Неточные совпадения
Но на этот раз знакомые слова прозвучали по-новому бесцветно.
Маргарита только что пришла из бани, сидела у комода, перед зеркалом, расчесывая влажные, потемневшие волосы. Красное лицо ее казалось гневным.
Он сейчас же понял, что сказал это не так, как следовало, не теми словами.
Маргарита, надевая
новые ботинки, сидела согнувшись, спиною к нему. Она ответила не сразу и спокойно...
Маргаритов. Нет, нет, прости меня! я сам не знаю, что говорю. Как же мне бродить по свету без тебя? Поди ко мне, я тебя прощу, будем мыкать горе вместе, вместе оплакивать
новый грех, твою слабость. О, нет, нет, я тебя не брошу! Мне самому страшно стало!.. Неужели я тебя оставлю ему?.. Моту, пьянице…
— Барышни! — произнес господин Орлик, — я привел вам
новую товарку, m-lle Татьяну Стогунцеву. Прошу любить и жаловать.
Маргарита Вронская, вы, как самая старшая из девочек, возьмите новенькую под свое покровительство. Надеюсь, вы поможете приучить ее к нашим требованиям и порядкам. A теперь я пойду уснуть с дороги, a вы познакомьтесь с вашей
новой подругой, барышни, и расскажите ей все, что требуется от вас в пансионе.
Нередко с тех пор, по-прежнему закутанная густой вуалью,
новая артистка и жена адвоката посещала Николая Леопольдовича и эти посещения, вероятнее всего, были не для бесед об исповеди покойной княжны
Маргариты Дмитриевны Шестовой.
Даже страх перед опасностью раскрытия его страшного плана совершенно исчез из души княжны
Маргариты Дмитриевны — так велика была в ней уверенность в уме, дальновидности и рассчетливости ее
нового друга, союзника и соучастника.
Маргарита Николаевна Строева была в этих гостиных
новым лицом. Ее познакомила и ввела в дом Масловых Зиновия Николаева Ястребова, познакомившаяся с нею, в свою очередь, всего месяца три тому назад, как с пациенткой.
Оставим его в этих мечтах и грезах и постараемся удовлетворить, хоть в нескольких словах, совершенно законное любопытство читателей, каким образом на жизненной дороге нашего героя, которого мы оставили в Неаполе, собирающегося возвратиться в Россию, появилось
новое действующее лицо —
Маргарита Николаевна Строева.
В то лето, когда в усадьбу князей Шестовых ехал
новый, приглашенный к князю Владимиру, учитель Николай Леопольдович Гиршфельд, княжна
Маргарита Дмитриевна Шестова, племянница князя Александра Павловича, гостила, как нам известно со слов княгини, в усадьбе.
Она еще не приехала, но в ее письмах, которые нашел Николай Герасимович в гостинице «Славянский базар», где остановился и куда еще телеграммой с дороги в Тулу он просил ее адресовать письма,
Маргарита Николаевна сообщала, что пристав Мардарьев положительно сживает ее со свету, требуя предъявления
нового паспорта, и что два раза в квартиру являлся ее муж, но был выпровожен Петром.
Быстро распродала Строева обстановку, отпустила прислугу, даже горничную Сашу, которой от себя счастливый Эразм Эразмович дал пятьдесят рублей.
Маргарита Николаевна не хотела, чтобы в ее «
новой жизни» было какое-либо лицо, напоминавшее ей о прошедшем.
Ему все казалось, что княжна
Маргарита, которую он считал в живых, там, в далекой каторге, вдруг одумается, и наученная окружающими ее
новыми, опытными людьми, донесет на него, раскроет все, что так упорно скрывала на суде, и его, по этому доносу, позовут к ответу.
Николай Герасимович вспомнил, что сегодня утром в читальной гостиницы он просматривал «
Новое Время», где в восторженных выражениях говорилось об участии
Маргариты Гранпа в одном из
новых балетов, о ценных подношениях, которых удостоилась артистка, и анонсировалось о выходе ее в следующем балете в каком-то еще не исполненном ею характерном танце.
«Нам пишут из Т-а, — так гласила заметка, — что в городе носятся упорные слухи, будто бы наделавшее несколько лет тому назад шуму дело по обвинению княжны
Маргариты Шестовой в отравлении своих дяди и тетки, за что она была присуждена к каторжным работам, но умерла на пути следования в Сибирь — будет возбуждено вновь, в силу открывшихся
новых обстоятельств, хотя и не оправдывающих обвиненную, но обнаруживающих ее пособника и подстрекателя, до сих пор гулявшего на свободе и безнаказанно пользовавшегося плодами совершенных преступлений.
Маргариту Максимилиановну не тронул особенно рассказ подруги — она была вся под обаянием
новой жизни, на путь которой она вступила.