Бывший при князе Василии стремянной, знакомый нам Тимофей, сдерживал двух отличных борзых собак, тех самых, которыми пожаловал князя перед его
отъездом царь Иоанн Васильевич.
Неточные совпадения
Нет! Я еще не приказал…
Княгиня! здесь я —
царь!
Садитесь! Я уже сказал,
Что знал я графа встарь,
А граф… хоть он вас отпустил,
По доброте своей,
Но ваш
отъезд его убил…
Вернитесь поскорей!
Серебряному пришлось сидеть недалеко от царского стола, вместе с земскими боярами, то есть с такими, которые не принадлежали к опричнине, но, по высокому сану своему, удостоились на этот раз обедать с государем. Некоторых из них Серебряный знал до
отъезда своего в Литву. Он мог видеть с своего места и самого
царя, и всех бывших за его столом. Грустно сделалось Никите Романовичу, когда он сравнил Иоанна, оставленного им пять лет тому назад, с Иоанном, сидящим ныне в кругу новых любимцев.
— А
царь что скажет, когда узнает про твой
отъезд, коли подумает, что ты от него уехал?
Это было последний раз, что я видел Малахию, но зато он удостоил меня вспомнить. На другой день по
отъезде государя из Киева старец присылал ко мне своего отрока с просьбою сходить «к боярам» и узнать: «что
царь двум господиям на мосту молвил, коих своими руками развел».
Прошла уже неделя после окончательного
отъезда из Грузина графа Алексея Андреевича, а в нем, между тем, продолжала
царить, как и летом, «тишь, гладь и Божья благодать». «Тишина перед бурей», — догадывались некоторые скептики из дворовых.
Петербург с
отъездом государя опустел, в нем
царила какая-то тягостная тишина.
Царский доктор Елисей Бомелий, вскоре после
отъезда Иоанна в Александровскую слободу как свою постоянную царскую резиденцию, тоже перебрался туда на постоянное жительство, и лишь изредка, по большей части вместе с
царем, наезжал в Москву и временно останавливался в отведенной ему избе, находившейся, как мы уже знаем, по ту сторону Москвы-реки, невдалеке от хором князя Василия Прозоровского.
Царь был в Москве 16 января 1569 года лишь потому, что, как мы уже знаем, в этот день была годовщина его венчания на царство, и утомленный почти целый день не прерывающимся по этому случаю богослужением, отложил свой
отъезд в Александровскую слободу до утра следующего дня.