Неточные совпадения
— Вот этот парнишка легко карьерочку сделает! Для
начала — женится на богатой, это ему легко, как муху убить. На склоне дней будет сенатором, товарищем
министра, членом Государственного совета, вообще — шишкой! А по всем своим данным, он — болван и невежда. Ну — черт
с ним!
Да,
с ней было легко, просто. А вообще жизнь снова
начала тревожить неожиданностями. В Киеве убили Столыпина. В квартире Дронова разгорелись чрезвычайно ожесточенные прения на тему — кто убил: охрана? или террористы партии эсеров? Ожесточенность спора удивила Самгина: он не слышал в ней радости, которую обычно возбуждали акты террора, и ему казалось, что все спорящие недовольны, даже огорчены казнью
министра.
Этот Промифей, воспетый не Глинкою, а самим Пушкиным в послании к Лукуллу, был
министр народного просвещения
С.
С. (еще не граф) Уваров, Он удивлял нас своим многоязычием и разнообразием всякой всячины, которую знал; настоящий сиделец за прилавком просвещения, он берег в памяти образчики всех наук, их казовые концы или, лучше,
начала.
Так что когда
министр внутренних дел Перовский
начал издавать таксы на мясо и хлеб, то и это заинтересовало нас только в качестве анекдота, о котором следует говорить
с осмотрительностью.
Министр с первого же слова
начал расспрашивать о деле и о личности Тулузова.
— Да всего лучше вот что, —
начал Сергей Степаныч, — вы приезжайте в следующую среду в Английский клуб обедать! Там я вам и скажу, когда Лев Алексеич [Лев Алексеевич — Перовский (1792—1856),
министр внутренних дел.] может вас принять, а вы между тем, может быть, встретитесь в клубе
с некоторыми вашими старыми знакомыми.
Его поспешил нагнать на лестнице князь Индобский и, почти униженно отрекомендовавшись,
начал просить позволения явиться к нему. Янгуржеев выслушал его
с холодным полувниманием, как слушают обыкновенно
министры своих просителей, и, ничего в ответ определенного ему не сказав, стал спускаться
с лестницы, а экс-предводитель возвратился на антресоли. В конце лестницы Янгуржеева догнал Лябьев.
Теперь прибавилась еще забота о мире. Правительства прямо цари, которые разъезжают теперь
с министрами, решая по одной своей воле вопросы о том: в нынешнем или будущем году
начать убийство миллионов; цари эти очень хорошо знают, что разговоры о мире не помешают им, когда им вздумается, послать миллионы на бойню. Цари даже
с удовольствием слушают эти разговоры, поощряют их и участвуют в них.
«Эге! да и ты куц!» — подумал Пигасов; а у Натальи душа замерла от страха. Дарья Михайловна долго,
с недоумением посмотрела на Волынцева и, наконец, первая заговорила:
начала рассказывать о какой-то необыкновенной собаке ее друга,
министра NN…
Прекрасное домашнее воспитание, блестящее окончание курса на юридическом факультете петербургского университета, связи по недавно умершему отцу
с самым высшим обществом и даже
начало службы в министерстве под покровительством
министра.
— Какое? Я не знаю, собственно, какое, — отвечал
с досадою Эльчанинов, которому
начинали уже надоедать допросы приятеля, тем более, что он действительно не знал, потому что граф, обещаясь, никогда и ничего не говорил определительно; а сам он беспрестанно менял в голове своей места: то воображал себя правителем канцелярии графа, которой у того, впрочем, не было, то начальником какого-нибудь отделения, то чиновником особых поручений при
министре и даже секретарем посольства.
Гамильтон обратился
с просьбой о паспортах к неаполитанскому
министру Таннучи и получил их в
начале декабря.
Неклюдов, вожак студенческой братии, который
начал свою известность
с Петропавловской крепости, а кончил должностью товарища
министра внутренних дел и умер в здании"у Цепного моста", превратившись из архикрасного в белоснежного государственника и обличителя крамолы.
— Я стою выше, я ваш кабинет-министр. Забыл еще одно обстоятельство. Надо всеми средствами поддержать слухи, что Волынской вдовец… это необходимо! А то планы наши могут уничтожиться в самом
начале.
С моей стороны, я всех, кого мог, настроил этими слухами и буду продолжать…
Увидав кабинет-министра, он осекся и не знал, что
начать; однако ж скоро оправился и продолжал, запинаясь,
с увертками кокетки, искоса и насмешливо посматривая на гостя...
Поймите, что люди, занятые тем, чтобы устраивать жизнь других людей,
начиная с монархов, президентов,
министров и кончая шпионами, палачами, так же как и членов и руководителей партий, диктаторов, представляют из себя не нечто высокое, как думают теперь многие, но, напротив, людей жалких, глубоко заблуждающихся, занятых не только невозможным и глупым, но одним из самых гадких дел, какие может избрать человек.