Неточные совпадения
Она благодарна была отцу за то, что он ничего не сказал ей о встрече с Вронским; но она видела по особенной нежности его
после визита, во время обычной прогулки, что он был доволен ею. Она сама была довольна собою. Она никак не ожидала, чтоб у нее нашлась эта сила
задержать где-то в глубине души все воспоминания прежнего чувства к Вронскому и не только казаться, но и быть к нему вполне равнодушною и спокойною.
Княгиня Щербацкая находила, что сделать свадьбу до поста, до которого оставалось пять недель, было невозможно, так как половина приданого не могла поспеть к этому времени; но она не могла не согласиться с Левиным, что
после поста было бы уже и слишком поздно, так как старая родная тетка князя Щербацкого была очень больна и могла скоро умереть, и тогда траур
задержал бы еще свадьбу.
В 1811 году Наполеон велел его остановить и
задержать в Касселе, где он был
послом «при царе Ерёме», как выражался мой отец в минуты досады.
Тетушка
задержала нас до пятого часа. Напрасно отпрашивалась матушка, ссылаясь, что лошади давно уже стоят у крыльца; напрасно указывала она на черную полосу, выглянувшую на краю горизонта и обещавшую черную тучу прямо навстречу нам. Анфиса Порфирьевна упорно стояла на своем.
После обеда, который подавался чрезвычайно медлительно, последовал кофей; потом надо было по-родственному побеседовать — наелись, напились, да сейчас уж и ехать! — потом посидеть на дорожку, потом Богу помолиться, перецеловаться…
–…Камнем тогда еще не мостили, а клали поперечные бревна, которые
после сильных ливней всплывали, становились торчком и надолго
задерживали движение.
Он не знал, что для меня «тот самый» значило противник Добролюбова. Я его себе представлял иначе. Этот казался умным и приятным. А то обстоятельство, что человек, о котором (хотя и не особенно лестно) отозвался Добролюбов, теперь появился на нашем горизонте, — казалось мне чудом из того нового мира, куда я готовлюсь вступить.
После купанья Андрусский у своих дверей
задержал мою руку и сказал...
Иду я домой во слезах — вдруг встречу мне этот человек, да и говорит, подлец: «Я, говорит, добрый, судьбе мешать не стану, только ты, Акулина Ивановна, дай мне за это полсотни рублей!» А у меня денег нет, я их не любила, не копила, вот я, сдуру, и скажи ему: «Нет у меня денег и не дам!» — «Ты, говорит, обещай!» — «Как это — обещать, а где я их после-то возьму?» — «Ну, говорит, али трудно у богатого мужа украсть?» Мне бы, дурехе, поговорить с ним,
задержать его, а я плюнула в рожу-то ему да и пошла себе!
Где-то на углу молодого человека
задержал городовой, и только
после длинного и бурного объяснения Николаю удалось доказать, что он товарищ прокурора, а не ночной грабитель.
Так думала, так чувствовала бедная женщина, ходя из угла в угол по своей спальне, куда ушла она
после обеда и где дожидалась мужа, которого на дороге
задержала мать, позвав к себе в комнату.
— Я вас не
задерживаю ли? — спросил я
после двухминутного молчанья.
Барыня спрашивала несколько раз
после обеда, и Аксютка прилетала к Акулине; но Акулина говорила, что он не приезжал, что, видно, купец
задержал, или что с лошадью что-нибудь случилось.
Агишин. Ишь у тебя замашки-то какие! Вот и поди соперничай с тобой! Нет, видно, вашему брату без бою уступать нужно!.. (Подавая руку). Ну, я тебя
задерживать не хочу… Поручения твои я исполнил, об этом
после… До свиданья, сегодня вечером! Поди к своим гостям, занимай их… (Уходит).
К их несчастью, в деревне, где уже шли разговоры об убийстве в лесу, подозрительно взглянули на смуглых
послов, и,
задержав их, привели ко мне.
— Еще будучи в Питере, — говорила Таифа, — отписала я матушке, что хотя, конечно, и жаль будет с Комаровом расстаться, однако ж вконец сокрушаться не след. Доподлинно узнала я, что выгонка будет такая же, какова была на Иргизе. Часовни, моленные, кельи порушат, но хозяйства не тронут. Все останется при нас. Как-нибудь проживем. В нашем городке матушка места купила.
После Ильина дня хотела туда и кельи перевозить, да вот эти неприятности, да матушкины болезни
задержали…
Когда собравшиеся в дорогу сидели за прощальной трапезой, привезли почту. Николай Александрович новое письмо от Денисова получил. Писал тот, что его опять
задержали дела и что приедет он в Луповицы не раньше как через неделю
после Успенья, зато прогостит недели три, а может, и месяц. Все были рады, а кормщик обещал, только что приедет он, повестить о том всех Божьих людей. И за то были ему благодарны.
В Петербурге теперь ничто более ее не
задерживало, а Михаил Андреевич,
после тех передряг, какие он перенес здесь, сам рад был расстаться с Северною Пальмирой. Бодростина решила, что им нужно уехать в деревню.
А сегодня это кушал весь Вечный город. И Меня не только не выслали из города, но как раз сегодня Мне были сделаны первые официальные визиты: что-то вроде министра, или
посла, или другого придворного повара долго посыпало Меня сахаром и корицей, как пудинг. Сегодня же Я возвратил визиты: эти вещи неприятно
задерживать у себя.
— Господи, господи, что же это такое! — сказала Александра Михайловна. — То-то я сегодня утром шла, смотрю, как будто на той стороне Таня идет; кутает лицо платком, отвертывается… Нет, думаю, не она. А выходит, к нему шла… И какой со мною грех случился! — стала она оправдываться перед собою. — Хотела к ней утром зайти, не поспела, девчонка
задержала. А
после работы зашла, уж не было ее дома…
После экзамена «маэстро»
задержал нас, раздавал работу на лето в виде водевильных ролей и драматических этюдов. Подавал нам советы читать полным голосом в лесу, в поле, приглядываться к лицам встречных, изучать типы, заносить в записную книжку, зарисовывать то или другое характерное лицо. И на прощанье подал нам всем руку.
Выдался день, когда княжну Маргариту Дмитриевну
задержала портниха, и княжна Лида уехала кататься перед обедом одна. Вскоре
после ее отъезда и ухода портнихи, в передней раздался звонок.
Действительно, в следующий же приезд князя Сергея Сергеевича, когда
после обеда княжна отправилась в сад, Таня, взяв носовой платок княжны, пошла спустя некоторое время разыскивать «воркующую парочку». Она нашла князя и княжну на скамейке в той самой аллее из акаций, куда княжна Людмила удалялась мечтать
после первого посещения князем Зиновьева. Подав платок княжне, молодая девушка хотела удалиться, но первая
задержала ее.
«Надо переговорить с ним сегодня же. Княжну я все равно не застану. С ней я объяснюсь
после. Надо предупредить Сергея Семеновича, чтобы он
задержал бумагу. Ему тоже неприятна будет огласка этого дела. Он представил ее государыне как свою племянницу».
После доклада, который обыкновенно кончался в десять часов утра, государь
задержал графа Аракчеева и стал передавать ему свои соображения о необходимых улучшениях в учреждениях для просвещения народа, высших и низших, а также задуманный им вызов некоторых иностранных ученых.