Неточные совпадения
По классическому и вечному
определению веры, одинаково ценному и в религиозном, и в научном отношении, вера есть обличение
вещей невидимых.
— Eh bien, nous у arrivons. [Вот мы и добрались до сути (франц.)] Возражая Плешивцеву, я упомянул о необходимости иметь точные сведения о географических границах. По моему мнению, вот
вещь, необходимая для совершенно ясного
определения пределов ведомства любви к отечеству, вот
вещь, без точного знания которой мы всегда будем блуждать впотьмах.
— Собственность! — ответил он докторальным тоном, — но кто же из нас может иметь сомнение насчет значения этого слова! Собственность — это краеугольный камень всякого благоустроенного общества-с. Собственность — это объект, в котором человеческая личность находит наиудобнейшее для себя проявление-с. Собственность — это та
вещь, при несуществовании которой человеческое общество рисковало бы превратиться в стадо диких зверей-с. Я полагаю, что для «деточек» этих
определений совершенно достаточно!
Прерогативы власти — это такого рода
вещь, которая почти недоступна вполне строгому
определению. Здесь настоящее гнездилище чисто личных воззрений и оценок, так что ежели взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними найдется очень мало общего. Все тут неясно и смутно: и пределы, и степень, и содержание. Одно только прямо бросается в глаза — это власть для власти, и, само собой разумеется, только одна эта цель и преследуется с полным сознанием.
Да уж не слишком ли прямолинейно смотрел я на
вещи там, на берегах Хопра? думается вам, и самое большое, что вы делаете, — и то для того, чтоб не совсем погрязнуть в тине уступок, — это откладываете слишком щекотливые
определения до возвращения в"свое место".
Из обыкновенных [гегелевских]
определений, напротив, по странному противоречию, следует: прекрасное и великое вносятся в действительность человеческим взглядом на
вещи, создаются человеком, но не имеют никакой связи с понятиями человека, с его взглядом на
вещи.
Потому неплохо звучит мнение Гераклита, утверждавшего, что все
вещи суть единое, которое в силу переменчивости имеет все
вещи в себе; а так как все формы находятся в нем, то к нему соответственно этому относятся и все
определения, а настолько справедливы и противоречащие друг другу положения.
Но неопределенное определяется и некоторым положительным суждением, и как для глаза темное есть материя всякой невидимой краски, так и душа устраняет все, что подобно свету в чувственно воспринимаемых
вещах, и, не имея уже
определения, подобна зрению, сохраняющемуся до известной степени и в темноте.