Неточные совпадения
Шесть девиц,
одетых в прозрачные хитоны, несли на носилках Перунов болван; впереди, в восторженном состоянии, скакала предводительша, прикрытая одними страусовыми перьями; сзади следовала толпа дворян и дворянок, между которыми виднелись почетнейшие представители глуповского купечества (
мужики, мещане и краснорядцы победнее кланялись в это время Волосу).
В нескольких шагах от этой группы почтительно остановились молодцеватый, сухой и колючий губернатор Баранов и седобородый комиссар отдела художественной промышленности Григорович, который делал рукою в воздухе широкие круги и шевелил пальцами, точно соля землю или сея что-то. Тесной, немой группой стояли комиссары отделов, какие-то солидные люди в орденах, большой человек с лицом нехитрого
мужика,
одетый в кафтан, шитый золотом.
Путь Самгину преграждала группа гостей, среди ее — два знакомых адвоката,
одетые как на суде, во фраках, перед ними — тощий
мужик, в синей, пестрядинной рубахе, подпоясанный мочальной веревкой, в синих портках, на ногах — новенькие лапти, а на голове рыжеватый паричок; маленькое, мелкое лицо его оклеено комически растрепанной бородкой, и был он похож не на
мужика, а на куплетиста из дешевого трактира.
Было очень трудно понять, что такое народ. Однажды летом Клим, Дмитрий и дед ездили в село на ярмарку. Клима очень удивила огромная толпа празднично
одетых баб и
мужиков, удивило обилие полупьяных, очень веселых и добродушных людей. Стихами, которые отец заставил его выучить и заставлял читать при гостях, Клим спросил дедушку...
Были еще две княжны, девочки одиннадцати и двенадцати лет, высокенькие, стройные, нарядно
одетые, ни с кем не говорившие, никому не кланявшиеся и боявшиеся
мужиков.
Он служил на Кавказе, где он получил этот особенно лестный для него крест за то, что под его предводительством тогда русскими
мужиками, обстриженными и
одетыми в мундиры и вооруженными ружьями со штыками, было убито более тысячи людей, защищавших свою свободу и свои дома и семьи.
Вчерашний кудрявый
мужик сидел на лавке, уже
одетый в поддевку.
Он затормошился и наделал ряд невероятных глупостей, велел
мужикам по дороге быть
одетыми в праздничные кафтаны, велел в городах перекрасить заборы и перечинить тротуары.
Шел ли набожный
мужик, или дворянин, как называют себя козаки,
одетый в кобеняк с видлогою, в воскресенье в церковь или, если дурная погода, в шинок, — как не зайти к Солохе, не поесть жирных с сметаною вареников и не поболтать в теплой избе с говорливой и угодливой хозяйкой.
А вот
мужики в отдаленных от городов местах, — так те низко кланяются всякому встречному,
одетому в немецкое платье.
— К тебе, Евсевий Матвеевич, к тебе в гости! — кричал он одному
мужику, наряднее других
одетому.
Тут был и хозяин избы, и
мужик с коровой, какие-то еще два
мужика (оказались извозчики), какой-то еще маленький полупьяный человек,
одетый по-мужицки, а между тем бритый, похожий на пропившегося мещанина и более всех говоривший.
Дощаник, тяжело нагруженный бочками, мешками, ящиками, идет под парусом, — на руле молодой
мужик Панков, щеголевато
одетый в пиджак дубленой овчины, вышитый на груди разноцветным шнурком.
День был холодный, пестрый, по синему, вымороженному зимою небу быстро плыли облака, пятна света и теней купались в ручьях и лужах, то ослепляя глаза ярким блеском, то лаская взгляд бархатной мягкостью. Нарядно
одетые девицы павами плыли вниз по улице, к Волге, шагали через лужи, поднимая подолы юбок и показывая чугунные башмаки. Бежали мальчишки с длинными удилищами на плечах, шли солидные
мужики, искоса оглядывая группу у нашей лавки, молча приподнимая картузы и войлочные шляпы.
Хмельной старичишка, приехавший с молодым парнем, готовился было начать рассказ о встрече своей с Антоном какому-то мельнику (что делал он без исключения всякий раз, как на сцену появлялось новое лицо), когда к кружку их подошел человек высокого роста, щегольски
одетый; все в нем с первого разу показывало зажиточного фабричного
мужика.
Герасим был чистый свежий, раздобревший на городских харчах молодой
мужик. Всегда веселый, ясный. Сначала вид этого, всегда чисто, по-русски
одетого человека, делавшего это противное дело, смущал Ивана Ильича.
Землемер вздохнул и поплелся за станцию. Там, после долгих поисков, разговоров и колебаний, он нашел здоровеннейшего
мужика, угрюмого, рябого,
одетого в рваную сермягу и лапти.
Ехали в город на базар
мужики и бабы, и в их плотно
одетых фигурах чувствовался еще холодок недавней ночи; пыль за телегами поднималась лениво, как сонная, и у безлюдного трактира играли щенки.
Раз в неделю, по субботам, бывает в городке базар. Съезжаются из окрестных диких деревнюшек полтора десятка
мужиков с картофелем, сеном и дровами, но и они, кажется, ничего не продают и не покупают, а торчат весь день около казенки, похлопывая себя по плечам руками,
одетыми в кожаные желтые рукавицы об одном пальце. А возвращаясь пьяные ночью домой, часто замерзают по дороге, к немалой прибыли городского врача.
Взглянул он на свою облюбованную, видит возле нее какого-то чужого, но
одетого чистенько и по всему похожего больше на купца, чем на простого
мужика.
Перед окном вагона сновала публика взад и вперед — мастеровые, купцы, женщины, бедненько
одетые; старушки с котомками, в лаптях, мужики-богомольцы.
К толпе важною, мерною поступью подходил рослый
мужик лет пятидесяти с длинной русой с проседью бородой,
одетый в кафтан тонкого синего сукна и в таком же картузе.
Нужно было бегать, носить, неумолкаемо говорить, но мало того, нужно еще быть любезным, тактичным, стараться, чтобы мариупольские греки, живущие комфортабельнее, чем хохлы, помещались не иначе как с греками, чтобы какая-нибудь бахмутская или лисичанская мещанка,
одетая «благородно», не попала в одно помещение с
мужиками и не обиделась.