Неточные совпадения
Диомидов выпрямился и, потрясая руками, начал
говорить о «жалких соблазнах мира сего», о «высокомерии разума», о «суемудрии науки», о позорном и смертельном торжестве плоти над духом. Речь его обильно украшалась словами молитв, стихами псалмов,
цитатами из церковной литературы, но нередко и чуждо в ней звучали фразы светских проповедников церковной философии...
Видел он также, что этот человек в купеческом сюртуке ничем, кроме косых глаз, не напоминает Лютова-студента, даже строй его речи стал иным, — он уже не пользовался церковнославянскими словечками, не щеголял
цитатами, он
говорил по-московски и простонародно.
Он замолчал, посмотрел — слушают ли? Слушали. Выступая редко, он
говорил негромко, суховато, избегая
цитат, ссылок на чужие мысли, он подавал эти мысли в других словах и был уверен, что всем этим заставляет слушателей признавать своеобразие его взглядов и мнений. Кажется, так это и было: Клима Ивановича Самгина слушали внимательно и почти не возражая.
— Не
говори, как Томилин,
цитатами…
Подогретый этим впечатлением, смиренный Кирилл
говорил и
говорил, уснащая свою речь излюбленными
цитатами.
Прошло много лет, и в конце прошлого столетия мы опять встретились в Москве. Докучаев гостил у меня несколько дней на даче в Быкове. Ему было около восьмидесяти лет, он еще бодрился, старался петь надтреснутым голосом арии, читал монологи из пьес и опять повторил как-то за вечерним чаем слышанный мной в Тамбове рассказ о «докучаевской трепке». Но
говорил он уже без пафоса, без
цитат из пьес. Быть может, там, в Тамбове, воодушевила его комната, где погиб его друг.
Известный криминалист Сергий Баршев
говорит: „Ничто так не спасительно, как штраф, своевременно налагаемый, и ничто так не вредно, как безнаказанность“. [Напрасно мы стали бы искать этой
цитаты в сочинениях бывшего ректора Московского университета. Эта
цитата, равно как и ссылки на Токевиля, Монтескье и проч., сделаны отставным корнетом Толстолобовым, очевидно, со слов других отставных же корнетов, наслышавшихся о том, в свою очередь, в земских собраниях. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)] Святая истина!
В этот день в первый раз Тит ораторствовал на сходке. Ночью он пришел позже меня, лицо его было тёмно-красное, и он производил впечатление выпившего, хотя никогда не пил ни капли водки. Подойдя к моей кровати, он постоял надо мной, как будто желая рассказать о чем-то, но потом быстро отвернулся и лег на свою постель. Ночью он спал беспокойно и как-то жалобно стонал… А на следующий день в академии много
говорили о неожиданном ораторском выступлении Тита и много смеялись над его
цитатами из Зайцева…
Не лицемерьте же, не показывайте ей кукиша в кармане и не
говорите: «Ах, глупо! ах, устарело! ах, не согласно с Писанием!», а глядите ей прямо в глаза, признавайте ее разумную законность, и когда она, например, хочет уничтожить хилое, золотушное, развращенное племя, то не мешайте ей вашими пилюлями и
цитатами из дурно понятого Евангелия.
Они не
говорили и того, что
говорили его платоновские
цитаты и платок с красною меткою.
Рассказывали, будто он на серьезный вопрос одного государственного сановника отвечал текстом из священного писания и
цитатами из какой-то старинной рукописи, которая тогда исключительно его занимала; будто он не узнавал своей жены и
говорил с нею иногда, как с посторонней женщиной, а чужих жен принимал за свою Дарью Алексевну.
Николай Иванович никогда не был блестящим лектором и злоупотреблял даже
цитатами из летописей — и вообще более читал, чем
говорил. Но его очень любили. С его именем соединен был некоторый ореол его прошлого, тех мытарств, чрез какие он прошел со студенческих своих годов.
Через Ницше зачинается новое антропологическое откровение в мире, которое в своем последнем осознании, в своем Логосе должно стать христологией человека [Приведу
цитаты из Заратустры, которые подтвердят мой взгляд на Ницше. «Der Mensch, —
говорит Заратустра, — ist etwas, das überwunden werden soll. Was habt ihr gethan, ihn zu überwinden?