Неточные совпадения
Я совершенно неспособен испытывать чувства ревности, мне
не свойствен аффект зависти, и нет ничего более чуждого мне, чем мстительность, у меня атрофировано совершенно всякое чувство иерархического положения людей
в обществе, воля к могуществу и господству
не только мне несвойственна, но и
вызывает во мне брезгливое
отвращение.
Наказание розгами от слишком частого употребления
в высшей степени опошлилось на Сахалине, так что уже
не вызывает во многих ни
отвращения, ни страха, и говорят, что между арестантами уже немало таких, которые во время экзекуции
не чувствуют даже боли.
Вот я, например, видала бои быков
в Севилье, Мадриде и Марсели — представление, которое, кроме
отвращения, ничего
не вызывает.
Я брезгливо
не любил несчастий, болезней, жалоб; когда я видел жестокое — кровь, побои, даже словесное издевательство над человеком, — это
вызывало у меня органическое
отвращение; оно быстро перерождалось
в какое-то холодное бешенство, и я сам дрался, как зверь, после чего мне становилось стыдно до боли.
Эти разговоры под плачущий плеск воды, шлепанье мокрых тряпок, на дне оврага,
в грязной щели, которую даже зимний снег
не мог прикрыть своим чистым покровом, эти бесстыдные, злые беседы о тайном, о том, откуда все племена и народы,
вызывали у меня пугливое
отвращение, отталкивая мысль и чувство
в сторону от «романов», назойливо окружавших меня; с понятием о «романе» у меня прочно связалось представление о грязной, распутной истории.
С того дня, как Илья познакомился с Олимпиадой, ему казалось, что дом Филимонова стал ещё грязнее и тесней. Эта теснота и грязь
вызывали у него чувство физического
отвращения, как будто тела его касались холодные, скользкие руки. Сегодня это чувство особенно угнетало его, он
не мог найти себе места
в доме, пошёл к Матице и увидал бабу сидящей у своей широкой постели на стуле. Она взглянула на него и, грозя пальцем, громко прошептала, точно ветер подул...
Фоме казалось, что он завидует Ананию, и парень поспешил напомнить себе попытки Щурова обобрать его. Это
вызывало в нем
отвращение к старику, он
не мог примирить своих чувств и, недоумевая, усмехался.
Ещё
в деревне он знал грубую правду отношений между мужчиной и женщиной; город раскрасил эту правду грязью, но она
не пачкала мальчика, — боязливый, он
не смел верить тому, что говорилось о женщинах, и речи эти
вызывали у него
не соблазн, а жуткое
отвращение.
И новою предстала жизнь. Он
не пытался, как прежде, запечатлеть словами увиденное, да и
не было таких слов на все еще бедном, все еще скудном человеческом языке. То маленькое, грязное и злое, что будило
в нем презрение к людям и порою
вызывало даже
отвращение к виду человеческого лица, исчезло совершенно: так для человека, поднявшегося на воздушном шаре, исчезают сор и грязь тесных улиц покинутого городка, и красотою становится безобразное.
Спокойные рассказы «экономки» и злые жалобы девушек на студентов, чиновников, и вообще на «чистую публику»,
вызывали в товарищах моих
не только
отвращение и вражду, но почти радость, она выражалась словами...
Надо уважать всякого человека, какой бы он ни был жалкий и смешной. Надо помнить, что во всяком человеке живет тот же дух, какой и
в нас. Даже тогда, когда человек отвратителен и душой и телом, надо думать так: «Да, на свете должны быть и такие уроды, и надо терпеть их». Если же мы показываем таким людям наше
отвращение, то, во-первых, мы несправедливы, а во-вторых,
вызываем таких людей на войну
не на живот, а на смерть.
Но чего он совершенно
не выносит, что
вызывает в нем тоску,
отвращение, почти ужас, это — отсутствие все той же жизни, все той же силы жизни.
Один из источников человеческого страдания заложен
в том, что человек
не нравится себе,
вызывает к себе
отвращение,
не может полюбить себя.
Можно быть черствым и бессердечным эгоистом и
не любить себя,
не нравиться себе, даже
вызывать в себе
отвращение.
Всякому человеку нашего времени, если бы он
не находился под внушением того, что драма эта есть верх совершенства, достаточно бы было прочесть ее до конца, если бы только у него достало на это терпения, чтобы убедиться
в том, что это
не только
не верх совершенства, но очень плохое, неряшливо составленное произведение, которое если и могло быть для кого-нибудь интересно, для известной публики,
в свое время, то среди нас
не может
вызывать ничего, кроме
отвращения и скуки.
Этот мир
вызывал в них брезгливое
отвращение [Андре Жид
в статье о Вилье де Лиль-Адане
не без недоброжелательства говорит о якобы религиозном нежелании знать жизнь у Вилье де Лиль-Адана и других «католических писателей»: «Baudelaire, Barbey d’Aurevilly, Helo, Bloy, Huysmans, c’est là leur trait commun: méconnaissance de la vie, et même haine de la vie — mépris, honte, peur, dédain, il y a toutes les nuances, — une sorte de religieuse rancune contre la vie. L’ironie de Villiers s’y ramène» («Prétextes», с. 186).
И она была
в одной только смятой рубашке, и среди одетых
в шинели людей оба они, полуголый мужчина и такая же женщина,
вызывали стыд,
отвращение, брезгливую жалость. Обыскали его одежду, обшарили кровать, заглянули
в углы,
в комод и
не нашли ничего.