Неточные совпадения
Количество людей во фраках возрастало,
уже десятка полтора кричало, окружая стол, — старик, раскинув руки над столом, двигал ими в воздухе, точно
плавая, и кричал, подняв вверх багровое лицо...
И зрачки его глаз
уже не казались наклеенными на белках, но как бы углубились в их молочное вещество, раскрашенное розоватыми жилками, — углубились,
плавали в нем и светились как-то зловеще.
Ее розовые руки благодатно
плавали над столом, без шума перемещая посуду; казалось, что эти пышные руки, с пальцами, подобными сосискам, обладают силою магнита: стоит им протянуться к сахарнице или молочнику, и вещи эти
уже сами дрессированно подвигаются к мягким пальцам.
Шлюпка наша
уже приставала к кораблю, когда вдруг Савич закричал с палубы гребцам: «Живо, скорей, ступайте туда, вон огромная черепаха
плавает поверх воды, должно быть спит, — схватите!» Мы поворотили, куда указал Савич, но черепаха проснулась и погрузилась в глубину, и мы воротились ни с чем.
Быстрое течение в реках их
уже не пугало; скоро они начали
плавать по морю.
Между сплетень
Такую речь сболтнула птица-баба, —
Что
плавая в заливе Ленкоранском,
В Гилянских ли озерах,
уж не помню,
У пьяного оборвыша факира
И солнышка горячий разговор
Услышала о том, что будто Солнце
Сбирается сгубить Снегурку; только
И ждет того, чтоб заронить ей в сердце
Лучом своим огонь любви; тогда
Спасенья нет Снегурочке, Ярило
Сожжет ее, испепелит, растопит.
Были ли в ее жизни горести, кроме тех, которые временно причинила смерть ее мужа и дочери, — я не знаю. Во всяком случае, старость ее можно было уподобить тихому сиянию вечерней зари, когда солнце
уже окончательно скрылось за пределы горизонта и на западе светится чуть-чуть видный отблеск его лучей, а вдали
плавают облака, прообразующие соленья, варенья, моченья и всякие гарниры, — тоже игравшие в ее жизни немаловажную роль. Прозвище «сластены» осталось за ней до конца.
— Ах, какой ты! Со богатых-то вы все оберете, а нам
уж голенькие остались. Только бы на ноги встать, вот главная причина. У тебя вон пароходы в башке
плавают, а мы по сухому бережку с молитвой будем ходить. Только бы мало-мало в люди выбраться, чтобы перед другими не стыдно было. Надоело
уж под начальством сидеть, а при своем деле сам большой, сам маленький. Так я говорю?
Уже самовар давно фыркает на столе, по комнате
плавает горячий запах ржаных лепешек с творогом, — есть хочется! Бабушка хмуро прислонилась к притолоке и вздыхает, опустив глаза в пол; в окно из сада смотрит веселое солнце, на деревьях жемчугами сверкает роса, утренний воздух вкусно пахнет укропом, смородиной, зреющими яблоками, а дед всё еще молится, качается, взвизгивает...
Порожденный Кантом Гегель
уже говорит, что нельзя выучиться
плавать, не бросившись в воду, нельзя строить теории познания, не познавая.
Командир парохода г. Л., уроженец западного края,
плавает в северных морях
уже более 30 лет и прошел их вдоль и поперек.
Свободно и могуче обрастают берега ее широколистною и
узкою осокою, аиром, палочником и крупными незабудками; а по всем затишьям — необыкновенной величины темно-зеленые круглые лопухи
плавают уединенно на длинных стеблях своих, однообразно двигаясь течением реки.
[Некоторые охотники утверждают, что свиязь и чирки летают в хлебные поля] К этому надобно присовокупить, что все они, не говорю
уже о нырках, чаще пахнут рыбой. предположить, что, не питаясь хлебным кормом и не будучи так сыты, как бывают кряковные, шилохвость и серые утки, они ловят мелкую рыбешку, которая именно к осени расплодится, подрастет и бесчисленными станицами, мелкая, как овес, начнет
плавать везде, по всяким водам.
— Разница большая, Марья Николаевна! Иному броситься в воду вовсе не страшно: он
плавать умеет; а сверх того… что касается до странности браков…
уж коли на то пошло…
— Договаривайте, Дмитрий Павлович, договаривайте — я знаю, что вы хотели сказать. «
Уж коли на то пошло, милостивая государыня, Марья Николаевна Полозова, — хотели высказать, — страннее вашего брака ничего нельзя себе представить… ведь я вашего супруга знаю хорошо, с детства!» Вот что вы хотели сказать, вы, умеющий
плавать!
Двери конторы
уже не были отперты настежь, как летом, и в самом ее помещении
плавал сизый туман от испарений мокрых полушубков.
На монастырской колокольне в край колокола била ветка липы, извлекая из меди радостно стонущий звук; в поле тревожно играл пастух, собирая стадо, — там
уже метались белые молнии,
плавал тяжкий гул грома.
Весь мокрый, в тине, без цилиндра, который так и остался
плавать в пруде, обиженный богач бросился прямо в театр, в ложу Долгорукова, на балах которого бывал как почетный благотворитель… За ним бежал по саду толстый пристав Капени, служака из кантонистов, и догнал его, когда тот
уже отворил дверь в губернаторскую ложу.
Весь мокрый, в тине, без цилиндра, который так и остался
плавать в пруду, обиженный богач бросился прямо в театр, в ложу Долгорукова, на балах которого бывал как почетный благотворитель. За ним бежал по саду толстый пристав и догнал его, когда он
уже отворял дверь в губернаторскую ложу.
Сидя где-нибудь в темном уголке сада или лежа в постели, он
уже вызывал пред собой образы сказочных царевен, — они являлись в образе Любы и других знакомых барышень, бесшумно
плавали перед ним в вечернем сумраке и смотрели в глаза его загадочными взорами.
— Савоська обнаковенно пирует, — говорил рыжий пристанский мужик в кожаных вачегах, — а ты его погляди, когда он в работе… Супротив него, кажись, ни единому сплавщику не сплыть; чистенько
плавает. И народ не томит напрасной работой, а ежели слово сказал — шабаш, как ножом отрезал. Под бойцами ни единой барки не убил… Другой и хороший сплавщик, а как к бойцу барка подходит — в ем
уж духу и не стало. Как петух, кричит-кричит, руками махает, а, глядишь, барка блина и съела о боец.
— Учеником сперва
плавал, еще с отцом с покойником. С десяти лет, почитай, на караванах хожу. А потом
уж сам стал сплавщиком. Сперва-то нам, выученикам, дают барку двоим и товар, который не боится воды: чугун, сало, хромистый железняк, а потом железо, медь, хлеб.
Ветер затих. Густые облака дыма не крутились
уже в воздухе. Как тяжкие свинцовые глыбы, они висели над кровлями догорающих домов. Смрадный, удушливый воздух захватывал дыхание: ничто не одушевляло безжизненных небес Москвы. Над дымящимися развалинами Охотного ряда не кружились резвые голуби, и только в вышине, под самыми облаками,
плавали стаи черных коршунов.
Ахов. Какой для тебя закон писан, дурак? Кому нужно для вас, для дряни, законы писать? Какие такие у тебя права, коли ты мальчишка, и вся цена тебе грош?
Уж очень много вы о себе думать стали! Написаны законы, а вы думаете это про вас. Мелко
плаваете, чтобы для вас законы писать. Вот покажут тебе законы! Для вас закон — одна воля хозяйская, а особенно когда ты сродственник. Ты поговорить пришел, милый? Ну, говори, говори, я слушаю; только не пеняй потом, коли солоно придется. Что тебе надо?
— Хорошо, маменька, только выслушайте еще одну… откровенность: знаете ли, почему я так интересуюсь о вашем плане и не доверяю ему? Потому что на себя не надеюсь. Я сказала
уже, что решилась на эту низость; но если подробности вашего плана будут
уже слишком отвратительны, слишком грязны, то объявляю вам, что я не выдержу и все брошу. Знаю, что это новая низость: решиться на подлость и бояться грязи, в которой она
плавает, но что делать? Это непременно так будет!..
Дорога шла до Крутца вдоль пруда, по которому
уже плавали черные лысухи и над которым
уже вилась стая белых и пестрых мартышек или чаек.
Уже горела лампа, и я,
плавая в горьком табачном дыму, подводил итог.
Хотя Разуваев еще мелко
плавал, но
уже был, так сказать, на линии Груздёвых.
Федя. Нет. Я уверен и знаю, что они оставались чисты. Он, религиозный человек, считал грехом брак без благословенья. Ну, стали требовать развод, чтоб я согласился. Надо было взять на себя вину. Надо было всю эту ложь… И я не мог. Поверите ли, мне легче было покончить с собой, чем лгать. И я
уже хотел покончить. А тут добрый человек говорит: зачем? И все устроили. Прощальное письмо я послал, а на другой день нашли на берегу одежду и мой бумажник, письма.
Плавать я не умею.
Тени
плавают, задевают стебли трав; шорох и шёпот вокруг; где-то суслик вылез из норы и тихо свистит. Далеко на краю земли кто-то тёмный встанет — может, лошадь в ночном — постоит и растает в море тёплой тьмы. И снова возникает,
уже в ином месте, иной формы… Так всю ночь бесшумно двигаются по полям немые сторожа земного сна, ласковые тени летних ночей. Чувствуешь, что около тебя, на всём круге земном, притаилась жизнь, отдыхая в чутком полусне, и совестно, что телом твоим ты примял траву.
Буркин и Алехин
уже оделись и собрались уходить, а он все
плавал и нырял.
Что тетенька со мной сделала! Вот
уж я теперь совсем одна в божьем мире. И точно вот, как я бросилась в море, а
плавать не умею. (Входит на крыльцо и кланяется Баклушину, который стоит у лавки).
— Ты вот что, служивый, — заговорил он опять. — Ты послушайся меня… Ты это брось. Лучше сядь ты у дороги и сиди. А
уж я сам… Сейчас его ежели облапить, все отдаст… Белендрясы эти на нем нацеплены, цепочки, за девками так гоголем и
плавает. А драться не мастера… У иного и «припас» [Припас — оружие, «припасенное» на всякий случай.] какой бывает, так он даже и не вспомнит. Деликатный народ.
«Э, проклятый парубок! опять помандровал к девкам…» — подумал мельник, и не хотелось что-то ему идти в пустую мельницу. Хоть и привык, а все-таки вспоминалось иной раз, что под мельничным полом, промежду сваями, не одни рыбы да
ужи плавают в темной воде…
То же одиночество, как во время бесконечных обеден в холодильнике храма Христа Спасителя, когда я, запрокинув голову в купол на страшного Бога, явственно и двойственно чувствовала и видела себя —
уже отделяющейся от блистательного пола,
уже пролетающей — гребя, как собаки
плавают — над самыми головами молящихся и даже их — ногами, руками — задевая — и дальше, выше — стойком теперь! как рыбы
плавают! — и вот
уже в розовой цветочной юбочке балерины — под самым куполом — порхаю.
Чем холоднее лед, тем он крепче. Как согреется лед, так он слабнет, сделается, как каша; что в нем вмерзло, рукой можно вынуть; он проваливается под ногами и не удержит и фунта железа. Когда лед еще больше согреется, то он станет водой. Из воды всякую вещь легко вынуть, и вода
уже ничего не держит, кроме дерева. Если еще станешь согревать воду, она еще меньше станет держать. В холодной воде легче
плавать, чем в теплой. А в горячей воде и дерево тонет.
Человек сказал: «Я боюсь воды и не умею
плавать, но я дам 20 золотых тому, кто достанет мешок». Мужик обрадовался и подумал: «Мне бог дал счастье за то, что у меня украли козу и осла». Он разделся, полез в воду, но мешка с золотом не нашел; а когда он вылез из воды, его платья
уже не было.
Хотя обеды и не всегда удовлетворяли достодолжной доброкачественности, хотя в грязноватом на вид бульоне и
плавали подчас перья или волосы стряпухи, а говядина иногда уподоблялась скорее зажаренной подошве, чем говядине, тем не менее члены-состольники стоически переваривали все это «из принципа»: посещая эту кухмистерскую, они «поддерживали принцип» и притом
уже были уверены, что ни один пошляк и подлец сюда не проникнет и не будет есть с ними перлового супа.
«Коршун» быстро прошел Английский канал, обыкновенно кишащий судами и замечательно освещенный с обеих сторон маяками, так что
плавать по Английскому каналу ночью совершенно безопасно. Едешь словно по широкому проспекту, освещенному роскошными и яркими огнями маяков. Только что скроются огни одних, как
уже открываются то постоянно светящиеся, то перемежающиеся огни других. Так от маяка до маяка и идет судно, вполне обеспеченное от опасности попасть на отмели, которыми усеяны берега Англии и Франции.
— Моя жена десятый раз пересекает экватор и отличный моряк. В шторм всегда наверху, и если нужно, так и на руле. Миссис Кларк превосходно правит. И курс умеет проложить, и счисление сделать, и пеленги взять. Всему научилась. Мы с женой ни разу не разлучались с тех пор, как поженились, а этому
уж пять лет… И сынишка с нами
плавал… Он и родился на «Петрели», да умер, бедняжка, в прошлом году в Рио от подлой желтой лихорадки! — прибавил янки, бросив ласковый взгляд на свою верную подругу и помощницу.
Мне непонятно, как же он утонул, а вода все так же гладко, красиво, равнодушно стоит над ним, блестя золотом на полуденном солнце; и мне кажется, что я ничего не могу сделать, никого не удивлю, тем более что весьма плохо
плаваю; а мужик
уже через голову стаскивает с себя рубашку и сейчас бросится.
Позади раздавались крики утопавших, Теркин их не слыхал. Ни на одно мгновение не заговорило в нем желание броситься к тем, кто погибал, кто не умел
плавать. Он спасал Серафиму, себя и оба замшевых мешка. Подруга его плыла рядом; он снял с себя обруч и накинул на нее. В обоих чувство жизни было слишком цепко. Они должны были спастись и через три минуты находились
уже вне опасности. До берега оставалось десяток-другой саженей.
Однажды перед вечером Соня и ее тетя сидели на берегу пруда и
удили рыбу. Карась
плавал около поплавков и не отрывал глаз от любимой девушки. Вдруг в мозгу его, как молния, сверкнула идея.
Тела убитых
плавали в крови до утра, и
уже часу в десятом их отнесли за штаб.
— Это пример вовсе не глупый. Конечно, я еще молода и
уже такой вредный поступок сделала… Но я еще раньше, чем сюда в город приехала, я с дяденькой на пароходе по Волге
плавала… Дяденька содержали буфет, а я у них салфетки стирала… И я это очень хорошо умею и вам верно говорю, что я отличная прачка. Против меня даже не всякая потрафит отмыть красное вино или вредный соус, а я умею, и если бы деньги, которые вы собрали, вы бы мне бы доверили, — вот вы бы тогда увидали, чтт я сделаю.
Отец Маркел привез в бочке весьма превеликую рыбу, которую они только за помощью станового насилу отняли у жида, ожидавшего к себе благословенного цадика, и как только к нам оная рыба была доставлена, то сейчас же поведено было прислужавшей у нас бабе Сидонии, щобы она спряла из овечьей волны крепкую шворку, и потом отец Маркел и мой родитель привязали ею налима под жабры и пустили его
плавать в чистый ставок; а другой конец шворки привязали к надбережной вербе и сказали людям, чтобы сией рыбы никто красть не осмеливался, ибо она
уже посвяченная и «дожидается архиерея».