Такие складные удилища, хорошо отделанные, с набалдашником и наконечником, имеют наружность толстой красивой палки; кто увидит их в первый раз, тот и не узнает, что это целая удочка; но, во-первых, оно стоит очень недешево; во-вторых, для большой рыбы оно не удобно и не благонадежно: ибо у него гнется только верхушка, то есть первое коленце, состоящее
из китового уса
или камышинки, а для вытаскивания крупной рыбы необходимо, чтобы гибь постепенно проходила сквозь удилище по крайней мере до половины его; в-третьих, его надобно держать всегда в
руках или класть на что-нибудь сухое, а если станешь класть на воду, что иногда неизбежно, то оно намокнет, разбухнет и даже со временем треснет; к тому же размокшие коленца, покуда не высохнут, не будут свободно вкладываться одно в другое; в-четвертых, все это надо делать неторопливо и аккуратно — качества, противоположные натуре русского человека: всякий раз вынимать, вытирать, вкладывать, свинчивать, развинчивать, привязывать и отвязывать лесу с наплавком, грузилом и крючком, которую опять надобно на что-нибудь намотать, положить в футляр
или ящичек и куда-нибудь спрятать…
Был девятый час вечера. Наверху, за потолком, во
втором этаже кто-то ходил
из угла в угол, а еще выше, на
третьем этаже, четыре
руки играли гаммы. Шаганье человека, который, судя по нервной походке, о чем-то мучительно думал
или же страдал зубною болью, и монотонные гаммы придавали тишине вечера что-то дремотное, располагающее к ленивым думам. Через две комнаты в детской разговаривали гувернантка и Сережа.
Одни приобрели миниатюрные портреты покойного государя и вделывали их в свои бумажники
или часовые медальоны, другие вырезывали на заветных вещах день его рождения и день его кончины;
третьи делали еще что-нибудь в этом роде; а немногие—кому позволяли средства и кому представился случай — приобретали вставки
из камня Александра
Второго.
Из них
или с ними устраивали перстни, чтобы носить и не снимать эту памятку с
руки.