Неточные совпадения
Бывало, покуда поправляет Карл Иваныч лист с диктовкой, выглянешь в ту сторону, видишь черную головку матушки, чью-нибудь
спину и смутно слышишь оттуда говор и смех; так сделается досадно, что нельзя там быть, и думаешь: «Когда же я буду большой, перестану учиться и всегда буду сидеть не
за диалогами, а с теми, кого я люблю?» Досада перейдет в грусть, и,
бог знает отчего и о чем, так задумаешься, что и не слышишь, как Карл Иваныч сердится
за ошибки.
А рабочие шли все так же густо, нестройно и не спеша; было много сутулых, многие держали руки в карманах и
за спиною. Это вызвало в памяти Самгина снимок с чьей-то картины, напечатанный в «Ниве»: чудовищная фигура Молоха, и к ней, сквозь толпу карфагенян, идет, согнувшись, вереница людей, нанизанных на цепь, обреченных в жертву страшному
богу.
Очнувшись, снял он со стены дедовскую нагайку и уже хотел было покропить ею
спину бедного Петра, как откуда ни возьмись шестилетний брат Пидоркин, Ивась, прибежал и в испуге схватил ручонками его
за ноги, закричав: «Тятя, тятя! не бей Петруся!» Что прикажешь делать? у отца сердце не каменное: повесивши нагайку на стену, вывел он его потихоньку из хаты: «Если ты мне когда-нибудь покажешься в хате или хоть только под окнами, то слушай, Петро: ей-богу, пропадут черные усы, да и оселедец твой, вот уже он два раза обматывается около уха, не будь я Терентий Корж, если не распрощается с твоею макушей!» Сказавши это, дал он ему легонькою рукою стусана в затылок, так что Петрусь, невзвидя земли, полетел стремглав.
— Никто, как
Бог, господа! Прощенья просим! — сказал он и, встряхнув
за спиною мешок, пошел по дороге.
Вечера дедушка Еремей по-прежнему проводил в трактире около Терентия, разговаривая с горбуном о
боге и делах человеческих. Горбун, живя в городе, стал ещё уродливее. Он как-то отсырел в своей работе; глаза у него стали тусклые, пугливые, тело точно растаяло в трактирной жаре. Грязная рубашка постоянно всползала на горб, обнажая поясницу. Разговаривая с кем-нибудь, Терентий всё время держал руки
за спиной и оправлял рубашку быстрым движением рук, — казалось, он прячет что-то в свой горб.
Сегодня он в бессонную ночь, возбужденный заревом факелов и жертвенным фимиамом, не уснул, как всегда, а вспомнил то, что он видел
за это время, он, олимпийский
бог, покровитель искусств, у которого вместо девяти муз осталась четверка лошадей и вместо лиры златострунной в руках — медные вожжи. На все он смотрел только через головы и
спины лошадей, а что делалось кругом и внизу — не видал…
Мне пришлось
за некоторыми объяснениями обратиться к самому Слава-богу, который принял меня очень вежливо, но, несмотря на самое искреннее желание быть мне полезным, ничего не мог мне объяснить по той простой причине, что сам ровно ничего не знал; сам по себе Слава-богу был совсем пустой немец, по фамилии Муфель; он в своем фатерлянде пропал бы, вероятно, с голоду, а в России, в которую явился, по собственному признанию, зная только одно русское слово «швин», в России этот нищий духом ухитрился ухватить большой кус, хотя и сделал это из-за какой-то широкой немецкой
спины, женившись на какой-то дальней родственнице какого-то значительного немца.
— Ишь ты! — усмехнулся отец. — Я его на Волгу
за делом посылал, а он девок там разыскивал. Счастлив твой
Бог, что поставку хорошо обладил, не то бы я
за твое малодушие спину-то нагрел бы. У меня думать не смей самому невесту искать… Каку даст отец, таку и бери… Вот тебе и сказ… А жениться тебе в самом деле пора. Без бабы и по хозяйству все не ходко идет, да и в дому жи́лом не пахнет… По осени беспременно надо свадьбу сварганить, надоело без хозяйки в доме.
В левой руке у нее рейтпейч, в правой — шамбарьер. Клянусь
богом, что во все время, когда я был в клетке, я был точно в обмороке. Я боялся отступить к решетке, но и боялся выступить вперед и все время старался держаться
за спиной укротительницы. Увы, как это ни позорно, но в этом нужно сознаться…
— Что вы, говорят, окаянные, пристали? Сволочной вы народ,
бога в вас нет, нет на вас холеры! Не денег вам надо, а розог, чтоб потом года три
спина чесалась. Уходите, болваны, а то обороняться стану! У меня пистолет шестистволка
за пазухой есть!
— А больше ничего, что в это время стоял
за моею
спиной граф и спросил, кому я так низко кланялась? «Нашему лекарю, ваше сиятельство! Дай
Бог ему доброго здоровья, он нас лечит и бережет!..»
— Ну, старина, ты, видно, совсем из ума выжил…
Бог нам счастья посылает, может
за наше житье нищенское милостями взыскивать, а он, поди-ж ты, к начальству… Надоело, видно, тебе на свободе гулять,
за железную решетку захотел, ну и сиди посиживай, коли охота, а я тебе не товарищ… Налетит начальство, сейчас нас с тобой рабов Божьих руки
за спину и на одной веревочке…
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8-м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился
Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на
спину, заложив руки под-голову. Он приятно размышлял о том, что на-днях должен выйти ему следующий чин
за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда-то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.