Неточные совпадения
Какой эдем распахнулся ему в этом уголке, откуда его увезли в детстве и где потом он гостил мальчиком иногда, в летние
каникулы. Какие виды кругом — каждое окно в
доме было рамой своей особенной картины!
Летом, когда Илья приехал на
каникулы, незнакомо одетый, гладко остриженный и ещё более лобастый, — Артамонов острее невзлюбил Павла, видя, что сын упрямо продолжает дружиться с этим отрёпышем, хиляком. Сам Илья тоже стал нехорошо вежлив, говорил отцу и матери «вы», ходил, сунув руки в карманы, держался в
доме гостем, дразнил брата, доводя его до припадков слезливого отчаяния, раздражал чем-то сестру так, что она швыряла в него книгами, и вообще вёл себя сорванцом.
— В классе надо мною за это смеялись, — говорил покойник, — и даже строго осуждали мое внимание к России; но
дома, приезжая на
каникулы, я весь отдавался моему любимому чтению об этой стране с таким восхитительным земельным устройством.
Я помню, когда вы, бывало, приезжали к нам на
каникулы или просто так, то в
доме становилось как-то свежее и светлее, точно с люстры и с мебели чехлы снимали.
Так шли дела, когда однажды в жаркий летний полдень, в начале
каникул, я шел с Фроимом и Израилем по улице города, невдалеке от Васиного
дома. В перспективе улицы, в направлении от бывшей «заставы», показалась странная колымага архаической наружности с крытым верхом. Она была запряжена тройкой худых почтовых лошадей и вся покрыта густым слоем пыли, которая лениво моталась над кузовом, подымаемая ногами кляч.
По-прежнему я был учителем и кумиром моей «девичьей команды». Она состояла из родных моих сестер, «белых Смидовичей» — Юли, Мани, Лизы, и «черных» — Ольги и Инны. Брат этих последних, Витя Малый, убоялся бездны классической премудрости, вышел из шестого класса гимназии и учился в Казанском юнкерском училище.
Дома бывал редко, и я его, при приездах своих на
каникулы, не встречал. Подросли и тоже вошли в мою команду гимназист-подросток Петр и тринадцати-четырнадцатилетняя гимназисточка Маруся — «черные».
Во время прохождения курса сперва в Московской семинарии, а затем в университете, он как сын священника села Отрадного был принят в
доме Алфимовой, а летом, во время
каникул, проводил несколько месяцев в Отрадном, и тогда «удалая тройка», как прозвали на селе Надю Алфимову, Олю Хлебникову и Федю Неволина, не расставалась.
Тогда мы жили очень бедно, в самом настоящем подвале
дома церкви Николая, что в Грачах, нам совсем было не до дач и не до выездов за город на
каникулы, и А. П., уже студенту, приходилось каждое лето проводить в Москве и не отправляться дальше Богородского, Сокольников и других подмосковных дачных поселков, так талантливо осмеянных им в «Пестрых рассказах».