных к задку первых.
Но мы уже
мчимся по улице, без шапок на
головах. Давыд вперед, я
в нескольких шагах от него позади, а за нами топот и гвалт погони!
Мчишься в туче пыли, нередко одними коленами да стременами чувствуя соседей и догадываясь по ритмическому сотрясению тела, что должно быть давно уже куда-то несешься, так как среди божьего дня не только не видишь переднего всадника, но даже
головы собственного коня.
Со стороны можно было подумать, что он
мчится с невероятной скоростью: так часто топотал он ногами, так высоко вскидывал их
в коленях, и тогда усердное, деловитое выражение было
в его подобранной шее с красивой маленькой
головой.
Надо было видеть, как он лихо танцевал с ней модные танцы, па-д'эспань, па-де-патинер, краковяк и лезгинку, как, оставив свою даму на одном конце комнаты, он ловко скакал вокруг самого себя, держа руку над
головой и живописно изогнувшись, как уже на другом конце, отделенный от дамы другими парами, он выделывал, щелкая каблуками, соло, как потом он стремительно
мчался, кружась и толкая других танцоров, к покинутой даме, как он встряхивал плечами и округленными локтями
в такт музыке и как, геройски полуобернувшись направо к Александре Васильевне, он наступал на чужие каблуки и платья.
Блеснула шашка. Раз, — и два!
И покатилась
голова…
И окровавленной рукою
С земли он приподнял ее.
И острой шашки лезвее
Обтер волнистою косою.
Потом, бездушное чело
Одевши буркою косматой,
Он вышел, и прыгнул
в седло.
Послушный конь его, объятый
Внезапно страхом неземным,
Храпит и пенится под ним:
Щетиной грива, — ржет и пышет,
Грызет стальные удила,
Ни слов, ни повода не слышит,
И
мчится в горы как стрела.
Самка, Джильда, более робка; она бежит по полу, неуклюже поджимая зад и трусливо поглядывая на меня; я чуть пошевельнусь, — она поворачивается и сломя
голову мчится обратно
в клетку.
Часу
в одиннадцатом кони
мчались обратно. Пристяжная хромала, а коренной был покрыт пеной. Барыня сидела
в углу коляски и с полузакрытыми глазами ежилась
в своей тальме. На губах ее играла довольная улыбка. Дышалось ей так легко, спокойно! Степан ехал и думал, что он умирает.
В голове его было пусто, туманно, а
в груди грызла тоска…
И вот однажды, ошеломленный ужасом от всего виденного, с сердцем, почти разорвавшимся от сострадания, Ницше вышел на дорогу. Вдали послышался быстрый топот, звон и шум. И мимо Ницше, как сверкающая молниями туча, пронесся
в атаку кавалерийский полк. Молодые, здоровые, сильные люди радостно и опьяненно
мчались туда, где многие из них найдут смерть, откуда других потащут на те же перевязочные пункты с раскроенными
головами, с раздробленными суставами, с распоротыми животами.
И воспоминания эти порхают роем
в голове и сердце счастливца, помещающегося
в вагоне железной дороги возле блаженного Бодростина, и
мчатся они вдаль к северу.
— Милица… Мила… Что-то сейчас с тобой? Как-то ты себя чувствуешь, как переносишь свою рану? — проносилось так же быстро, под стать бегу лошади,
в голове юноши. — Скорее бы уж, скорее бы сдать поручение, привезти ответ и
мчаться,
мчаться за ней, — болезненно горело тревожной мыслью y него
в мозгу.
На паперти показались священники
в золотых ризах; пение вдруг стало громче. Народ заволновался и закрестился, над
головами заколыхались хоругви. Облезлая собачонка, отчаянно визжа,
промчалась на трех ногах среди толпы; всякий, мимо которого она бежала, считал долгом пихнуть ее сапогом; собачонка катилась
в сторону, поднималась и с визгом
мчалась дальше. Ход потянулся к кремлевским воротам.
Через низкие ограды садов, пригнувшись, скакали всадники
в папахах, трещали выстрелы, от хуторов бежали женщины и дети. Дорогу пересек черный, крючконосый человек с безумным лицом, за ним
промчались два чеченца с волчьими глазами. Один нагнал его и ударил шашкой по чернокудрявой
голове, человек покатился
в овраг. Из окон убогих греческих хат летел скарб, на дворах шныряли гибкие фигуры горцев. Они увязывали узлы, навьючивали на лошадей. От двух хат на горе черными клубами валил дым.
Горелов,
в окровавленном пальто, лежал на дороге, закинув
голову, и хрипел. Мелькнула
в глаза далекая линейка на шоссе, — она
мчалась в гору, мужик испуганно оглядывался и сек кнутом лошадей. Махновец душил Леонида.
Мягкий воздух обвевал лицо. Город был назади.
В снежной мгле темнели
голые леса.
Мчались мы, как
в воздухе на крыльях, тройки звенели сзади.
Но те
мчались, опрокидывая повозки. Над крутившимися обозами пронесся отчаянный крик и вдруг оборвался: дышло зарядного ящика на всем скаку ударило
в голову солдата, поддерживавшего на косогоре свою повозку, он с расколотым черепом повалился под колеса. Парк
промчался дальше.
Кое-где
в встречных деревнях стояли сторожевые охранения
в одну или две роты. Однажды утром проехали мы такую деревню, спускаемся на равнину. По лощине, сломя
голову,
мчалось штук пять черных китайских свиней, а за ними, широко вытянувшись по равнине, бежали солдаты с винтовками. Иногда то тот, то другой солдат приседал, делал что-то непонятное и бежал дальше. Наша команда с жадным, сочувственным интересом следила за происходившим.
В Кострому ли,
в Тверь ли,
в Ярославль ли, под Астрахань ли богатую, рады не рады — принимайте гостей, выносите калачей на золотых блюдах, на серебряных подблюдниках, выкатывайте бочки медов годовалых и чокайтесь с ними зазванными пирами; а если хозяева попросят расплаты, рассчитывайся мечами, да бердышами, да бери с них сдачи ушами да
головами, а там снимай, удалая дружина, и
мчись восвояси.
В Кострому ли,
в Тверь ли,
в Ярославль ли, под Астрахань ли богатую, рады не рады — принимайте гостей, выносите калачи на золотых блюдах, на серебряных подблюдниках, выкатывайте бочки медов годовалых и чокайтесь с нами, незваными гостями; а если хозяева попросят расплаты, рассчитывайся мечами, да бердышами, да бери с них сдачи ушами, да
головами, а там снимайся, удалая дружина, и
мчись восвояси.
Тело, лишившееся
головы, держалось, таким образом,
в седле, имея точку опоры
в древке знамени, и мертвец-знаменщик
мчался наряду с своими живыми товарищами, охраняя даже за гробом святыню полка — знамя.
Бррр!.. Еще минута, и вы с отчаяния броситесь
в горящий камин,
головой прямо
в уголья, но вот на ваше счастье слышатся шаги и
в гостиную входит визитер с шапокляком [складная шляпа (франц. chapeau-claque)] и остроносыми сапогами… Как сумасшедший срываетесь вы с места, целуете кузине руку и, благословляя избавителя,
мчитесь на улицу.