Неточные совпадения
Очевидно, он копировал в этом случае своего патрона и благодетеля, который тоже был охотник до разъездов (по краткой описи градоначальникам, Фердыщенко обозначен так:"бывый денщик
князя Потемкина") и
любил, чтоб его везде чествовали.
11) Фердыщенко, Петр Петрович, бригадир. Бывший денщик
князя Потемкина. При не весьма обширном уме был косноязычен. Недоимки запустил;
любил есть буженину и гуся с капустой. Во время его градоначальствования город подвергся голоду и пожару. Умер в 1779 году от объедения.
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно было видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом был замешан Петрицкий, которого он
любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный товарищ, молодой
князь Кедров. А главное, тут были замешаны интересы полка.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый
князь, которого он чем больше знал, тем больше
любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует руку Кити.
— Петровна у меня вместо матери,
любит меня, точно кошку. Очень умная и революционерка, — вам смешно? Однако это верно: терпеть не может богатых, царя,
князей, попов. Она тоже монастырская, была послушницей, но накануне пострига у нее случился роман и выгнали ее из монастыря. Работала сиделкой в больнице, была санитаркой на японской войне, там получила медаль за спасение офицеров из горящего барака. Вы думаете, сколько ей лет — шестьдесят? А ей только сорок три года. Вот как живут!
— Нет! — пылко возразил Райский, — вас обманули. Не бледнеют и не краснеют, когда хотят кружить головы ваши франты, кузены, prince Pierre, comte Serge: [
князь Пьер, граф Серж (фр.).] вот у кого дурное на уме! А у Ельнина не было никаких намерений, он, как я вижу из ваших слов,
любил вас искренно. А эти, — он, не оборачиваясь, указал назад на портреты, — женятся на вас par convenance [выгоды ради (фр.).] и потом меняют на танцовщицу…
В Васине Лиза
любила симпатию к своему положению и, как показалось ей с первых разов, симпатию и к
князю.
Это-то
князь и
любил;
любил он и играть, но
любил и якшаться с этими сорванцами.
— Я
князя Сергея Петровича
люблю, — прибавил я вдруг с жаром.
— Барон, барон… Chere enfant, je vous aime, [Дорогое дитя, я
люблю вас (франц.).] — проплакнул
князь, простирая руки к Анне Андреевне.
—
Князь, я вас всегда
любил, и если вы меня тоже…
Я извинял еще и тем, что
князь был немного ограничен, а потому
любил в слове точность, а иных острот даже вовсе не понимал.
Я забыл сказать, что он ужасно
любил и уважал свою фамилию «Долгорукий». Разумеется, это — смешная глупость. Всего глупее то, что ему нравилась его фамилия именно потому, что есть
князья Долгорукие. Странное понятие, совершенно вверх ногами!
— Постой, не кричи, тетка не
любит. Скажи ты мне, ведь с этим самым
князем Сокольским Версилов тягается о наследстве? В таком случае это будет уже совершенно новый и оригинальный способ выигрывать тяжбы — убивая противников на дуэли.
Тем не менее старый
князь очень ими интересовался и особенно
любил одного из этих
князей, так сказать их старшего в роде — одного молодого офицера.
— Я, графиня, во-первых, не имею никаких прав что-либо советовать
князю, — сказала Mariette, глядя на Нехлюдова и этим взглядом устанавливая между ним и ею какое-то полное соглашение об отношении к словам графини и вообще к евангелизму, — и, во-вторых, я не очень
люблю, вы знаете…
Баклагой, как мне потом сказали, прозывался молодой, красивый и чрезвычайно избалованный ямщик;
князь его
любил, дарил ему лошадей, гонялся с ним, проводил с ним целые ночи… Этого самого
князя, бывшего шалуна и мота, вы бы теперь не узнали… Как он раздушен, затянут, горд! Как занят службой, а главное — как рассудителен!
— Папенька, — закричала она жалобным голосом, — папенька, не губите меня, я не
люблю князя, я не хочу быть его женою…
Народ его не
любил и называл масоном, потому что он был в близости с
князем А. Н.
Года за полтора перед тем познакомились мы с В., это был своего рода лев в Москве. Он воспитывался в Париже, был богат, умен, образован, остер, вольнодум, сидел в Петропавловской крепости по делу 14 декабря и был в числе выпущенных; ссылки он не испытал, но слава оставалась при нем. Он служил и имел большую силу у генерал-губернатора.
Князь Голицын
любил людей с свободным образом мыслей, особенно если они его хорошо выражали по-французски. В русском языке
князь был не силен.
В этом доме происходили торжественные приемы и блестящие балы, устраивать которые особенно
любил в восьмидесятых годах
князь В. А. Долгоруков, правивший столицей в патриархальном порядке.
Сам
князь, старый холостяк, жил царьком,
любил всякие торжества, на которых представительствовал.
Старички особенно
любили сидеть на диванах и в креслах аванзала и наблюдать проходящих или сладко дремать. Еще на моей памяти были такие древние старички — ну совсем
князь Тугоуховский из «Горе от ума». Вводят его в мягких замшевых или суконных сапожках, закутанного шарфом, в аванзал или «кофейную» и усаживают в свое кресло. У каждого было излюбленное кресло, которое в его присутствии никто занять не смел.
А ему,
князю,
любить страстно эту женщину — почти немыслимо, почти было бы жестокостью, бесчеловечностью.
Так, нам совершенно известно, что в продолжение этих двух недель
князь целые дни и вечера проводил вместе с Настасьей Филипповной, что она брала его с собой на прогулки, на музыку; что он разъезжал с нею каждый день в коляске; что он начинал беспокоиться о ней, если только час не видел ее (стало быть, по всем признакам,
любил ее искренно); что слушал ее с тихою и кроткою улыбкой, о чем бы она ему ни говорила, по целым часам, и сам ничего почти не говоря.
Князя я, конечно, не могу ни
любить, ни уважать; но это человек решительно добрый, хотя и… смешной.
Я вам не желаю таких снов,
князь, хоть я вас действительно, может быть, не
люблю.
Если бы,
любя женщину более всего на свете или предвкушая возможность такой любви, вдруг увидеть ее на цепи, за железною решеткой, под палкой смотрителя, — то такое впечатление было бы несколько сходно с тем, что ощутил теперь
князь.
Вы тут не всё знаете,
князь… тут… и кроме того, она убеждена, что я ее
люблю до сумасшествия, клянусь вам, и, знаете ли, я крепко подозреваю, что и она меня
любит, по-своему то есть, знаете поговорку: «Кого
люблю, того и бью».
— Нет,
князь, не поймет! Аглая Ивановна
любила как женщина, как человек, а не как… отвлеченный дух. Знаете ли что, бедный мой
князь: вернее всего, что вы ни ту, ни другую никогда не
любили!
— Вот это я
люблю! Нет, вот это лучше всего! — выкрикивал он конвульсивно, чуть не задыхаясь. — Один совсем в бога не верует, а другой уж до того верует, что и людей режет по молитве… Нет, этого, брат
князь, не выдумаешь! Ха-ха-ха! Нет, это лучше всего!..
— Во-первых, милый
князь, на меня не сердись, и если было что с моей стороны — позабудь. Я бы сам еще вчера к тебе зашел, но не знал, как на этот счет Лизавета Прокофьевна… Дома у меня… просто ад, загадочный сфинкс поселился, а я хожу, ничего не понимаю. А что до тебя, то, по-моему, ты меньше всех нас виноват, хотя, конечно, чрез тебя много вышло. Видишь,
князь, быть филантропом приятно, но не очень. Сам, может, уже вкусил плоды. Я, конечно,
люблю доброту и уважаю Лизавету Прокофьевну, но…
— Я за вас не сватался, Аглая Ивановна, — проговорил
князь, вдруг оживляясь, — но… вы знаете сами, как я
люблю вас и верю в вас… даже теперь…
Они расстались. Евгений Павлович ушел с убеждениями странными: и, по его мнению, выходило, что
князь несколько не в своем уме. И что такое значит это лицо, которого он боится и которое так
любит! И в то же время ведь он действительно, может быть, умрет без Аглаи, так что, может быть, Аглая никогда и не узнает, что он ее до такой степени
любит! Ха-ха! И как это
любить двух? Двумя разными любвями какими-нибудь? Это интересно… бедный идиот! И что с ним будет теперь?
Да не ты ли же,
князь, меня сам уверял, что пойдешь за мною, что бы ни случилось со мной, и никогда меня не покинешь; что ты меня
любишь, и всё мне прощаешь, и меня у… ува…
— Ну, этот, положим, соврал. Один вас
любит, а другой у вас заискивает; а я вам вовсе льстить не намерен, было бы вам это известно. Но не без смысла же вы: вот рассудите-ка меня с ним. Ну, хочешь, вот
князь нас рассудит? — обратился он к дяде. — Я даже рад,
князь, что вы подвернулись.
— Это очень дурно с вашей стороны, — заметила генеральша. — Вы их извините,
князь, а они добрые. Я с ними вечно бранюсь, но я их
люблю. Они ветрены, легкомысленны, сумасшедшие.
— Не верьте ей,
князь, — обратилась к нему генеральша, — она это нарочно с какой-то злости делает; она вовсе не так глупо воспитана; не подумайте чего-нибудь, что они вас так тормошат. Они, верно, что-нибудь затеяли, но они уже вас
любят. Я их лица знаю.
— Ну, коли так, — воскликнул Рогожин, — совсем ты,
князь, выходишь юродивый, и таких, как ты, бог
любит!
—
Люблю ребенка за понятливость, — произнес Лебедев, смотря ему вслед, — мальчик прыткий, хотя и назойливый. Чрезвычайное несчастие испытал я, многоуважаемый
князь, вчера вечером или сегодня на рассвете… еще колеблюсь означить точное время.
— Я удивительно
люблю все эти споры и раздражения,
князь, ученые, разумеется, — пробормотал между тем Келлер в решительном упоении и нетерпении ворочаясь на стуле, — ученые и политические, — обратился он вдруг и неожиданно к Евгению Павловичу, сидевшему почти рядом с ним.
— Нет, — ответил
князь, — нет, не
люблю. О, если бы вы знали, с каким ужасом вспоминаю я то время, которое провел с нею!
— Сделайте одолжение. И это даже надо… И
люблю я эту вашу готовность,
князь, вы очень, право, милы.
Но наконец Ипполит кончил следующею мыслью: «Я ведь боюсь лишь за Аглаю Ивановну: Рогожин знает, как вы ее
любите; любовь за любовь; вы у него отняли Настасью Филипповну, он убьет Аглаю Ивановну; хоть она теперь и не ваша, а все-таки ведь вам тяжело будет, не правда ли?» Он достиг цели;
князь ушел от него сам не свой.
«Лихорадка, может быть, потому что нервный человек, и всё это подействовало, но уж, конечно, не струсит. Вот эти-то и не трусят, ей-богу! — думал про себя Келлер. — Гм! шампанское! Интересное, однако ж, известие. Двенадцать бутылок-с; дюжинка; ничего, порядочный гарнизон. А бьюсь об заклад, что Лебедев под заклад от кого-нибудь это шампанское принял. Гм… он, однако ж, довольно мил, этот
князь; право, я
люблю этаких; терять, однако же, времени нечего и… если шампанское, то самое время и есть…»
— Не мучаю,
князь, не мучаю, — с жаром подхватил Лебедев, — я искренно его люблю-с и… уважаю-с; а теперь, вот верьте не верьте, он еще дороже мне стал-с; еще более стал ценить-с!
— Он пьян, — сказал
князь. — Он вас очень
любит.
— О нет, — задумчиво продолжал
князь, не замечая тона вопроса, — я почти всё молчал. Я часто хотел говорить, но я, право, не знал, что сказать. Знаете, в иных случаях лучше совсем не говорить. О, я
любил ее; о, очень
любил… но потом… потом… потом она всё угадала…
— И будет каяться! — закричал Рогожин, — будешь стыдиться, Ганька, что такую… овцу (он не мог приискать другого слова) оскорбил!
Князь, душа ты моя, брось их; плюнь им, поедем! Узнаешь, как
любит Рогожин!
Над матерью сейчас насмеялась в глаза, над сестрами, над
князем Щ.; про меня и говорить нечего, надо мной она редко когда не смеется, но ведь я что, я, знаешь,
люблю ее,
люблю даже, что она смеется, — и, кажется, бесенок этот меня за это особенно
любит, то есть больше всех других, кажется.