Неточные совпадения
Вопросов я наставил много, но есть один самый важный, который, замечу, я не осмелился прямо задать моей
матери, несмотря на то что так близко сошелся с нею прошлого года и, сверх того, как грубый и неблагодарный
щенок, считающий, что перед ним виноваты, не церемонился с нею вовсе.
Согрешить с миловидной дворовой вертушкой (а моя
мать не была вертушкой) развратному «молодому
щенку» (а они были все развратны, все до единого — и прогрессисты и ретрограды) — не только возможно, но и неминуемо, особенно взяв романическое его положение молодого вдовца и его бездельничанье.
В какой же форме мог начать этот «глупый
щенок» с моей
матерью?
— От самого Ланского с Тверского бульвара. Вчера достукались. — Поднимает за шиворот
щенка. — Его
мать в прошлом году золотую медаль на выставке в манеже получила. Дианка. Помните?
— Давай веревку, Дуня… — хрипло говорил Морок, выхвативший Илюшку из-за стойки, как годовалого
щенка. — Я его поучу, как с
матерью разговаривать.
С этих пор
щенок по целым часам со мной не расставался; кормить его по нескольку раз в день сделалось моей любимой забавой; его назвали Суркой, он сделался потом небольшой дворняжкой и жил у нас семнадцать лет, разумеется, уже не в комнате, а на дворе, сохраняя всегда необыкновенную привязанность ко мне и к моей
матери.
Выплывают, кружатся и исчезают в памяти: Вася Григорьев, Чехов, записывающий «Каштанку» в свою записную книжку,
мать Каштанки — Леберка, увеличившая в год моего поступления в театр пятью
щенками собачье население Тамбова, — несуразная Леберка, всех пород сразу, один из потомков которой, увековеченный Чеховым, стал артистом и на арене цирка и на сценах ярмарочных и уездных театров.
— Где полуночничаешь,
щенок? — крикнула на него
мать, замахнулась кулаком, но не ударила. Рукава у нее были засучены, обнажая белые толстые руки, и на безбровом плоском лице выступали капли пота. Когда Сашка проходил мимо нее, он почувствовал знакомый запах водки.
Мать почесала в голове толстым указательным пальцем с коротким и грязным ногтем и, так как браниться было некогда, только плюнула и крикнула...
Все это, он знал, происходило оттого, что люди потеряли истинную веру и все разбрелись, как слепые
щенята от
матери.