Неточные совпадения
Искали, искали они
князя и чуть-чуть в трех соснах не заблудилися, да, спасибо, случился тут пошехонец-слепород, который эти три сосны как свои пять пальцев знал. Он вывел их на торную дорогу и
привел прямо
к князю на двор.
—
Приведи,
приведи ее сюда, — встрепенулся
князь. — Поведите меня
к ней! я хочу Катю, я хочу видеть Катю и благословить ее! — восклицал он, воздымая руки и порываясь с постели.
Порешив с этим пунктом, я непременно, и уже настоятельно, положил замолвить тут же несколько слов в пользу Анны Андреевны и, если возможно, взяв Катерину Николаевну и Татьяну Павловну (как свидетельницу),
привезти их ко мне, то есть
к князю, там помирить враждующих женщин, воскресить
князя и… и… одним словом, по крайней мере тут, в этой кучке, сегодня же, сделать всех счастливыми, так что оставались бы лишь один Версилов и мама.
— А вас, monsieur Герцен, вся комиссия ждала целый вечер; этот болван
привез вас сюда в то время, как вас требовали
к князю Голицыну. Мне очень жаль, что вы здесь прождали так долго, но это не моя вина. Что прикажете делать с такими исполнителями? Я думаю, пятьдесят лет служит и все чурбан. Ну, пошел теперь домой! — прибавил он, изменив голос на гораздо грубейший и обращаясь
к квартальному.
— Тысяча пари, что не угадаете, кого я
к вам
привез! — говорил
князь, входя.
Великий
князь привез меня на гауптвахту, сам повел
к караульному офицеру.
— Великий государь, — ответил Кольцо, собирая все свое присутствие духа, — не заслужил я еще тогда твоей великой милости. Совестно мне было тебе на глаза показаться; а когда
князь Никита Романыч повел
к тебе товарищей, я вернулся опять на Волгу,
к Ермаку Тимофеичу, не
приведет ли бог какую новую службу тебе сослужить!
[Эту песню А.
К. Толстой
приводит в главе 5 «
Князя Серебряного».]…
— А знаешь ли, — продолжал строго царевич, — что таким
князьям, как ты, высокие хоромы на площади ставят и что ты сам своего зипуна не стоишь? Не сослужи ты мне службы сегодня, я велел бы тем ратникам всех вас перехватать да
к Слободе
привести. Но ради сегодняшнего дела я твое прежнее воровство на милость кладу и батюшке-царю за тебя слово замолвлю, коли ты ему повинную принесешь!
Конечно, завели они речь издалека, что послал их
князь поискать жар-птицы, что ходили они, гуляли по зеленым садам, напали на след и след
привел их прямо
к брагинскому двору и т. д.
Князь бесновался, бесновался, наконец один раз, грозный и мрачный как градовая туча, вышел из дома, взял за ворот зипуна первого попавшегося ему навстречу мужика, молча
привел его в дом, молча же поставил его
к купели рядом со своей старшей дочерью и велел священнику крестить ребенка.
В бедных хибарах мелкого сошки все перепугались наезда такого важного гостя, сам старик Честунов едва решился вылезть
к князю из боковуши в низенькую комнату, исправлявшую должность зальцы, но через какие-нибудь полчаса это все изменилось: неравенство исчезло,
князь обласкал Честунова, обдарил прислугу и вернулся домой,
привезя рядом с собой в коляске самого дворянина, а на коленях его пятилетнюю дочку, из которой потом вышла моя бабушка, княгиня Варвара Никаноровна Протозанова, некогда замечательная придворная красавица, пользовавшаяся всеобщим уважением и расположением императрицы Марии Феодоровны.
Весть об этом в редакцию сообщил Елпидифор Мартыныч, который пользовал в оной и, разговорившись как-то там о развращении современных нравов,
привел в пример тому Елену, которую он, действительно, встретил раз подъезжающею с
князем к училищу, и когда его спросили, где это случилось, Елпидифор Мартыныч сначала объяснил, что в Москве, а потом назвал и самое училище.
Возвратясь домой,
князь, кажется, только и занят был тем, что ожидал духовную, и когда часам
к семи вечера она не была еще ему привезена, он послал за нею нарочного
к нотариусу; тот, наконец,
привез ему духовную.
Князь подписал ее и тоже бережно запер в свой железный шкаф. Остальной вечер он провел один.
Покуда княгиня
приводила себя в порядок, Анна Юрьевна ходила взад и вперед по комнате, и мысли ее приняли несколько иное течение: прежде видя
князя вместе с княгиней и принимая в основание, что последняя была tres apathique, Анна Юрьевна считала нужным и неизбежным, чтобы он имел какую-нибудь альянс на стороне; но теперь, узнав, что он уже имеет таковую, она стала желать, чтобы и княгиня полюбила кого-нибудь постороннего, потому что женщину, которая верна своему мужу, потому что он ей верен, Анна Юрьевна еще несколько понимала; но чтобы женщина оставалась безупречна, когда муж ей изменил, — этого даже она вообразить себе не могла и такое явление считала почти унижением женского достоинства; потому, когда княгиня, наконец, вышла
к ней, она очень дружественно встретила ее.
— Ты поезжай
к Жиглинским, — слышишь?.. — заговорил
князь. — Отыщи там барышню непременно, — слышишь?.. Отдай ей в руки вот это письмо, только ей самой, — понимаешь?.. И
привези ее сюда.
Николя забежал
к парикмахеру, чтобы
привести в порядок свою прическу, а
князь до самого дома продолжал идти пешком.
Она успела перехватить
князя на улице и
привезла к себе обедать.
— С какою же целью?» Справившись у повстречавшегося слуги и узнав, что Марья Александровна была в деревне и
привезла с собою Афанасия Матвеича, в белом галстухе, и что
князь уже проснулся, но еще не выходил вниз
к гостям, Павел Александрович, не говоря ни слова, поднялся наверх
к дядюшке.
Иван Иванович Ден послал доктора рассказать все Антонию, а сам немедленно довел о происшествии с Николаем Фермором до ведома великого
князя. А Михаил Павлович сейчас велел призвать
к себе Павла Федоровича Фермора и приказал ему немедленно ехать в Варшаву и
привезти «больного» в Петербург.
Печорин, слышавший разговор и узнав от кн<язя>, в каком департаменте его дело, обещался отыскать Красинского и
привезти его
к князю.
Мы, пожалуй, не станем
приводить деликатных ночных похождений Чурила Пленковича; не станем говорить о том, как Тугарин невежливо вел себя за столом
князя Владимира, кладя руку за пазуху великой княгине; не обратим внимания даже на то, как эта княгиня, в отсутствие мужа, привлекает
к себе в спальню статного молодца, начальника калик перехожих.
Тут велел слугам Володимир-князь
В погреба идти во глубокие,
Выводить скорей Одихмантьича,
Приводить к себе на ясны очи...
Вот он, двухгодовой итог той новой внутренней жизни, которая началась для
князя Андрея после свидания e Пьером! Вот только
к чему
привело Андрея «высокое, вечное небо»!
Из Константинополя я
привез графу Потоцкому в Верону ответ от великого визиря и затем поступил на службу
к князю Радзивилу, бывшему маршалом генеральной конфедерации».
Придет, бывало, великий государь
к князю Тростенскому — а езжал
к нему нередко, — анисовой спросит, кренделем закусит и велит княжну
к себе
привести, почнет ее расспрашивать, чему дареный швед выучил, по-чужестранному заговорит с ней, менуэт заставит проплясать, а потом поцелует в лоб да примолвит: «Расти, крестница, да ума копи, вырастешь большая — мое будет дело жениха сыскать».
И такой пасторалью все утешены бывали. Велит иной раз
князь Алексей Юрьич позвать
к себе Семена Титыча, чтоб из своих княжих рук подарок ему пожаловать, но никогда его
привести было невозможно, каждый раз не годился и в своей горнице за замком на привязи сидел. Неспокоен, царство ему небесное, во хмелю бывал.
Пиита с виршами придет — нарочно такого для праздников держали. Звали Семеном Титычем, был он из поповского роду, а стихотворному делу на Москве обучался. В первый же год, как приехал
князь Алексей Юрьич на житье в Заборье, нанял его.
Привезли его из Москвы вместе с карликом — тоже редкостный был человек: ростом с восьмигодового мальчишку, не больше. Жил пиита на всем на готовом, особая горница ему была, а дело только в том и состояло, чтобы
к каждому торжеству вирши написать и пастораль сделать.
Раз позвал
князь к себе в Заборье одного московского купчину обедать: купец богатеющий, каждый год
привозил на ярмонку панского и суровского товару на многие тысячи: парчи, дородоры, гарнитуры, глазеты, атласы, левантины, ну и всякие другие материи.
В соборе
князь Гагарин прочел во всеуслышание, при открытых царских дверях определение сената, и архиепископ Филарет, которому выпал странный жребий быть хранителем светильника, спрятанного под спудом,
привел всех
к присяге.
В этих поисках прошло более половины ночи, но они не
привели, конечно, ни
к каким результатам, так как
князь Облонский был не из тех, которые пишут женщинам.
15 января рушилось древнее вече. Знатные новгородцы целовали крест Иоанну в доме архиерейском и
приводили народ
к присяге на вечное верное подданство великому
князю московскому.
— Я стала думать, что, собственно говоря, я избрала себе в мужья
князя, не имея положительно ни с кем сравнить его; уже после того, как он сделал предложение, он
привез к нам своего друга.
В продолжение целого часа она старалась утешить ее, придать ей мужество, заставить понять, что
князь Облонский не стоит ни ее любви, ни сожаления, ни слез; пробовала нарисовать ей позорную картину жизни,
к которой ее
приведет эта безумная любовь.
Разноречивые показания
князя Шестова и Зыковой, то клеймивших Гиршфельда и восхвалявших барона Розена, то дававших совершенно противоположные объяснения, возводившие Николая Леопольдовича на недосягаемый пьедестал высокой честности и неподкупности и смешивавшиеся с грязью Адольфа Адольфовича,
привели судебного следователя
к внутреннему несомненному убеждению в виновности оборотистого присяжного поверенного и побудили его отнестись
к следствию по этому запутанному делу с удвоенной энергией и осторожностью.
«Сын сказал ей, что и сегодня вечером он будет дома и зайдет
к ней… — начала размышлять она. — Поговорить с ним… Нет… Нет, он даже не должен знать, что она получила сведения. Он будет допытываться от кого… Догадается… Это
приведет к ссоре между ним и графом… Граф такой милый… Она и
князю Григорию Александровичу скажет завтра, чтобы он действовал от себя… ведь она… его…»
Четвертого ноября
к соединенным московским дружинникам присоединились тверские, под предводительством
князя Микулинского, и
привезли с собой немалое количество съестных припасов.
4 ноября
к соединенным московским дружинникам присоединились тверские, под предводительством
князя Микулинского, и
привезли с собой немалое количество съестных припасов.
Тимошка Хлоп где-то разыскал его и
привел к Лукьяновичу, а тот вручил ему тельник и перстень убитых в Тверском Отрочьем монастыре отца и сына Воротынских, подучил что говорить, да и подослал
к князю Василию, чтобы и тебя извести, так как от Таньки знал он о любви твоей
к княжне Евпраксии, и ее добыть, да и
князю Василию чтобы от царя не поздоровилось.
Его мать, Дарья Васильевна,
к которой сама судьба
привела исполнителя воли
князя Святозарова — Степана, и которая сделалась его сообщницей, конечно, действовала по указаниям сына.
Работы по очистке аллеи вокруг беседки начались. Вскоре явился снова Терентьич и
привел слесаря с инструментом. Последний шел за управителем, испуганный и бледный. Его трясло как в лихорадке. При виде этого бледного как смерть человека
князь невольно вздрогнул и как-то инстинктивно с умоляющим взором обернулся
к отцу Николаю.
Занятие стольного города Кучумова сразу подчинило, как и предвидел Ермак Тимофеевич, казакам всю страну. На четвертый день по занятии Искора
к Ермаку прибыл с подарками демьянский
князь Бояр,
привез с собою съестные припасы и ясак.
К великому
князю Николаю Павловичу граф Алексей Андреевич относился с восторженным благоговением. Он казался ему идеалом русского самодержца. Хладнокровный, настойчивый, прямой в своих действиях, неуклонный в достижении своей цели — все эти качества великого
князя приводили в восторг Алексея Андреевича.
Пятнадцатого января рушилось древнее вече. Знатные новгородцы целовали крест Иоанну в доме архиерейском и
приводили народ
к присяге на вечное верное подданство великому
князю московскому.
— Господине, великий
князь, — сказал он, войдя
к Ивану Васильевичу в повалушу и трясясь всем телом, —
привез тебе недобрую весть.
— На то у меня есть люди! Они
приведут ее в чувство и отвезут обратно
к ее матери, — ответил деланно небрежным тоном
князь и опустил портьеру.
Если бы
князь Иван Андреевич знал,
к чему
приведет его дочь это узаконенное им подчинение самого себя и всего дома авторитету Кржижановского, он бы горько раскаялся в своем почти благоговейном доверии
к коварному другу.
— Он вышел от нее, приехав
к ней из театра… Я видел его в театре и не мог ошибиться… Это он… Исполняя поручение светлейшего, я
привез его прямо сюда… Вы разве не знаете, что светлейший пригрозил ему, что если он еще раз будет у ней, он его на ней женит, а мне поручил следить за ним… Молодой
князь, казалось, образумился и, боясь исполнения угрозы, оборвал связь… Но сегодня, видимо, не выдержал и, получив от нее записку, помчался… а я за ним… Прождал я, пока они там амурились, и захватил его… при выходе…
— Только хотел я молвить тебе, великий государь, что вотчина та
князя Василия Прозоровского близ Новгорода, в Шелонской пятине, и оттуда же он
привез к себе этого князька, сына заведомого крамольника.
Неприятно поражало
князя Андрея еще слишком большое презрение
к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он
приводил в подтверждение своих мнений.