Неточные совпадения
Петр Петрович, кажется, совсем не
ожидал такого конца. Он слишком надеялся на себя, на власть свою и на беспомощность своих
жертв. Не поверил и теперь. Он побледнел, и губы его затряслись.
Тут было что-то беспримерное, так что даже и от такой самовластной и презрительно-гордой девушки, как она, почти невозможно было
ожидать такого высокооткровенного показания, такой
жертвы, такого самозаклания.
Первою
жертвой нового главного управляющего сделался Палач, чего и нужно было
ожидать.
Лицо Захаревского уже явно исказилось. Александра Григорьевна несколько лет вела процесс, и не для выгоды какой-нибудь, а с целью только показать, что она юристка и может писать деловые бумаги. Ардальон Васильевич в этом случае был больше всех ее
жертвой: она читала ему все сочиняемые ею бумаги, которые в смысле деловом представляли совершенную чушь; требовала совета у него на них,
ожидала от него похвалы им и наконец давала ему тысячу вздорнейших поручений.
«Ну, не
ожидал я, чтоб так легко это устроилось», — подумал он и, желая представить свой отъезд как очень обыкновенный случай, принялся было быть веселым, но не мог: сидевшие перед ним
жертвы его эгоизма мучили и обличали его.
— Я
ожидал от вас не менее, принимаю вашу
жертву,
жертву истинного друга, но до дому, только до дому: вы не должны, вы не вправе компрометировать себя далее моим сообществом. О, croyez-moi, je serai calme! [О, поверьте мне, я буду спокоен! (фр.)] Я сознаю себя в эту минуту а là hauteur de tout се qu’il у a de plus sacré… [на высоте всего, что только есть самого святого (фр.).]
— Для него жизнь — борьба за расширение знаний, борьба за подчинение таинственных энергий природы человеческой воле, все люди должны быть равносильно вооружены для этой борьбы, в конце которой нас
ожидает свобода и торжество разума — самой могучей из всех сил и единственной силы мира, сознательно действующей. А для нее жизнь была мучительным приношением человека в
жертву неведомому, подчинением разума той воле, законы и цели которой знает только священник.
Оправдание мое, однако же, проще, нежели можно
ожидать с первого взгляда. Прежде всего, не эти люди и не эти явления сообщают общий тон жизни; а потом — это не люди, а
жертвы, правдивая оценка которых, вследствие известных условий, не принадлежит настоящему.
И неизвестная рука, неизвестный голос подал знак, не условный, но понятный всем, но для всех повелительный; это был бедный ребенок одиннадцати лет не более, который, заграждая путь какой-то толстой барыне, получил от нее удар в затылок и, громко заплакав, упал на землю… этого было довольно: толпа зашевелилась, зажужжала, двинулась — как будто она до сих пор
ожидала только эту причину, этот незначущий предлог, чтобы наложить руки на свои
жертвы, чтоб совершенно обнаружить свою ненависть!
Еще отправляясь в Германию, я очень хорошо понимал, что ввиду отсрочки ехать к дяде на Кавказ, где через полгода
ожидал меня офицерский чин, дававший в то время еще потомственное дворянство, я приносил тяжелую
жертву, заботясь о судьбе сестры; но я счел это своим долгом и дорого за него заплатил.
Это обращение ко мне в такой широкой и лестной для меня форме немного удивило меня. Я мог предполагать, что в его журнале главнейшие сотрудники вряд ли относились ко мне очень сочувственно, и еще не дальше, как в 1868 году там была напечатана анонимная рецензия на мою"
Жертву вечернюю"(автор был Салтыков), где меня обличали в намерении возбуждать в публике чувственные инстинкты. Но факт был налицо. Более лестного обращения от самого Некрасова я не мог и
ожидать.
Один Яков Потапович яснее всех понимал всю опасность положения. Он угадывал, что князь Василий, княжна и он сам — намеченные
жертвы, что тучи сгустились над их головами, что надо
ожидать грозы.
Надо было
ожидать, что Луиза, с сердцем приготовленным для нежных впечатлений, узнав другую любовь, кроме сострадания к ближним, предастся этому чувству, как простодушное дитя, и увлечется им с тем постоянством и силою страсти, которые отличают ее пол и выбирают из него своих несчастных
жертв чаще, нежели из другой половины рода человеческого.
Ужасная процессия потянулась по набережной, по Великой улице, к Москворецкому мосту. Толпы народа начали сноваться вслед за ней. Казалось, надо бы
ожидать, что чернь присоединит свои оскорбления к тем, которыми татаре угощали свою несчастную
жертву; напротив, русские, смотря на молодость, красоту, благородный вид Антона, слыша, что он готовился принять русский закон, жалели о нем и бранили татар, многие женщины плакали.
Приготовляясь к зрелищу казни, народ шумел и, казалось,
ожидал чего-то веселого; но, увидев
жертву, он был объят сожалением и страхом. Человечество взяло свои права. Все замолкло.
Эти
ожидают своих
жертв на первой ступени лестницы, приставив серебряные булавы свои к каменным, узорочным перилам.
— Это его дело, а не твое, — прервал с твердостью граф Купшин. — Там нет ни сестры, ни брата, там нет родства, где дело идет о благе отечества. Трудна
жертва нашего доброго Петра, кто из нас с этим не согласится? Но я сам первый положил палец в эту рану и уверен, что, кроме ее, нет другого спасения.
Ожидаем теперь твоих возражений, Зуда.