Неточные совпадения
В область мысли, знания она вступила так же недоверчивым и осторожным шагом, как была осторожна и скупа
в симпатиях. Читала она книги
в библиотеке старого
дома, сначала от скуки, без выбора и системы, доставая с полки что попадется, потом из любопытства, наконец некоторые с увлечением.
Татьяна Марковна не совсем была внимательна к богатой
библиотеке, доставшейся Райскому, книги продолжали изводиться
в пыли и
в прахе старого
дома. Из них Марфенька брала изредка кое-какие книги, без всякого выбора: как, например, Свифта, Павла и Виргинию, или возьмет Шатобриана, потом Расина, потом роман мадам Жанлис, и книги берегла, если не больше, то наравне с своими цветами и птицами.
А что он читал там, какие книги,
в это не входили, и бабушка отдала ему ключи от отцовской
библиотеки в старом
доме, куда он запирался, читая попеременно то Спинозу, то роман Коттен, то св. Августина, а завтра вытащит Вольтера или Парни, даже Боккачио.
Все комнаты оживлены чьим-то таинственным присутствием: много цветов, китайская
библиотека, вазы, ларчики. Мы приездом своим как будто спугнули кого-то. Но
в доме не слыхать ни шороха, ни шелеста. А вон два-три туалета: нет сомнения, у Вампоа есть жена, может быть, две-три. Где ж они?
Отыскали новое помещение, на Мясницкой. Это красивый
дом на углу Фуркасовского переулка. Еще при Петре I принадлежал он Касимовскому царевичу, потом Долгорукову, умершему
в 1734 году
в Березове
в ссылке, затем Черткову, пожертвовавшему свою знаменитую
библиотеку городу, и
в конце концов купчиха Обидина купила его у князя Гагарина, наследника Чертковых, и сдала его под Кружок.
Библиотека эта по завещанию поступила
в музей. И старик Хлудов до седых волос вечера проводил по-молодому, ежедневно за лукулловскими ужинами
в Купеческом клубе, пока
в 1882 году не умер скоропостижно по пути из
дома в клуб. Он ходил обыкновенно
в высоких сапогах,
в длинном черном сюртуке и всегда
в цилиндре.
Актеры собирались
в «Ливорно» до тех пор, пока его не закрыли. Тогда они стали собираться
в трактире Рогова
в Георгиевском переулке, на Тверской, вместе с охотнорядцами, мясниками и рыбниками. Вверху
в этом
доме помещалась
библиотека Рассохина и театральное бюро…
Шесть дней рыщут — ищут товар по частным
домам, усадьбам, чердакам, покупают целые
библиотеки у наследников или разорившихся библиофилов, а «стрелки» скупают повсюду книги и перепродают их букинистам, собиравшимся
в трактирах на Рождественке,
в Большом Кисельном переулке и на Малой Лубянке.
Я был этому очень рад.
Библиотека была довольно далеко от нашего
дома, и книга была
в моем распоряжении на всем этом пространстве. Я стал читать на ходу…
В малыгинском
доме закипела самая оживленная деятельность. По вечерам собиралась молодежь, поднимался шум, споры и смех. Именно
в один из таких моментов попала Устенька
в новую
библиотеку. Она выбрала книги и хотела уходить, когда из соседней комнаты, где шумели и галдели молодые голоса, показался доктор Кочетов.
Весь
дом волновался. Наборщики
в типографии, служащие
в конторе и
библиотеке, — все только и говорили о Полуянове. Зачем он пришел оборванцем
в Заполье? Что он замышляет? Как к нему отнесутся бывшие закадычные приятели? Что будет делать Харитина Харитоновна? Одним словом, целый ряд самых жгучих вопросов.
Харченко действительно быстро устроился по-новому.
В нем сказался очень деятельный и практический человек. Во-первых, он открыл внизу малыгинского
дома типографию; во-вторых, выхлопотал себе право на издание ежедневной газеты «Запольский курьер» и, в-третьих, основал
библиотеку. Редакция газеты и
библиотека помещались во втором этаже.
Устенька много читала, но это еще не было настоящим делом. Впрочем, ее скоро выручили полученные
в доме Стабровского знания. Раз она пришла
в библиотеку, и доктор Кочетов сразу предложил ей занятия при газете.
В доме нашлись музыкальные инструменты, изящная девичья
библиотека, картины, эстампы, карандаши, кисти, краски, удивительная левретка, а чрез две недели пожаловал и сам Афанасий Иванович…
В другой половине
дома, рядом с почтовым отделением, была открыта на собранные пожертвования народная
библиотека, названная именем
В.А. Гольцева. Эта вывеска красовалась не более недели: явилась полиция, и слова «имени Гольцева» и «народная» были уничтожены, а оставлено только одно — «
библиотека». Так грозно было
в те времена имя Гольцева и слово «народ» для властей.
Задумал было Валерьян приняться за чтение, но
в библиотеке Петра Григорьича, тоже перевезенной из его городского
дома и весьма немноготомной, оказались только книги масонского содержания, и, к счастью,
в одном маленьком шкафике очутился неизвестно откуда попавший Боккачио [Боккачио — Боккаччо Джованни (1313—1375) — итальянский писатель-гуманист, автор «Декамерона».] на французском языке, за которого Ченцов, как за сокровище какое, схватился и стал вместе с супругою целые вечера не то что читать, а упиваться и питаться сим нескромным писателем.
Книг
в доме Негрова водилось немного, у самого Алексея Абрамовича ни одной; зато у Глафиры Львовны была
библиотека;
в диванной стоял шкаф, верхний этаж его был занят никогда не употреблявшимся парадным чайным сервизом, а нижний — книгами;
в нем было с полсотни французских романов; часть их тешила и образовывала
в незапамятные времена графиню Мавру Ильинишну, остальные купила Глафира Львовна
в первый год после выхода замуж, — она тогда все покупала: кальян для мужа, портфель с видами Берлина, отличный ошейник с золотым замочком…
Другая театральная семья — это была семья Горсткиных, но там были более серьезные беседы, даже скорее какие-то учено-театральные заседания. Происходили они
в полухудожественном,
в полумасонском кабинете-библиотеке владельца
дома, Льва Ивановича Горсткина, высокообразованного старика, долго жившего за границей, знакомого с Герценом, Огаревым, о которых он любил вспоминать, и увлекавшегося
в юности масонством. Под старость он был небогат и существовал только арендой за театр.
Библиотека на Тверской была
в бельэтаже; филиальное же отделение, где велась вся переписка, помещалось
в грязнейшей ночлежке Хитрова рынка,
в доме Степанова. Здесь
в нижнем этаже ютился самый разбойничий трактир «Каторга»… А
в надворном флигеле, во втором этаже,
в квартире номер шесть, состоявшей из огромной комнаты, разделенной сквозной дощатой перегородкой, одну половину занимали нищие, а другую — переписчики Рассохина. Они работали
в экстренных случаях ночи напролет.
Против театра ни отец, ни мать ничего не имели. Чтобы не беспокоил их поздним возвращением, ему
в доме отделили квартирку, где он и завел
библиотеку.
В начале восьмидесятых годов
в Москве были только две театральные
библиотеки. Одна — небольшая, скромно помещавшаяся
в меблирашках
в доме Васильева,
в Столешниковом переулке, а другая, большая — на Тверской.
Все вещи разложены были на красном сукне и местами перемешаны с горшками роскошнейших цветов; некоторые томы из
библиотеки Николя, более красивые по переплету, были расставлены на полках и этажерках; около дюжины довольно плохих масленых картин, подаренных стариком Оглоблиным для розыгрыша
в лотерею и привезенных
в грязном, закоптелом виде из его деревенского
дома, были Жуквичем заново покрыты лаком и вставлены
в новые золоченые рамы.
Лакей быстро побежал наверх к графу, который, по решительному отсутствию денег, несколько дней не выходил из
дома, а все время употреблял на то, что читал скабрезные французские романы, отрытые им
в библиотеке Бегушева. На приглашение хозяина он немедленно сошел к нему.
Лавка Деренкова помещалась
в низенькой пристройке к
дому скопца-менялы, дверь из лавки вела
в большую комнату, ее слабо освещало окно во двор, за этой комнатой, продолжая ее, помещалась тесная кухня, за кухней,
в темных сенях между пристройкой и
домом,
в углу прятался чулан, и
в нем скрывалась злокозненная
библиотека.
Он бегал зачем-то
в Публичную
библиотеку, таскал к себе на
дом толстые справочники, сплошь наполненные цифрами, делал по вечерам таинственные математические выкладки.
— Что ж вы меня, дядюшка, — говорит, — таким профаном считаете? Небольшая хорошенькая
библиотека в доме очень не лишнее, а каменья эти
в красивых шкапчиках поставлю я
в моем кабинете, тоже очень будет мило, а главное, дешево: за все про все какие-нибудь триста целковых.
Он ни над кем не смеялся и никого не упрекал, но, когда он выходил из
библиотеки, где просиживал большую часть дня, и рассеянно блуждал по всему
дому, заходя
в людскую, и к сестре, и к студенту, он разносил холод по всему своему пути и заставлял людей думать о себе так, точно они сейчас только совершили что-то очень нехорошее и даже преступное и их будут судить и наказывать.
— Вон видишь ты тот бельведер над
домом, вправо, на горе? Тот наш
дом, а
в этом бельведере,
в фонаре, моя
библиотека и мой приют. Оттуда я тебе через несколько часов дам знать, верны ли мои подозрения насчет завещания
в пользу Кюлевейна… и если они верны… то… этой белой занавесы, которая парусит
в открытом окне, там не будет завтра утром, и ты тогда… поймешь, что дело наше скверно, что миг наступает решительный.
Пошли
в библиотеку, —
в ней помещался отдел народного образования. За столом сидела секретарша Отдела и библиотекарша Конкордия Дмитриевна, дочь священника Воздвиженского. Катя подробно стала знакомиться с делами. Был уже открыт клуб,
дом ребенка, школа грамоты. Капралов просил устроить присылку из города лекторов по общеобразовательным предметам и режиссера для организации любительских спектаклей.
И когда, к шестому классу гимназии, меня стали держать с меньшей строгостью по части выходов из
дому (хотя еще при мне и состоял гувернер), я сближался с «простецами» и любил ходить к ним, вместе готовиться, гулять, говорить о прочитанных романах, которые мы поглощали
в больших количествах, беря их на наши крошечные карманные деньги из платной
библиотеки.
Первое ощущение того, что я уже писатель, что меня печатают и читают
в Петербурге, — испытал я
в конторе"
Библиотеки для чтения", помещавшейся
в книжном магазине ее же издателя,
В.П.Печаткина, на Невском
в доме Армянской церкви, где теперь тоже какой-то, но не книжный, магазин.
Это был один из членов обширной семьи местных купцов. Отец его — кажется, еще державшийся старообрядчества — был
в делах с известным когда-то книгопродавцем и издателем Ольхиным как бумажный фабрикант, а к Ольхину, если не ошибаюсь, перешли дела Смирдина и собственность"
Библиотеки для чтения", основанной когда-то
домом Смирдина, под редакцией Сенковского — "барона Брамбеуса".
Стр. 96. Румянцевский музейсуществовал
в Москве
в 1862–1925 гг. на основе коллекций и
библиотеки, собранных графом Н. П. Румянцевым. После ликвидации музея, помещавшегося
в доме Пашкова (ныне одно из зданий
Библиотеки им.
В. И. Ленина), его фонды были распределены между Третьяковской галереей, Музеем изобразительных искусств им. А. С. Пушкина и Музеем народов СССР.
Библиотека Румянцевского музея послужила основой
Библиотеки СССР им.
В. И. Ленина.
Предоставив всецело своей жене выслушивать комплименты и любезности, рассыпаемые щедрою рукою представителями и представительницами высшего петербургского света по адресу его миллионов, он большую часть года находился за границей, где, как и
дома, свободное от дела время отдавал своей громадной
библиотеке, пополняемой периодически выходящими
в свет выдающимися произведениями как по всем отраслям знания, так и по литературе.
Элиодор, когда начал жить один
в этом
доме, нижний этаж приказал закрыть, временно, отделав только несколько комнат для себя, своей
библиотеки и коллекций, пока не будет готова отделка огромного"hall", где он поместит и громадный шкаф, и витрины, и разные objets d'art.
Основные материалы боборыкинского наследия сосредоточены
в рукописных отделах Института русской литературы (Пушкинский
дом) АН СССР, Всесоюзной Государственной
библиотеки им.
В. И. Ленина
в Москве и Публичной
библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина
в Ленинграде.
— Познакомьтесь, и вы скажете совсем другое. У этого купца прекрасная русская
библиотека. Такой, конечно, нет у всех дворян вместе здешнего уезда. Этот купец живет с большим приличием. Не говорю вам о его
доме:
в нем найдете вместе с роскошью вкус и любовь ко всему прекрасному. Скажу только, что он выписывает иностранца-учителя для своего сына, премиленького мальчика, что он хочет дать ему отличное воспитание.
Она уходила из
дома когда он сидел
в редакции над своими отметками или рылся
в книгах
в Публичной
библиотеке, но каждый раз упорно отрицала его обвинения.
Зато села, что на бойких, привольных местах построены, запросто, как бог послал — с каждым годом богатеют, каменные
дома в тех селах что грибы растут, кипит торговля, заводятся училища, больницы, даже
библиотеки.
Я с час просидел
в библиотеке, но читать не хотелось — было на душе слишком как-то весело и беспокойно, и звал на приключения пустой, затихший и неисследованный
дом; и, прислушавшись, не идет ли кто, я перешагнул порог тех комнат,
в одной из которых находилась несчастная г-жа Норден.
3. Румянцевский музей — существовал
в 1862 — 1925 годах; образован на основе коллекций и
библиотеки, собранных графом Н. П. Румянцевым,
в бывшем
доме Пашкова (ныне одно из зданий
Библиотеки имени
В. И. Ленина).