Неточные совпадения
Вернувшись домой к Петру Облонскому, у которого он
остановился в Петербурге, Степан Аркадьич нашел записку от Бетси. Она писала ему, что очень желает докончить начатый разговор и просит его приехать завтра. Едва он успел прочесть эту записку и поморщиться
над ней, как внизу послышались грузные шаги людей, несущих что-то тяжелое.
Коляска
остановилась перед деревянным же одноэтажным домом темно-серого цвета, с белыми барельефчиками
над окнами, с высокою деревянною решеткою перед самыми окнами и узеньким палисадником, за решеткою которого находившиеся тоненькие деревца побелели от никогда не сходившей с них городской пыли.
К вечеру они опять стали расходиться: одни побледнели, подлиннели и бежали на горизонт; другие,
над самой головой, превратились в белую прозрачную чешую; одна только черная большая туча
остановилась на востоке.
Я вспомнил луг перед домом, высокие липы сада, чистый пруд,
над которым вьются ласточки, синее небо, на котором
остановились белые прозрачные тучи, пахучие копны свежего сена, и еще много спокойных радужных воспоминаний носилось в моем расстроенном воображении.
Остановились ляхи
над пропастью, дивясь неслыханному козацкому делу и думая: прыгать ли им или нет?
И те и другие считали его гордецом; и те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда
останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу
над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
В щель, в глаза его бил воздух — противно теплый, насыщенный запахом пота и пыли, шуршал куском обоев
над головой Самгина. Глаза его прикованно
остановились на светлом круге воды в чане, — вода покрылась рябью, кольцо света, отраженного ею, дрожало, а темное пятно в центре казалось неподвижным и уже не углубленным, а выпуклым. Самгин смотрел на это пятно, ждал чего-то и соображал...
Проводив ее, Самгин быстро вбежал в комнату,
остановился у окна и посмотрел, как легко и солидно эта женщина несет свое тело по солнечной стороне улицы;
над головою ее — сиреневый зонтик, платье металлически блестит, и замечательно красиво касаются камня панели туфельки бронзового цвета.
«Что ж это такое? — печально думал Обломов, — ни продолжительного шепота, ни таинственного уговора слить обе жизни в одну! Все как-то иначе, по-другому. Какая странная эта Ольга! Она не
останавливается на одном месте, не задумывается сладко
над поэтической минутой, как будто у ней вовсе нет мечты, нет потребности утонуть в раздумье! Сейчас и поезжай в палату, на квартиру — точно Андрей! Что это все они как будто сговорились торопиться жить!»
Если же вдруг
останавливалась над городом и Малиновкой (так звали деревушку Райского) черная туча и разрешалась продолжительной, почти тропической грозой — все робело, смущалось, весь дом принимал, как будто перед нашествием неприятеля, оборонительное положение. Татьяна Марковна походила на капитана корабля во время шторма.
— Не мы виноваты в этом, а природа! И хорошо сделала. Иначе если
останавливаться над всеми явлениями жизни подолгу — значит надевать путы на ноги… значит жить «понятиями»… Природу не переделаешь!
Он
остановился: у него вдруг отошло от сердца. Он засмеялся добродушно, не то
над ней, не то
над собой.
Но ведь сознательное достижение этой высоты — путем мук, жертв, страшного труда всей жизни
над собой — безусловно, без помощи посторонних, выгодных обстоятельств, дается так немногим, что — можно сказать — почти никому не дается, а между тем как многие, утомясь, отчаявшись или наскучив битвами жизни,
останавливаются на полдороге, сворачивают в сторону и, наконец, совсем теряют из вида задачу нравственного развития и перестают верить в нее.
«Чем? — спросил он себя,
останавливаясь над рытвиной.
— Ах, как это мило! charmant, ce paysage! [очаровательный пейзаж! (фр.)] — говорила между тем Крицкая, рассматривая рисунки. — Qu’est-ce que c’est que cette belle figure? [Кто эта красивая женщина? (фр.)] — спрашивала она,
останавливаясь над портретом Беловодовой, сделанным акварелью. — Ah, que c’est beau! [Ах, какая красота! (фр.)] Это ваша пассия — да? признайтесь.
Он
остановился над вопросом: во скольких частях? «Один том — это не роман, а повесть, — думал он. — В двух или трех: в трех — пожалуй, года три пропишешь! Нет, — довольно — двух!» И он написал: «Роман в двух частях».
У Вусуна обыкновенно
останавливаются суда с опиумом и отсюда отправляют свой товар на лодках в Шанхай, Нанкин и другие города. Становилось все темнее; мы шли осторожно. Погода была пасмурная. «Зарево!» — сказал кто-то. В самом деле налево,
над горизонтом, рдело багровое пятно и делалось все больше и ярче. Вскоре можно было различить пламя и вспышки — от выстрелов. В Шанхае — сражение и пожар, нет сомнения! Это помогло нам определить свое место.
Хотя горы были еще невысоки, но чем более мы поднимались на них, тем заметно становилось свежее. Легко и отрадно было дышать этим тонким, прохладным воздухом. Там и солнце ярко сияло, но не пекло. Наконец мы
остановились на одной площадке. «Здесь высота
над морем около 2000 футов», — сказал Бен и пригласил выйти из экипажей.
Вечером, идучи к адмиралу пить чай, я
остановился над люком общей каюты посмотреть, с чем это большая сковорода стоит на столе. «Не хотите ли попробовать жареной акулы?» — спросили сидевшие за столом. «Нет». — «Ну так ухи из нее?» — «Вы шутите, — сказал я, — разве она годится?» — «Отлично!» — отвечали некоторые. Но я после узнал, что те именно и не дотрогивались до «отличного» блюда, которые хвалили его.
Вольф с ласковой и несколько насмешливой улыбкой — это была его манера: невольное выражение сознания своего комильфотного превосходства
над большинством людей, —
остановившись в своей прогулке по кабинету, поздоровался с Нехлюдовым и прочел записку.
Привалов
остановился над спавшим гостем.
Разверни-ка он им эту книгу и начни читать без премудрых слов и без чванства, без возношения
над ними, а умиленно и кротко, сам радуясь тому, что читаешь им и что они тебя слушают и понимают тебя, сам любя словеса сии, изредка лишь
остановись и растолкуй иное непонятное простолюдину слово, не беспокойся, поймут всё, всё поймет православное сердце!
Штабс-капитан замахал наконец руками: «Несите, дескать, куда хотите!» Дети подняли гроб, но, пронося мимо матери,
остановились пред ней на минутку и опустили его, чтоб она могла с Илюшей проститься. Но увидав вдруг это дорогое личико вблизи, на которое все три дня смотрела лишь с некоторого расстояния, она вдруг вся затряслась и начала истерически дергать
над гробом своею седою головой взад и вперед.
Но вообще я не люблю этого дерева и потому, не
остановись в осиновой роще для отдыха, добрался до березового леска, угнездился под одним деревцем, у которого сучья начинались низко
над землей и, следовательно, могли защитить меня от дождя, и, полюбовавшись окрестным видом, заснул тем безмятежным и кротким сном, который знаком одним охотникам.
Кузнечики трещали в порыжелой траве; перепела кричали как бы нехотя; ястреба плавно носились
над полями и часто
останавливались на месте, быстро махая крылами и распустив хвост веером.
В этот день мы прошли 12 км и
остановились у фанзочки Сиуфу. Высота этого места определяется в 560 м
над уровнем моря. Обитатели фанзы, китайцы, занимались ловлей лосей ямами.
К вечеру мы немного не дошли до перевала и
остановились у предгорий Сихотэ-Алиня. На этот день на разведки я послал казаков, а сам с Дерсу остался на биваке. Мы скоро поставили односкатную палатку, повесили
над огнем чайник и стали ждать возвращения людей. Дерсу молча курил трубку, а я делал записи в свой дневник.
Сказав это, он уверенно пошел вперед. Порой он
останавливался и усиленно нюхал воздух. Та к прошли мы 50 шагов, потом сто, двести, а обещанной юрты все еще не было видно. Усталые люди начали смеяться
над стариком. Дерсу обиделся.
Тут дед
остановился, достал рожок, насыпал на кулак табаку и готовился было поднести к носу, как вдруг
над головою его «чихи!» — чихнуло что-то так, что покачнулись деревья и деду забрызгало все лицо.
Грохот трамваев. Вся расцвеченная, площадь то движется вперед, то вдруг
останавливается, и тысячи людских голов поднимают кверху глаза:
над Москвой мчатся стаи самолетов — то гусиным треугольником, то меняя построение, как стеклышки в калейдоскопе.
Говорили, что протоиерей — обруситель возбудил уже вопрос о снятии богородицы — католички… Теперь опальная статуя, освещенная утренними лучами, реяла
над шумной и пестрой бестолочью базара. Было в ней что-то такое, отчего я сразу
остановился, а через минуту стоял на коленях, без шапки, и крестился, подняв глаза на мадонну.
Лицо у него было слегка хмурое, перекличку он делал недовольным голосом, порой
останавливаясь над какой-нибудь фамилией и вглядываясь в ее обладателя.
Нагибинское дело
остановилось в неопределенном положении. За недостатком улик был выпущен и Полуянов. Выпущенный раньше Лиодор несколько раз являлся к следователю с новыми показаниями, и его опять сажали в острог, пока не оказывалось, что все это ложь. Все внимание следователя сосредоточивалось теперь именно на Лиодоре, который казался ему то психически ненормальным человеком, то отчаянным разбойником, смеявшимся
над ним в глаза. В последний раз Лиодора к следователю отправил сам Харитон Артемьич.
Только в позднюю осень позволяет он собаке делать
над собой стойку, вероятно оттого, что бывает необычайно жирен и утомляется от скорого и многого беганья, во всякое же другое время он, так же как болотная курица и луговой коростель, бежит, не
останавливаясь, и нередко уходит в такие места, что собака отыскать и поднять его не может.
Все, что я писал о избиении сих последних во время вывода детей, совершается и
над травниками; от большей глупости (так нецеремонно и жестко выражаются охотники) или горячности к детям они еще смелее и ближе, с беспрестанным, часто прерывающимся, коротким, звенящим криком или писком, похожим на слоги тень, тень, подлетают к охотнику и погибают все без исключения, потому что во время своего летания около собаки или стрелка часто
останавливаются неподвижно в воздухе, вытянув ноги и трясясь на одном месте.
Однажды Петрик был один на холмике
над рекой. Солнце садилось, в воздухе стояла тишина, только мычание возвращавшегося из деревни стада долетало сюда, смягченное расстоянием. Мальчик только что перестал играть и откинулся на траву, отдаваясь полудремотной истоме летнего вечера. Он забылся на минуту, как вдруг чьи-то легкие шаги вывели его из дремоты. Он с неудовольствием приподнялся на локоть и прислушался. Шаги
остановились у подножия холмика. Походка была ему незнакома.
Девочка, которая сбежала уже с холмика, услышала эти глухие рыдания и с удивлением повернулась. Видя, что ее новый знакомый лежит лицом к земле и горько плачет, она почувствовала участие, тихо взошла на холмик и
остановилась над плачущим.
Аглая
остановилась на мгновение, как бы пораженная, как бы самой себе не веря, что она могла выговорить такое слово; но в то же время почти беспредельная гордость засверкала в ее взгляде; казалось, ей теперь было уже всё равно, хотя бы даже «эта женщина» засмеялась сейчас
над вырвавшимся у нее признанием.
Вдруг ему почудилось, что в воздухе
над его головою разлились какие-то дивные, торжествующие звуки; он
остановился: звуки загремели еще великолепней; певучим, сильным потоком струились они, — и в них, казалось, говорило и пело все его счастье.
В белом платье, с нерасплетенными косами по плечам, она тихонько подошла к столу, нагнулась
над ним, поставила свечку и чего-то поискала; потом, обернувшись лицом к саду, она приблизилась к раскрытой двери и, вся белая, легкая, стройная,
остановилась на пороге.
Она
остановилась, наконец, посреди комнаты, медленно оглянулась и, подойдя к столу,
над которым висело распятие, опустилась на колени, положила голову на стиснутые руки и осталась неподвижной.
Он привел меня прямо в четвертый этаж и
остановился перед комнатой, где
над дверью была черная дощечка с надписью: № 13.
Частые свертки не сбили Помаду: звезда любви безошибочно привела его к пяти часам утра в Богородицкое и
остановилась над крылечком дома крестьянина Шуркина, ярко освещенным ранним солнышком.
Не заметил он, как чрез Никольские ворота вступили они в Кремль, обошли Ивана Великого и
остановились над кремлевским рвом, где тонула в тени маленькая церковь, а вокруг извивалась зубчатая стена с оригинальными азиатскими башнями, а там тихая Москва-река с перекинутым через нее Москворецким мостом, а еще дальше облитое лунным светом Замоскворечье и сияющий купол Симонова монастыря.
Кракувка
остановился, посмотрел на него и, медленно подойдя к висевшему
над столом женскому портрету, сказал с расстановкой...
— Вы когда-нибудь
останавливались в ваших размышлениях
над положением человека, который весь одна любовь к вам?
Процессия
остановилась у деревни, на берегу, с которого видна была гигантская гора, царственно возвышающаяся
над четырьмя кантонами своею блестящею белоснежною короною, а влево за нею зеленая Рютли.
Они
останавливались, снимали шапки, крестились перед Спасскими воротами, и
над Кремлем по-прежнему сияло солнце, башенные часы играли «Коль славен наш Господь в Сионе», бронзовый Минин поднимал под руку бронзового Пожарского, купцы Ножевой линии, поспешно крестясь, отпирали лавки.
Через полчаса богатыревская карета
остановилась в одном из переулков Арбата. Из кареты сначала вышел стряпчий и вошел в дверь,
над которою была табличка, гласившая: «Квартира надзирателя такого-то квартала».
Оставшись один, Арапов покусал губы, пожал лоб, потом вошел в чуланчик, взял с полки какую-то ничтожную бумажку и разорвал ее; наконец, снял со стены висевший
над кроватью револьвер и
остановился, смотря то на окно комнаты, то на дуло пистолета.